– Я специализируюсь на папоротниках.
– …Подсолнухи в вазе, красивые морские пейзажи…
– И папоротники.
– А вот тебе ситуация. Какому-нибудь священнослужителю понадобилось расписать купол собора всякими богами и ангелами – что ты будешь делать?
– Он сможет получить сколько угодно богов и ангелов при условии…
– …что они будут похожи на папоротники?
– Меня крайне возмущает обвинение в том, что я зациклился на папоротниках, – сказал Дед Мороз. – А песчаные узоры? У меня они получаются ничуть не хуже.
– Но на что вот это похоже?
– Да, признаю: непосвященному зрителю данное полотно может показаться чересчур папоротниковидным. – Дед Мороз вдруг подозрительно сощурился: – Кстати, а ты кто такой?
Гномик быстро сделал шаг назад.
– На зубную фею ты не похож… Я частенько встречаю их в это время. Очень милые девушки.
– Нет, нет, только не зубы, – пробормотал гномик, прижимая к себе мешок.
– Тогда кто ты такой?
Гномик сказал.
– Правда? – удивился Дед Мороз. – А я думал, это, ну, само собой случается…
– Если уж на то пошло, – огрызнулся гномик, – я тоже думал, что узоры на стекле сами собой случаются. Что-то, вижу, ты не перетруждаешься. Наверное, любишь допоздна поваляться в постели?
– Я вообще не сплю, – отрезал Дед Мороз ледяным голосом и отвернулся. – А теперь прошу меня извинить. Мне предстоит расписать еще много окон. Папоротники рисовать очень трудно. Нужна твердая рука.
– Что значит – мертв? – изумилась Сьюзен. – Как может умереть Санта-Хрякус? Разве он не вроде тебя? Он же…
– АНТРОПОМОРФИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ. ДА. ОН СТАЛ ТАКИМ. ВОПЛОЩЕННЫЙ ДУХ СТРАШДЕСТВА.
– Но… как? Как можно убить Санта-Хрякуса? Отравить бокал с хересом? Установить в каминной трубе острые пики?
– СУЩЕСТВУЮТ… БОЛЕЕ ХИТРОУМНЫЕ СПОСОБЫ.
– Кхе-кхе-кхе, – громко покашлял Альберт, напоминая о своем существовании. – Проклятая сажа. В горле от нее совсем пересохло.
– И ты занял его место? – спросила Сьюзен, не обращая внимания на Альберта. – Совсем с ума сошел на старости лет?
Смерть ухитрился принять обиженный вид.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – объявил Альберт, направляясь к выходу из детской.
Сьюзен быстренько загородила ему дорогу.
– Между прочим, а ты что здесь делаешь? – осведомилась она, обрадовавшись возможности переменить тему. – Я думала, ты умрешь, если вернешься в обычный мир!
– НО НАС НЕТ В ЭТОМ МИРЕ, – откликнулся Смерть. – МЫ НАХОДИМСЯ В ОСОБОЙ КОНГРУЭНТНОЙ РЕАЛЬНОСТИ, СПЕЦИАЛЬНО СОЗДАННОЙ ДЛЯ САНТА-ХРЯКУСА. ОБЫЧНЫЕ ЗАКОНЫ ТУТ НЕ ДЕЙСТВУЮТ. ИНАЧЕ КАК ОБЛЕТИШЬ ВЕСЬ МИР ЗА ОДНУ НОЧЬ?
– Вот именно, – с видом знатока подтвердил Альберт. – А я – один из маленьких помощников Санта-Хрякуса. Официальная должность. У меня даже зеленая остроконечная шапочка имеется.
Тут он наконец заметил оставленные детьми бокал хереса и пару репок и быстренько переместился к столу.
Сьюзен была шокирована. Только два дня назад она водила детей в грот Санта-Хрякуса, обустроенный по случаю страшдества в Гостевых рядах. Конечно, там был не настоящий Санта-Хрякус, но актер очень талантливо исполнял его роль. А еще несколько актеров нарядились эльфами и гномами, маленькими помощниками Деда Кабана. Сразу на выходе из магазина устроил небольшой пикет Комитет «Гномы на высоте»[71].
Ни один из тамошних эльфов не походил на Альберта. А если бы таковые там имелись, люди входили бы в грот только с оружием в руках.
– В этом году ты вела себя хорошо? – осведомился Альберт, сплевывая в камин.
Сьюзен молча уставилась на него.
Смерть наклонился к ней, и она посмотрела в синие огоньки, горящие далеко в его глазницах.
– У ТЕБЯ ТОЧНО ВСЕ В ПОРЯДКЕ?
– Да.
– ТЫ УВЕРЕНА В СВОИХ СИЛАХ? ПО-ПРЕЖНЕМУ ХОЧЕШЬ ВСЕГО ДОБИТЬСЯ САМА?
– Да!
– ХОРОШО. АЛЬБЕРТ, НАМ НЕЛЬЗЯ ЗАДЕРЖИВАТЬСЯ. ПОЛОЖИМ ИГРУШКИ В ЧУЛКИ И ОТПРАВИМСЯ ДАЛЬШЕ.
В руке Смерти появилась пара писем.
– КСТАТИ, ДЕВОЧКУ В САМОМ ДЕЛЕ ЗОВУТ ТВИЛОЙ?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Боюсь, что да, но почему…
– А МАЛЬЧИКА – ГАВЕЙНОМ?
– Да. Но послушай, как…
– ПОЧЕМУ ГАВЕЙНОМ?
