Для рабочего имеет большое значение, какой вид труда он выполняет из тех, которые он способен выполнять, где он его выполняет и в каких конкретно условиях и обстоятельствах. Незаинтересованный наблюдатель может посчитать несерьезными или даже смешными предрассудками представления и чувства, заставляющие рабочего предпочесть определенную профессию, определенное место работы и определенные условия труда по сравнению с другими. Однако подобные академичные суждения беспристрастных цензоров бесполезны. С точки зрения экономической трактовки данной проблемы нет ничего особо примечательного в том, что рабочий не только смотрит на свои труды и заботы с точки зрения отрицательной полезности труда и его промежуточного вознаграждения, но и учитывает, не мешают ли ему наслаждаться жизнью особые условия и обстоятельства выполнения работы, и если да, то в какой степени. Тот факт, что рабочий готов отказаться от возможности увеличить денежные доходы путем переезда на то место, которое он считает менее желательным, и предпочитает остаться в своем родном городе или стране, является не менее примечательным, чем то, что состоятельный джентльмен, не имеющий никакого занятия, предпочитает более дорогую жизнь в столице более дешевой жизни в маленьком городе. Рабочий и потребитель объединены в одной личности; интеграция социальных функций и расщепление этого единства надвое происходит исключительно в экономическом рассуждении. Люди не способны отделять свои решения, относящиеся к использованию своей рабочей силы, от решений, относящихся к использованию своих доходов.
Происхождение, язык, образование, религия, склад ума, семейные узы и социальное окружение так сильно связывают рабочего, что он выбирает место и вид работы, не просто ориентируясь на величину ставок заработной платы.
Мы можем назвать стандартными ставками заработной платы (S) такое значение ставок заработной платы определенного вида, которое сложилось бы на рынке, если бы рабочие не видели различий между различными населенными пунктами и при условии, что ставки заработной платы одинаковы, не предпочитали одно место работы другому. Однако, если наемные рабочие, исходя из вышеназванных соображений, по-разному оценивают разную работу в разных местах, то значение рыночных ставок заработной платы (M) может систематически отклоняться от стандартных ставок. Максимальную разницу между рыночной и стандартной ставками, которая еще не приводит к миграции рабочих из мест с более низкими ставками заработной платы в места с более высокими ставками заработной платы, можно назвать привязывающей составляющей (А). Привязывающая составляющая определенной географической области или района может быть либо положительной, либо отрицательной.
Кроме того, мы должны принять во внимание, что различные населенные пункты и районы различаются обеспеченностью потребительскими благами, если дело касается транспортных издержек (в самом широком смысле этого термина). В некоторых областях эти издержки ниже, в других выше. В этом случае для достижения одинакового количества физического удовлетворения требуются различные физические затраты. В некоторых местах человек должен потратить больше, чтобы достигнуть такого же уровня удовлетворения потребностей, какого в другом месте он мог достигнуть с меньшими затратами (если не учитывать обстоятельств, определяющих величину привязывающей составляющей). С другой стороны, в некоторых местах человек может избежать определенных расходов без нанесения ущерба удовлетворению потребностей, в то время как в других местах отказ от этих расходов снизил бы удовлетворенность. Расходы, которые рабочий должен понести в определенной местности, чтобы достигнуть такого же уровня удовлетворения потребностей, или которые он может сократить без снижения удовлетворенности, можно назвать затратной составляющей. Затратная составляющая некоторой географической области или района является либо положительной, либо отрицательной.
Если предположить, что не существует никаких институциональных барьеров, препятствующих или наказывающих перемещение капитальных благ, рабочих и потребительских товаров из одних областей и районов в другие, и что рабочие безразличны к местам проживания и работы, то существует тенденция распределения населения по земной поверхности в соответствии с физической производительностью первичных природных факторов производства и осуществленной в прошлом иммобилизацией неадаптируемых факторов производства.
