Когда корабль поравнялся со скальной башней, Рене, не понимая сам, что делает, выхватил из-за пояса пистоль и выстрелил. Двое на острове, очевидно, услышали звук — в океане солнечного света заметить вспышку не смог бы даже Светорожденный. Роман вскинул руку в торжественном жесте — так эльфы приветствуют того, кого признают владыкой, а Геро, Геро рванулась к краю обрыва, и эландец испугался, что она сорвется. Нет, пронесло. Тарскийка застыла на самой кромке, протянув руки к кораблю. Еще утром Рене был готов поклясться, что она ничего не знает, но кто может прочитать сердце женщины, особенно если она любит…
Адмирал с трудом сглотнул, но не отрывал взгляда от удаляющегося берега, пока тот не превратился в призрачную серебристую дымку на горизонте, схожую с грядой легких предвечерних облаков. Вот и все… Прошлое растаяло, будущего, судя по всему, у него почти не оставалось, только очень немного настоящего. Аррой привычно потряс головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, — от этой юношеской привычки он так и не сумел избавиться, — и, пройдя на мостик, стал смотреть вперед.
И небо, и океан старались перещеголять друг друга синевой… «Созвездие» шло легко и грациозно, слегка наклонясь подветренным бортом и с мягким плеском рассекая форштевнем невысокие волны, нежно-голубые у вершин и таинственно-синие в глубине. За кормой тянулась широкая, сверкающая на солнце полоса вспененной воды, постепенно сходящая на нет…
Глава 6
2231 год от В. И. 10-й день месяца Зеркала — 1-й день месяца Волка
Серое море. Лунные острова
Арция. Мунт
1 Эстель Оскора
Он ушел, я осталась, и потекли медленные жаркие дни, полные пряного травяного запаха, щебета птиц, шума прибоя. Я ждала. Страха не было, я умерла в тот день, когда паруса «Созвездия» исчезли за горизонтом. Не знаю, чувствует ли что-то рыба, идущая вверх по течению реки на нерест, знает ли, что ее дорога имеет только один конец? Вряд ли, ведь рыба, она и есть рыба. Безмозглое существо с холодной кровью. И я стала такой же — бесчувственной и равнодушной. Конец был неизбежен. Я его не торопила, но и не молила каждое утро судьбу подарить мне еще один день. Казнь не может быть отменена, только отсрочена, мы с рождения приговорены к смерти, дело лишь в том, как и какими она нас застанет.
Я была готова и потому не боялась, отдавшись на волю времени, как сорвавшаяся с привязи лодка отдается течению реки…
Мне никто не мешал. Эльфы, кроме Романа, перебрались на соседние острова, где и были их основные поселения. Ушел и Норгэрель. Он даже не попрощался, и я понимала, что причиной тому был отнюдь не недостаток вежливости. Сын Залиэли знал все и боялся проговориться, а лучший способ не выдать тайны — сбежать. Зато маринеры спокойно ждали возвращения адмирала — им и в голову не приходило, что он может не вернуться. Здешние широты славятся своим спокойствием, а Рене для эландцев был чем-то вроде земного бога, раз за разом доказывавшего, что он непобедим и чуть ли не бессмертен. Люди Ягоба и оставленные на берегу моряки с «Созвездия» охотились за черными крокодилами, в изобилии водившимися в болотах внутренней части острова.
Крокодилы показали себя достойными противниками — один матрос погиб на месте от удара гигантского хвоста, несколько были ранены, но это только раззадорило привыкших жить бок о бок с опасностью охотников. Нас с Преданным эландцы предоставили самим себе, и хорошо. Я купалась в лагуне, забиралась на прибрежные скалы, следила за морем, равнодушным, изменчивым и прекрасным. Иногда я слушала Романа, но он пел редко, и я понимала почему — бард, в отличие от эландцев, знал, что задумала Залиэль…
Романа мучило вынужденное безделье, я же больше всего боялась, что он догадается о моих замыслах. Только бы он не вздумал вновь надеть свое кольцо! Роман расстался с перстнем Эрасти, потому что в нем заключалась сила, чуждая этому острову, Залиэль же проговорилась, что талисман Проклятого многократно усиливает силы его надевшего, и если в человеке магии на арг, черный камень превратит этот арг в аур. Будь я на месте матери Астена, я бы не преминула воспользоваться этим в бою, но то ли Лебединая королева была слишком разборчива, то ли магия Эрасти была ей настолько чужда, что она просто не могла надеть кольцо.
Великий Дракон этих эльфиек разберет, даже самых мудрых, но моя кровь была смешанной, как и у Проклятого. Я твердо решила украсть кольцо, а Роман, когда все закончится, меня поймет. Должен понять. Я очень надеялась на то, что бард поддержит Рене, по крайней мере первое время. В любви своего адмирала я не сомневалась, как, впрочем, и в том, что он утешится. Слишком много было в нем жизни, чтобы долго предаваться горю!
Конечно, он меня не забудет. В роду Арроев обязательно будет девочка по имени Герика, а может, и две, если Рене надумает снова жениться. Я этого уже не узнаю… И хорошо, я бы не смогла с умилением взирать с облачка на Рене, обнимающего другую женщину. Хотя вряд ли он скоро найдет постоянную подругу. Императорские заботы, корабли, поиски ответов на вечные вопросы — на любовь просто не будет времени, а наследник у него уже есть. Для меня же это ничего не меняло, я оставалась спокойной, очень спокойной…
А еще я была рада, что Преданный не оставил меня, когда я, повинуясь мгновенному порыву, отдала Уррику браслет Стефана. Роман ошибался, меня и рысь связывала не магическая цепь, а любовь. Да, все началось с заклятья, но потом на смену ему пришло нечто иное, куда более прочное. Астен говорил, что мой кот уже не зверь, оставалось надеяться, что он сможет перенести мою гибель. Может быть, он вернется в лес, или же его приютит Шани. К нему Преданный был привязан почти так же сильно, как и ко мне.
2
Шандер был не таким, как Михай, не таким, как Уррик и дурашка Гжесь, совсем не таким… Ланка дотянулась до кувшина с водой — сейчас ей хотелось именно воды — и попросила:
— Не уходи сегодня.
— Что-то случилось? — сразу встревожился Гардани. — Что?
— Ничего… — Женщина улыбнулась. — Просто я прошу тебя остаться. Это так невозможно?
— Нет, но с рассветом мы с Лукианом выезжаем в Гжижец. Я тебя разбужу, когда буду уходить… Или ты решила ехать с нами?
— Нет, я решила спать. Не люблю ездить под дождем… Шандер, у тебя были женщины после Ванды?
Гардани с нескрываемым удивлением посмотрел на жену. После Беломостья у них все складывалось неплохо, но в душу друг к другу по молчаливому уговору они не лезли, и первый столб в незримый забор вкопала Ланка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