– Ну, это… хорошее, сильное имя для настоящего воина…
– ПРИДУМАЮТ ЖЕ. НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ САМИ НАПРАШИВАЮТСЯ НА НЕПРИЯТНОСТИ. ГМ, ПОСМОТРИМ… ДЕВОЧКА НАПИСАЛА ПИСЬМО ЗЕЛЕНЫМ КАРАНДАШОМ НА РОЗОВОЙ БУМАГЕ. И В УГЛУ НАРИСОВАЛА МЫШКУ. В ПЛАТЬЕ.
– Это специально, чтобы Санта-Хрякус подумал, что она очень милая девочка. И все ошибки тоже были сделаны специально. Но послушай, почему ты…
– ОНА ПИШЕТ, ЧТО ЕЙ ПЯТЬ ЛЕТ.
– По возрасту – да, а по циничности – все тридцать пять. Но почему именно ты…
– И ОНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕРИТ В САНТА-ХРЯКУСА?
– Ради куклы она готова поверить в кого угодно. Послушай, может, ты наконец объяснишь, почему ты вдруг…
Смерть повесил чулки обратно на камин.
– НАМ ПОРА. ДОБРОГО ТЕБЕ СТРАШДЕСТВА. Э… АХ ДА! ХО. ХО. ХО.
– Хороший херес, – заметил Альберт, вытирая губы.
Ярость возобладала над любопытством, положила его на обе лопатки и взгромоздилась сверху. У любопытства просто не было шансов.
– Глазам своим не верю! – воскликнула Сьюзен. – Ты на самом деле пьешь то, что на самом деле детишки оставляют для Санта-Хрякуса? В самом деле!
– А почему нет? Ему теперь не до того. Там, где он сейчас находится, где бы это ни было. А чего добру пропадать?
– И сколько же таких бокалов ты выпил, позволь спросить?
– Не знаю, не считал, – весело откликнулся Альберт.
– ОДИН МИЛЛИОН ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ СЕМЬСОТ ШЕСТЬ, – сказал Смерть. – И СЪЕЛ ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ТРИСТА ДЕВЯТНАДЦАТЬ ПИРОГОВ СО СВИНИНОЙ. И ОДНУ РЕПКУ.
– Случайно перепутал с пирогом, – начал оправдываться Альберт. – Честно говоря, спустя определенное количество вкуса уже не чувствуешь.
– И как только ты не лопнул?
– Я всегда отличался хорошим пищеварением.
– ДЛЯ САНТА-ХРЯКУСА ВСЕ ПИРОГИ СО СВИНИНОЙ – ОДИН ПИРОГ СО СВИНИНОЙ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТОГО, ЧТО ПОХОЖ НА РЕПКУ. ПОШЛИ, АЛЬБЕРТ. МЫ ОТНИМАЕМ У СЬЮЗЕН ВРЕМЯ.
– Но почему ты этим занимаешься?! – закричала Сьюзен.
– ИЗВИНИ, НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. И ВООБЩЕ, ЗАБУДЬ, ЧТО ВИДЕЛА МЕНЯ. ЭТО ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ.
– Не касается? Ничего себе!..
– АЛЬБЕРТ, ПОЙДЕМ…
– Спокойной ночи, – попрощался Альберт.
Раздался бой часов, по-прежнему показывающих полшестого.
И они ушли.
Сани мчались по небу.
– Знаешь ли, она ведь не отступится, – сказал Альберт. – Обязательно постарается выяснить, что происходит.
– НЕУЖЕЛИ?
– Особенно после того, как ей велели обо всем забыть.
– ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК ДУМАЕШЬ?
– Да, – ответил Альберт.
– ПРОКЛЯТЬЕ. СКОЛЬКО МНЕ ЕЩЕ ПРЕДСТОИТ УЗНАТЬ О ЛЮДЯХ, ПРАВДА?
– О… не знаю, – протянул Альберт.
– ПРОИСХОДЯЩЕЕ КАСАЕТСЯ ТОЛЬКО НАС, И НИКОГО ДРУГОГО. ИМЕННО ПОЭТОМУ, НАСКОЛЬКО ТЫ ПОМНИШЬ, Я СТРОГО-НАСТРОГО ЗАПРЕТИЛ ЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ.
– Э-э… ага.
– И ВООБЩЕ, СУЩЕСТВУЮТ ПРАВИЛА.
– Но эти серые паскудники, как ты сам выразился, первыми их нарушили.
– ДА, ОДНАКО Я НЕ МОГУ ПРОСТО ВЗМАХНУТЬ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКОЙ И ВСЕ ИСПРАВИТЬ. ЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПОРЯДОК, ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ. – Некоторое время Смерть молча смотрел вперед, а потом пожал плечами: – У НАС ДЕЛ НЕВПРОВОРОТ. ОБЕЩАНИЯ НУЖНО ВЫПОЛНЯТЬ.
– Ну, ночь еще молода, – сказал Альберт, откидываясь на мешки.
– НОЧЬ СТАРА. НОЧЬ ВСЕГДА СТАРА.
Свиньи неслись галопом.
– Нет, не всегда.
– НЕ ПОНЯЛ?
– Ночь не старее дня, хозяин. Это ведь очевидно. Должен быть день, чтобы все поняли, что такое ночь.
– НО ТАК ЭФФЕКТНЕЕ ЗВУЧИТ.
– Согласен.
Сьюзен стояла у камина.
Не то чтобы она недолюбливала Смерть. Смерть в качестве личности, а не последнего занавеса жизни ей даже нравился. Некоторым странным образом.
