Тепла и вправду хватало – обогреватель калориферного типа уже грел как надо, и можно было не сомневаться, что в кабине будет достаточно тепло и в сильный мороз. Приблизившись к краю Ледового барьера метров на тридцать, я развернул трактор, поставив его правым бортом на юг и, отжав педаль сцепления, перевёл рычаг переключения передач на «нейтраль» – сразу глушить дизель было нельзя, чтобы ненароком не вывести из строя турбокомпрессор. Выждав минуты три, я выключил подачу топлива, грохочущий двигатель тут же смолк, и сразу наступила полная тишина – в кабину не проникали никакие сторонние звуки. Мы посидели в молчании несколько минут, поджидая отставших мужиков – тепло действовало расслабляюще и совсем не хотелось выходить на холодный ветер Ледового барьера.
– Я положу вам на сиденье спальный мешок и пару одеял, – наконец заговорил я, следя за Адмиралом, внимательно обнюхивающим правую гусеницу в районе переднего направляющего колеса (ведомого). – Думаю, сможете даже подремать.
– Николай Александрович… – задумчиво глядя сквозь ветровое стекло на уходящую в туман окраину Ледяного барьера начала моя спутница, а потом, помолчав с полминуты, продолжила. – Если бы я с самого начала оставалась только вашей служащей – вы бы проявляли обо мне столько же заботы?
– А вы как думаете, Наташа? – с лёгкой улыбкой отозвался я, жестом показывая поравнявшимся с трактором мужикам, чтобы они шли в лагерь – втроём снять верхние сани нам было все равно не под силу. – Простите! – вдруг спохватилась девушка. – Я почему-то забыла, что так оно и было с первых дней!
– Пойдёмте, Наташа? – невольно вздохнул я – работы предстояло на сегодня ещё очень много. – Мы ещё насидимся с вами в этой кабине в ближайшие дни.
Распахнув дверцу, я выпрыгнул на лёд и подал руки своей спутнице, а когда она оказалась рядом, мы сразу направились к нашей стоянке в сопровождении Адмирала, догоняя Петра и Василия, которые двигались очень неторопливым шагом.
– Сейчас что-то предстоит делать, Николай Александрович? – на подходе к лагерю спросила меня спутница. – У вас очень озабоченный вид!
– Да, хочу вас попросить заняться нарезкой капусты – всей, конечно. А Володя тем временем почистит у реки корнеплоды – он наловчился это делать, – ответил я, беря девушку за руку на подъёме. – Как управлюсь – приду помочь.
– Бережёте мои руки от холодной воды, Николай Александрович! – весело рассмеялась девчонка. – Кстати, я хотела попросить у вас крем для рук и для лица.
– Крем будет, – отозвался я, уже целиком занятый мыслями о предстоящих делах. – А что касается рук – тут я лицо заинтересованное…
– Целовать? – с милой улыбкой быстро глянула на меня спутница.
– И это тоже, – несколько рассеянно проговорил я.
В лагере я сразу послал мужиков к лодкам за мешками с капустой, а Володю с ножом и парой ведер – туда же. Сразу за палатками я расстелил полиэтиленовую плёнку и приспособил для нарезки кочанов нашу универсальную доску. Капусты набралось пару мешков – ясно, что девчонке в одиночку не справиться, но потом ей на помощь должен был подойти брат, и я собирался сделать то же самое при первой возможности.
XVIII
Спустившись к лодкам, я поставил Василия и Петра на разгрузку лодок (в основном от тяжёлого золотого запаса), а сам тем временем закрепил на бортах «Прогресса» его транспортные колёса. Пока мои мужики были заняты благородным металлом (выгружали непосредственно на берегу – я не собирался заставлять своих людей тупо таскать тяжести в гору), я поднялся к лагерю, вогнал в твёрдый грунт один из наших походных ломиков, зацепил за него крюк рычажной лебёдки и, отматывая трос, спустился к воде. Зацепив второй крюк за носовой рым моторки (длины троса только-только хватило), действуя рычагом, я стал поднимать лодку наверх. Лебёдка была рассчитана на три тонны, а моторка с оборудованием, снаряжением и всем имеющимся на ней сейчас грузом весила не более семисот килограммов, поэтому вся операция не представляла никакой трудности даже для одного человека, и «Прогресс» уже через десять минут оказался рядом с палатками. Сняв с транца «Вихрь», который пришлось ещё отключать от системы дистанционного управления, я аккуратно уложил его в рубку, а потом спустился к уже выгруженным из лодок двум другим моторам, приподнял ближайший из них, поставил в рабочее положение, приноровился и поднял двигатель на плечо.
