себе этот вопрос и тут же находила на него ответ: король обезумел и делает все, чтобы разлучить ее с мужем, делает все для того, чтобы сломить волю Констанции, чтобы заставить женщину добровольно прийти к нему.
— Но нет, этого никогда не будет, никогда и ни за что! — повторяла Констанция одни и те же слова, словно молитву, по многу раз на день.
Вот и сейчас, ночью, она металась на подушках не в состоянии уснуть. Она пробовала молиться, читать Библию. Но ни слова святого писания, ни ее страстные молитвы не приносили успокоения. Душа пребывала в смятении.
И вдруг Констанция услышала далекий стук, который приближался. Она приподнялась на локоть и прислушалась:
«Да, это карета! — произнесла она и вскочила с постели, на ходу набрасывая на плечи шелковый халат. — Это карета, только бы она завернула во двор их дворца, только бы завернула!» Она припала горячим лбом к ледяному стеклу и стала следить. И действительно, карета, запряженная шестеркой белых лошадей нанесколько Мгновений застыла у ворот, а затем неторопливо въехала во двор.
Констанция едва не потеряла сознание, едва не лишилась чувств, так сильно забилось в груди сердце, так резко кровь ударила в голову.
«Боже, да это же Арман! Чего он медлит? — Констанция отошла от окна и прижалась спиной к стене. — Действительно, это мой муж!» Она подбежала к своему туалетному столику, схватила склянку с духами и стала торопливо лить ароматную жидкость себе на плечи. «Арман, Арман, муж мой вернулся!»
Она все еще не решалась броситься ему навстречу, все еще не верила, что это действительно он. Она бросилась в соседнюю комнату, но остановилась прямо перед дверью, не в силах прикоснуться к ручке и выйти на балюстраду. Она слышала неторопливые шаги, и ее сердце, казалось, не выдержит. Но вместотого, чтобы броситься к двери, она бросилась прочь, в другую комнату и спряталась за колонну.
Тяжелая бронзовая ручка медленно повернулась, и дверь бесшумно отворилась. Одетый в дорожный кафтан, в шляпу, на которой поблескивали капли дождя, в дверном проеме стоял граф де Бодуэн.
Констанция подбежала к постели, отбросила одеяло, села и замерла, словно каменное изваяние. Ее сердце так бешено колотилось в груди, что казалось, еще мгновение и оно вырвется наружу.
— Успокойся, успокойся, — шептала сама себе женщина, — веди себя увереннее, ничего страшного не произошло, просто приехал муж, которого ты любишь, который может тебя защитить, увезти из Пьемонта куда-нибудь далеко. Успокойся, успокойся, — Констанция даже сжала дрожащие руки коленями.
Граф де Бодуэн медленно осмотрелся, потом снял шляпу и нерешительно двинулся вперед.
— Констанция, Констанция! — наконец-то граф де Бодуэн произнес имя своей жены.
Но голос мужчины звучал как-то прохладно. Он произносил имя своей жены и как будто бы даже не верил, что она может находиться где-то здесь, рядом, в доме.
— Констанция! — чуть-чуть громче повторил Арман.
— Наконец-то! — как птица спрывается с ветки, Констанция сорвалась с места и бросилась в соседнюю комнату. — Наконец-то! Наконец-то! — задохнувшись, выкрикнула она и замерла.
Арман смотрел на нее как-то очень странно, сжимая в руках широкополую шляпу.
— Это ты? — глядя на жену и как бы не веря собственным глазам, произнес граф де Бодуэн.
— Да, — коротко выдохнула Констанция. Она надеялась, что Арман тут же бросится к ней, заключит в объятия, будет шептать ей на ухо слова любви.
Но граф де Бодуэн даже не двинулся с места. Констанция опустила голову и пройдя рядом со своим мужем, вошла в другую комнату, затворив за собой дверь.
— Констанция! — услышала она тихий голос графа де Бодуэна. Он жадно втянул терпкий аромат духов. И в этот момент Констанция все поняла: ей стало абсолютно ясно, почему Арман так долго не ехал из Мадрида, почему его письма были такими прохладными и почему сейчас он, как истукан, стоит посреди комнаты.
Она застонала как смертельно загнанный зверь и ее сердце наполнилось ледяным холодом.
— Он меня предал, он даже не собирался меня защищать, а приехав в дом, он был уверен, что меня здесь не будет. Он мне не верил, он надеялся, что я не смогу противостоять королю, я, Констанция Аламбер, паду к ногам короля. Что ж, ты этого хотел, все хотят этого, кроме меня. Хорошо, хорошо, я поступлю так, каквы желаете, но пусть никто не ждет от меня пощады — никто! Констанция бежала по галерее, ее платье развевалось, сердце билось в груди, но Констанция не останавливалась.
Она выскочила на крыльцо. Холодный ветер хлестал ее по лицу, но она даже не обращала на него внимания. Подбежав к кучеру, она приказала:
— В Ривали! В Ривали! Немедленно!
— Нельзя! Нельзя! — запротивился кучер. — Лошади измотаны, еле стоят на ногах.
— В Ривали! — истерично крикнула Констанция, забираясь в карету. — Немедленно! Немедленно к королю, я приказываю!
Кучер покорно, но с явной неохотой взобрался на козлы, щелкнул кнутом и шестерка лошадей побежала.
— Скорее! Скорее! — торопила кучера Констанция. Арман стоял посреди комнаты, глядя на пылающую свечу. Он смотрел, как стекает расплавленный воск, на его лице блуждала сокрушенная улыбка, будто его кто-то обманул. Он терзал в руках и без того уже измятую шляпу, продолжая смотреть на трепещущий огонек свечи. Он слышал, как застучали по мостовой колеса кареты, как зацокали копыта лошадей, как звонко выстрелил кнут кучера.
— Интересно, интересно, интересно, — трижды произнес одно и то же слово граф де Бодуэн, — неужели она решилась?
А Констанция в это время мчалась в Ривали, в загородный дворец короля. Ее лицо было мрачно, глаза горели каким-то дьявольским огнем, пальцы дрожали, высокая грудь вздымалась, дыхание было прерывистым. И трудно было понять, то ли по ее лицу стекают капли дождя, то ли это слезы.
Наконец, карета графа де Бодуэна, проехав мрачную аллею высоких старых платанов, въехала во двор и остановилась у ограды. Констанция даже не стала дожидаться, когда кучер откроет дверь, сама с силой толкнула ее, выпрыгнула на раскисшую землю и бегом заспешила к дому, в котором ярко были освещены только два окна. Она даже не стала дожидаться, пока слуга в накинутом на голову плаще поможет открыть железные решетчатые ворота, сама навалилась на них всем телом, и они со скрипом отворились. Зацепившись за крюк рукавом платья, Констанция оглянулась, а потом свирепо рванула руку на себя так, что кусок ткани с треском оторвался и остался болтаться на крюке.
Ни на что не обращая внимания, Констанция заспешила к крыльцу. Услужливый охранник мгновенно распахнул перед Констанцией дверь.
Она оказалась в теплом помещении, освещенном слабым светильником. Она огляделась по сторонам, как
