иеромонах Макарий
из Коневского монастыря, или Коневицы (Матвей Александров, крестьянский сын из Орловской губернии, родился в 1750г.),
иеродиакон Нектарий
в миру Федор Дмитриевич Панов, сын купеческий, родился в 1762г., иеродиакон Александро-Невской лавры
монах Герман
из купеческой семьи, год рождения точно не установлен - 1757 или1759г.
"Я их избрал из пустынных монастырей, и [они] по привычке к уединенной жизни ничего не требуют".
К рождеству монахи, избранные для миссии, оставили свои обители - Валаамский и Коневский монастыри - и прибыли в Петербург. Как заметил митрополит Гавриил, "…на них ничего не увидел, кроме кафтанов из мужицкого сукна и ряс монашеских, но дальность пути требует, чтоб они имели по крайней мере шубы и постели получше и закупили сколько-нибудь мелочей".
Синодом была выдана специальная инструкция из 19 пунктов. В них миссионеры обязывались проповедовать только по Евангелию и Апостольским деяниям и только основные принципы: "что есть Бог и он дал человеку закон" и кратко, что этот закон "творить дела добрые". Учение должно было предлагаться новопросвещаемым "на рассуждение добровольное отнюдь не угрожая ничем, ниже приводя к тому насилием каковым либо". Нельзя было также требовать строгого исполнения церковных обычаев, например многонедельного поста (пункт 8). В пункте 17 еще раз говорилось о том, что при обращении в православие никакое насилие, даже моральное, неприменимо и что нужно привлекать иноверцев личным примером "быть тебе завсегда трезвенну, целомудру, благоговейну, чинно кротку, любовно снисходительну.
Также, помимо инструкции от Синода, Иоасаф получил личное "Наставление" от митрополита Гавриила, состоящее из 24 пунктов. Иоасаф нес ответственность за всех своих подчиненных, за их образ жизни, духовное благосостояние и поведение. Он мог посвятить в монахи тех послушников, кто захочет этого, но только с разрешения архиепископа Тобольского или Иркутского. Иоасаф имел "духовное правление" над всеми сынами церкви, включая вновь посвященных; мог "по духовным делам чинить разбирательства, обидимых защищать"; обязан был записывать в особую книгу протоколы над специальной печатью и детальный рапорт направлять прямо в Синод. В свете последующих событий становится очевидно, что миссионеры, заступаясь за алеутов и выступая против эксплуатации аборигенов компанией, опирались на полученное "Наставление". Это стало особенно ясно, когда после гибели Иоасафа осиротевшие монахи, приводившие кадьякцев к присяге императору Александру I и подвергшиеся за это гневу управляющего колонией Баранова, подали жалобу непосредственно в Синод.
При миссии отправлялись послушники, но ни их число, ни имена в архивных документах Синода не указаны. По разным источникам было установленно, что послушников было четверо, а также их имена и дальнейшая судьба троих. Один из них был брат иеромонаха Ювеналия, принявший монашеский сан в Иркутске. Вот что сообщал Синоду по этому поводу митрополит Гавриил, основываясь на письме архимандрита Иоасафа из Иркутска от 1 мая 1794 г.: "… по неотысканию к Свите своей еще белого священника, и в рассуждении того, что иеродиакон отправлен с ними только один, находящегося с ними в числе послушников с вечным уволнением бывшего нерчинских заводов унтер-шахмейстера Михаила Говорухина он архимавдрит постриг с наименованием Стефаном, а преосвященный Иркутский посвятил его в иеродиакона".
4* Где-то по дороге к монахам присоединился подполковник Николай Петрович Резанов, тоже ехавший в Иркутск. Вскоре митрополит Гавриил получил от него длинное письмо, в котором Резанов пел дифирамбы всем членам миссии. В протоколе заседания Синода от 6 декабря мы находим следующую запись: "А сверх сего помянутый синодальный член преосвященный Новгородский объявил Святейшему синоду о дошедшем до него чрез бывшего в Иркутске в то время, как и показанная духовная свита там находилась, подполковника Резанова засвидетельствование, что сия свита порядочным и благочинным своим в пути поведением изъявляет к сему богоугодному подвигу отличную ревность поелику и от Иркутска жителей приобрела к себе уважение и любовь, что из Иркутска препровождаема была с великим к ней усердием и даже со слезами…".
"В Охотск прибыли мы июля 1 дня без приключениев лишь по охотской дороге в верхней езде напали на нас медведи".
5* Баранов, поставленный компаньонами проследить за размещением миссии и обязавшийся оказывать миссионерам необходимое содействие, священнослужителям нисколько не помогал священнослужителям.