Можно было бы назвать районы сравнительно перенаселенными, если бы рыночные ставки заработной платы плюс (положительная или отрицательная) затратная составляющая были в них меньше, чем стандартные ставки, и сравнительно малонаселенными, если бы рыночные ставки заработной платы плюс (положительная или отрицательная) затратная составляющая были выше, чем стандартные ставки. Однако прибегать к такому определению данных терминов нецелесообразно. Они не помогают нам объяснить реальные условия формирования ставок заработной платы и поведение наемных рабочих. Мы можем назвать район сравнительно перенаселенным, если в нем рыночные ставки заработной платы ниже, чем стандартные ставки плюс и (положительная или отрицательная) привязывающая составляющая, и (положительная или отрицательная) затратная составляющая, т.е. где M << (S + A + C). При отсутствии институциональных миграционных барьеров рабочие переезжают из сравнительно перенаселенных районов в сравнительно малонаселенные до тех пор, пока повсеместно не установится равенство M = S + A + C.
С соответствующими изменениями то же самое верно и для миграции индивидов, работающих на себя и продающих свой труд в виде содержащей его продукции или оказывающих личные услуги.
Концепции привязывающей составляющей и затратной составляющей аналогичным образом применяются и к переходу из одной отрасли в другую, а также к смене одной профессии на другую.
Вряд ли существует необходимость уточнять, что описываемые этими теоремами миграции происходят только в той мере, в какой отсутствуют институциональные барьеры для перемещения капитала, труда и товаров. В нашу эпоху дезинтеграции международного разделения труда и стремления каждого независимого государства к экономической самодостаточности, описанные тенденции в полной мере действуют только в границах каждой отдельно взятой страны.
Работа животных и рабов
Для человека животные являются материальным фактором производства. Возможно, однажды по соображениям морали люди станут обращаться с животными более мягко. Пока же человек не оставляет животных без присмотра и не позволяет им вести себя как заблагорассудится, он всегда обращается с ними как с объектами своих действий. Общественное сотрудничество может существовать только между человеческими существами, поскольку только они способны проникнуться смыслом и преимуществами разделения труда и мирного сотрудничества.
Человек подчиняет животное и включает его в собственные планы деятельности в качестве материального предмета. Приручая, одомашнивая и дрессируя животных, человек часто демонстрирует понимание психологических особенностей этих живых существ; он апеллирует, если можно так выразиться, к их душе. Но даже в этом случае пропасть, отделяющая человека от животного, остается непреодолимой. Животные не могут получить ничего, кроме удовлетворения потребностей в еде и сексе, а также достаточной защищенности от угроз, исходящих от внешних факторов. Животные характеризуются как животные как раз потому, что они таковы, какими железный закон заработной платы представляет рабочих. Человеческая цивилизация никогда бы не возникла, если бы люди сосредоточились исключительно на питании и спаривании; так и животные не могут ни устанавливать социальные связи, ни участвовать в человеческом обществе.
Люди пытались относиться к своим собратьям так, как они относились к животным, и соответствующим образом обращаться с ними. Они пользовались плетьми, чтобы заставить рабов на галерах и бурлаков работать как ломовых лошадей. Однако опыт показал, что эти методы необузданного зверства приводят к весьма неудовлетворительным результатам. Даже самые неотесанные и бестолковые люди добиваются гораздо большего, когда работают по собственной воле, а не из-под палки.
Первобытный человек не различал свое право собственности на женщин, детей и рабов, с одной стороны, и свое право собственности на скот и неодушевленные предметы с другой. Но по мере того, как он начинает использовать их не просто как вьючных животных, он вынужден ослабить оковы. Он должен постараться заменить страх в качестве побудительного стимула на своекорыстие и эгоизм; он должен попытаться привязать к себе раба с помощью человеческих чувств. Если от побега раба теперь удерживают не только цепи и надзор, если он теперь работает не только из страха быть высеченным, то отношения между господином и рабом трансформируются в общественные связи. Раб может, особенно если память о счастливых днях свободы все еще свежа, оплакивать свое несчастье и страстно желать освобождения. Но он смиряется с тем, что кажется неизбежным положением дел, и приспосабливается к своей судьбе таким образом, чтобы сделать ее терпимой насколько возможно. Теперь раб стремится удовлетворить своего господина с помощью прилежания и выполнения порученных ему заданий; господин стремится пробудить энтузиазм и лояльность раба посредством сносного обращения. Между хозяином и работником устанавливаются близкие отношения, которые вполне можно назвать дружбой.
