— Ты себе даже не представляешь, каково мне там пришлось, в усадьбе Палмера Элдрича! — ворчал Лео. — Он самый настоящий колдун, Барни. Он делал со мной все, что хотел. Ни мне, ни тебе о подобных вещах не доводилось даже слышать! Сначала он превратился в маленькую девочку, потом — как будто невзначай — приоткрыл мне будущее, затем сотворил целый мир, в котором, помимо прочего, живут злые глюки, питающиеся кровью. В том же самом мире есть и свой Нью-Йорк, там живете и вы с Рони. И так далее, и тому подобное. — Он сокрушенно покачал головой. — И куда же ты теперь отправишься, Барни?
— Я могу отправиться только в одно место.
— И что же это за место? — насторожился Лео.
— Вы сами знаете, что мои провидческие таланты могут понадобиться только одному человеку.
— Так, значит, ты мой враг? — ахнул Лео.
— Выходит, что так. Тебе оно теперь виднее.
— Ничего, ничего! Если я с этим чокнутым колдуном, с этим якобы Элдричем смог сладить, то с тобой-то я разберусь и подавно!
— Что значит «якобы»? — Барни перестал собирать вещи и уставился на Булеро.
— А то и значит! Я нисколько не сомневаюсь, что он — не человек! Я видел его только тогда, когда находился под действием Чу-Зи. Все остальное время он общался со мной через дурацкую электронную штуковину.
— Вон оно как! — удивился Барни.
— Да, я не оговорился. Именно так все и было! Ты же извратился настолько, что готов служить кому угодно, лишь бы тебе деньги вовремя платили! Что, разве не так? Твой Элдрич может оказаться замаскированным проксом или чем-то еще похлеще! Пока он летал на Проксиму, кто-то или что-то забралось в его корабль и сожрало его подчистую! Если бы ты увидел этих глюков…
— О господи! — вздохнул Барни. — Тогда зачем вы меня выгоняете? Оставьте все как есть.
— Не могу, Барни. Ты ведь меня все-таки предал, — Лео смотрел куда-то в сторону. — Поверь, мне больно поступать так… — Он вдруг сжал кулаки. — Это было по-настоящему ужасно. Он практически сломил меня. Мне здорово помогла встреча с парочкой терранцев из будущего. Но этот мерзавец Элдрич тут же появился в облике эдакого дрянного пса. Он выразил свое отношение к происходящему, помочившись на одну из святынь будущего. Он не боится никого и ничего — даже надпись на мемориальной доске его ничуть не смутила!
— Пожелайте мне удачи, — сказал Барни, протянув своему недавнему шефу руку. После ритуального холодного рукопожатия Барни вышел в приемную, а затем в коридор. Он чувствовал себя опустошенным, ему казалось, что голова набита соломой. Жухлой прошлогодней соломой.
Он вызвал лифт, и в то же мгновение к нему подбежала раскрасневшаяся, взволнованная Рони Фьюгейт.
— Барни, он выгнал тебя?
Майерсон молча кивнул.
— Миленький ты мой! — пробормотала она. — И что же ты собираешься теперь делать?
— Я перейду на другую сторону. Иных вариантов у меня просто нет.
— Но как же мы сможем жить вместе? Я буду работать у Лео, а ты…
— Понятия не имею! — ответил Барни. Двери лифта раскрылись, и он вошел вовнутрь. Пока! — Он нажал на кнопку.
«Встретимся мы, похоже, только в том месте, которое неохристиане называют адом, — подумал он, — не раньше. Впрочем, может быть, мы и так уже в аду — уж больно здесь страшно».
Спустившись на нулевой уровень, он вышел из здания «Пэт-Комплект» и, укрывшись под антитермальным козырьком, стал дожидаться такси.
Не прошло и минуты, как перед ним остановилась машина. Он уже направлялся к ней, как вдруг его окликнул голос Рони:
— Барни, постой!
— Ты с ума сошла! — проворчал он. — Иди-ка ты лучше на свое новое рабочее место. Из-за такого ничтожества, как я, ты можешь всю карьеру себе испортить!
— Ты, наверное, забыл, что мы собираюсь работать вместе. Я ушла бы вместе с тобой от Лео, и мы стали бы работать на пару. Помнишь?
— Теперь все изменилось. Причина же всего скрыта в моем нежелании лететь на Луну и помогать Лео. — Барни говорил совершенно искренне — в эту минуту он прямо-таки ненавидел себя и свое болезненное малодушие. — На самом деле, милая, тебе не следует оставаться со мной. Когда-нибудь ты можешь попасть в беду, когда-нибудь тебе может понадобиться моя помощь. Я же поступлю с тобою так, как поступил с Лео. Понимаешь? Ты погибнешь у меня на глазах, а я даже пальцем не шевельну для того, чтобы тебя спасти!
— Но ведь твоя собственная жизнь была…
— Так и должно быть. Когда человек делает что-то стоящее, жизнь его при этом оказывается поставленной на карту. Так уж устроен наш мир, милочка.
Пустые, напыщенные фразы, попытка хоть как-то себя оправдать. Ладно, по крайней мере он сказал честно. Барни залез в такси, назвал адрес своего дома и, откинувшись на спинку мягкого сиденья, прикрыл глаза. Рони Фьюгейт все еще стояла под козырьком. Наверное, она надеялась, что Барни передумает и вернется к ней…
Он, однако, этого не сделал.
«Для того чтобы честно посмотреть в глаза самому себе и назвать вещи своими именами, потребно немалое мужество, — размышлял Барни. — Я поступил дурно. И буду поступать так же и впредь. Это зло, эта грязь исходят из моей подлинной сущности, которую я пытаюсь всячески приукрасить…»
Такси снижалось. Барни полез в карман за бумажником и вдруг с ужасом понял, что назвал чужой адрес. Это был дом 492. Он назвал адрес Эмили.
Вот тебе и раз! Он оказался в собственном прошлом. Там, где все обладало значением и смыслом. «Тогда я знал, что мне нужно, — подумал он с тоской. — Я знал, что мне следует делать и зачем. Теперь же…»
Он пожертвовал карьерой, спасая свою жизнь. Когда-то по той же самой причине он пожертвовал Эмили. Он бросил ее на произвол судьбы, спасая собственную шкуру. Все просто как дважды два. Ничего возвышенного, ничего морально чистого Барни не совершил, сколько бы он себя потом ни пытался убедить. Его поступки определялись самыми примитивными инстинктами, и в этом он ничем не отличался от каких-нибудь ленточных червей.
«Господи! Я ведь действительно предал их. Сначала Эмили, потом Лео! Не скажи я правду Рони, и с нею рано или поздно произошло бы то же самое…
Может быть, Эмили как-то поможет мне? Может быть, именно по этой причине я оказался не где-нибудь, но именно здесь? Она прекрасно разбирается в подобных вещах. Как бы я ни старался уйти от реальности, как бы ни пытался оправдать свои поступки, она возвращала меня на грешную землю, что, естественно, не могло не раздражать меня. Кто знает, возможно, именно это качество Эмили побудило меня бросить ее. Остается надеяться, что сейчас я буду реагировать на нее как-то иначе».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