Начнем с того, что монастырское подворье не строилось. Братия жила в общей рабочей казарме, и только для Иоасафа была отведена отдельная каморка. Баранов не позаботился о том, чтобы рядовые работники были обеспечены одеждой и пищей, и зимой 1794/1795 гг. в миссии случился голод. По словам Иоасафа "даже прошившая юкола и две собаки были съедены". Он обвинял Баранова в бесхозяйственности и в том, что рядовые работники не были обеспечены ни пищей, ни одеждой. Духовные "собирали ракушки и всяких улиток, проходя в поисках верст по пяти", хотя Баранов и его фавориты голода не чувствовали. Средств к существованию у духовных не было. Правитель рекомендовал, чтобы они зарабатывали себе на хлеб рукоделием, продавая всякие изделия и покупая у компании продовольствие. На это, как писал Иоасаф, у духовных не было ни средств, ни времени. Дров для личного употребления у рядового люда не было, лес собирали ночью после работы, иногда ломали части строений на дрова или тащили из кузницы.
Постройка церкви шла медленно. Школы для алеутов не обустраивались. В письме Шелехову от 18 мая 1795 г., Иоасаф открыто обвинял Баранова в том, что он не оказывает миссии поддержки и вообще промышленники чинят миссии препятствия, лишь бы не допустить алеутов к крещению. "А причина тому та, что жизнь их развратная. Я едва мог убедить некоторых жениться. А прочие и слышать о том не хотят. А девок держат все публично. Да еще не по одной, что служит к великой обиде американцев".
Хотя, возможно причина недоброжелательности "барановских промышленников" по отношению к миссионерам несколько глубже. Миссия во главе с Иоасафом представляла собою власть российской церкви, Синода и царя на Аляске. А крещение было своеобразным подчинением государственной власти. На Аляске Баранов был сам себе хозяином и управлял алеутами по - своему, а миссия посягала на его права.
6* На Кадьяке было крещено несколько тысяч алеутов, кадьякцев, жителей п-ова Аляска, чугачей, кенайцев. Иоасаф послал поименный список архимандриту Иркутскому 18 ноября 1796г. Не были забыты и русские: "То креститься приходят, то венчаться, кто поучаться закону, и никого оскорбить отказом не хочется, притом же и русские нужды имеют: поговорить и исповедаться…".
"Американцы к крещению идут весьма охотно, - пишет о. Герман игумену Назарию. - На Уналашке, во время проезда сквозь Алеутские острова, неволею в одну бухту противным ветром нас загнанных, алеуты своею ловкостию и желанием крещения весьма нас удивили". Архимандрит Иоасаф, руководитель миссии, испытывает глубокую духовную радость при виде плодов своей деятельности: " За наши святые молитвы мне Бог создал братство доброе и любовное; впредь не знаю, как Бог укрепит, а теперь все хорошо".
Архимандрит Иоасаф писал своему бывшему игумену Назарию Валаамскому: "… Отец Макарий Коневский сверх моего чаяния по здешнему месту весьма способен. Я думал, что и не доедет, а он половину острова [Кадьяка] объехал, крестил и венчал… Афанасий тут учится службе, а больше за огородами ходит, да землю роет. Отец Нектарий также добрый иеродиакон. Ювеналий довольно рачителен, а брат его, произведенный в Иркутске в иеродиаконы, отец Стефан, хотя и молодой человек, но такой добрый, простонравный, услужливый и умный, что хотя бы из Валаамского братства выбрать, так и днем с огнем наищешся столько способного к здешнему месту".
7* "В. пр-во, м-вый г-дрь!
Отцы здешней миссии начали производить опыты по части земледелия еще с 1795 года, сеяв морковь, лук, горчицу, мак, репу, табак, садив картофель, редьку, свеклу, брюкву, капусту, огурцы, арбузы, тыквы, дыни, горох огородный, кукуруцу, которая в России называется огородною пшеничкою, подсолнечник и иные огородные цветы. Из всех оных овощей плодами обрадовали трудников только картофель, редька и репа, а прочих хотя всход и появился, но вскорости все исчезло. В 1796 году, оставив прежние огороды по неудобности земли к урожаю, делали опыты на других местах, употребив при том старание о удобрении земли навозом. Кроме посредственного урожаю картофеля, репы и редьки была серая капуста без вилков и брюква. В 1797 году еще делаемы были опыты на старом алеутском жиле, где даже родилась свекла, хотя небольшой величины; репа была довольна крупна - самая большая до 10 фунтов; картофеля и редьки был самый лучший урожай. Узнав самым опытом, что морская капуста очень способствует к удобрению земли; в том же году садили чеснок, который, по замечанию, родиться может. …апреля 25-го дня посеяли 10 фунтов ячменя и 10 фунтов пшеницы в одно время на разных землях, т. е. на удобренной навозом, на простой и на старом алеутском жиле; соломою и колосом хорош тот хлеб, который посеян на навозной земле и на старом алеутском жиле. Ячмень начал колоситься ранее, и потому подает надежду к скорейшему созрению; а пшеница гораздо позже и потому к вызреванию мало дает надежды. Время откроет, каков воспоследует успех от сих начатков. С истинным почтением имею честь быть и проч.