– Николай Александрович! – слегка оторопело окликнул меня Василий. – Дозвольте мне!
Я отмахнулся и с видимой лёгкостью пошёл в гору – мотор весил всего лишь сорок восемь килограммов, но на подъёме это чувствовалось несколько иначе, хотя я даже так и не сбил дыхания до последних метров. Второй двигатель следом за мной затащил Василий – мужик он был совестливый и не мог спокойно смотреть, как его начальник лично таскает тяжести. Оба «Вихря» я также уложил в рубку (помимо третьего мотора там ещё находился и «Ветерок-15»), а потом сунул туда же две лёгкие палатки и ещё кое-какую походную мелочь. Едва мои подчинённые успели разгрузить лодки, как с востока послышался лёгкий шум работающих двухтактных двигателей снегоходов. Окликнув мужиков и распорядившись, чтобы они шли за мной, я направился к краю Ледового барьера, собираясь встретить другую группу своих людей. Наши мотопоезда, конечно, опередили меня, и, когда я подошёл к снегоходам сцепленными с санями и волокушами, мои подчинённые уже поднялись с сидений и неторопливо переговаривались, поминутно оглядываясь на трактор.
– Всё забрали, Николай Александрович! – тут же доложил очень довольный хорошо выполненным заданием мой заместитель. – Даже бычка неосвежёванного прихватили… Помните? И рыбу и гусей – всё до последнего мешка!
– Молодец, Иван Ильич! – глянув на часы (шёл одиннадцатый час «вечера»), похвалил я. – Только вот рабочий день у нас с тобой ещё не окончен.
– За золотишком надо двигать? – сразу догадался Огнев и без колебаний добавил. – Надо так надо, Николай Александрович! Дело-то это даже приятное…
– Через час и отправишься с мужиками, Иван Ильич, – ответил я и оглянулся, чтобы убедиться подошли ли Василий и Пётр. – Но это потом. А сейчас подготовим фронт погрузочных работ…
По моему указанию мужики вшестером, по очереди, сняли двое верхних саней с нижних, поставили одни за другими, пока не скрепляя жёсткими сцепками. Послав сразу четверых своих подчинённых прикатить сюда «Прогресс», я бегло осмотрел грубо, но прочно сваренные из стальных двухдюймовых труб сани. Грузовая платформа из толстых досок имела размеры примерно пять на два с половиной метров, находилась на высоте чуть более полуметра и имела ограждение впереди и с бортов всё из тех же труб (ещё сантиметров на пятьдесят – шестьдесят от уровня платформы). Сзади имелся простой откидной трап, рассчитанный, судя по его основательности, на погрузку достаточно тяжёлых предметов. Недолго думая, я распорядился откинуть трап на первых санях и загнать на них все четыре снегохода – двигатели машин были ещё «горячими», и пуск не представлял сложности. Пока Огнев с доктором выполняли мою команду, мужики вчетвером подкатили «Прогресс», который у края Ледового барьера успешно «сел» в полужидкую грязь по самые ступицы транспортных колёс, и, когда снегоходы оказались на платформе, мы взялись за лодку уже всемером. Вытащив моторку из топкой почвы, вкатили сначала на прочный лёд, а потом прямо на платформу вторых саней, предварительно откинув трап и с них. Рядом с «Прогрессом» (между его бортом и ограждением платформы) поместились все четыре буксировщика, а позади и впереди (под скулами и днищем лодки, стоявшей на колёсах) осталось ещё много места для мешков с нашим «золотым запасом». Всю технику, конечно, следовало ещё тщательно закрепить капроновыми тросами, чтобы обеспечить безопасность транспортировки, но этим делом можно было с успехом заняться и завтра, а сегодня нам предстояла ещё кое-какая работа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
