— Он собирается воевать?
— Не важно. Война — естественное состояние мыслящей материи различной природы. И ваша теория о том, что нас всех генерирует единый источник, не очень похожа на правду.
— Каждый человек генерирует свой мир сам, — ответил Натан. — Источник находится внутри человека, внутри каждого мыслящего объекта, от элементарной частицы, до планетарной системы. Вопрос в масштабах мышления. Я только предположил, что Греаль синхронизирует универсальные частоты, позволяя нам ощущать объективный характер нашего субъективного мироздания. Греаль или другой предмет, наделенный аналогичным свойством… Информация, которой оперируют сверхкомпьютеры, подобные Греалю, записана на универсальном уровне. На уровне первичного поля, неизученного физикой. Импульсы идут по этому полю мгновенно, от источника к адресату, сквозь любые препятствия.
— Даже если источник в непотребном виде валяется в багажнике машины Жоржа… Машина, смятая в гармошку, пылится на свалке металлолома в стране, которой нет на карте планеты… А Жорж, с матами и проклятьями, ищет его по музеям и частным коллекциям?
— Неважно. Информация считывается и транслируется на уровне, на котором природа еще не разделена на «минус» и «плюс» примитивной двоичной системы. На этом уровне Вселенная еще не выглядит как космическая модель…
— А как она выглядит? — удивилась Мира.
— Как выглядит? Вряд ли человеческий интеллект годится для восприятия таких моделей, но человеческий интеллект в природе не единственный. Просто он предназначен совсем для других вещей.
— И ваш?
— И мой. Раз уж я занимаюсь проблемой, я лишаюсь многих иллюзий, которые может позволить себе тот, кто проблемой не занимается. Если предположить, что модель Греаля, который находится в багажнике Жоржа, не единственная…
— Не единственная.
— Ты видела другие модели?
— Я знаю. «Джи»-реаль — первая буква земли, то есть, реальность, видимая из данной точки. «Джиометр» — архитектор Вселенной, построенной отсюда во все стороны бесконечности по заданной схеме. Потому что истинная, объективная Вселенная, выглядит по-другому и строится с помощью других схем. Если она, конечно же существует, истинная Вселенная. Прямо-таки новая физика Натана Боровского.
— Нет, Мира, это старая масонская терминология.
— Ошибаетесь, профессор. Жорж не масон и не поклонник теории заговора. На самом деле миром правят такие силы, что нам с ними за руку здороваться не положено. Они же и создали этот мир. Точно не масоны, не президенты и не руководители нефтяных корпораций.
— Георгий знает, кто они?
— Георгий знает… Он все знает. Он только не знает, кто такой он сам.
Боровский подлил виски графине в бокал, предложил добавку Оскару и, прежде чем налить себе, заметил еще одну неглубокую рюмку, приближенную к столу. В той рюмке оставалось жидкости с полглотка. Над ней висел сизый нос и наливался тенью, словно слива сладким нектаром.
— Густав, — успокоила присутствующих Мира. — Обычно он пьет один. Наверно, вы ему нравитесь.
— Что с ним? — испугался профессор.
— Загустел, — объяснила графиня. — Когда он напьется, тогда он густеет и носом торчит в этот мир. Только толку с него никакого. Когда протрезвеет — опять спрячется, зато работать начнет. Я подумала, Натан Валерьянович, может, в этом есть замысел божий: быть заметным тогда, когда взять с тебя нечего? Наши с вами теории и догадки также обманчивы: если человек разгадал идею творца — значит, пользы от той идеи ему не будет. Ладно, — вздохнула графиня. — Дядю Давида помянули, давайте, что ли Густава в отпуск отправим, а то не даст нам, как следует, посекретничать. Три дня без лодки… Выпьем за нас, храбрецов!
Удача оставила капитана Карася в Лондонском аэропорту. Никаких следов беглецы не оставили, кроме пресловутого чека. Никаких зацепок и примет, которые помогли бы капитану взять след. Ни одна гостиница не приняла приезжих из России, ни один пункт проката машин не выделил им машины. Капитан решил, что в Лондоне физиков ждали, и теперь прочесывать Британские острова в поисках беглецов можно до полного опустошения государственного бюджета.
Следователь из России собирался ехать на север во всеоружии, чтобы подробно и пристрастно расспросить хозяйку маркета, нашедшую на прилавке чек, но приехал совершенно растерянным. Хозяйка встретила гостя недружелюбно, а удостоверения сотрудников Скотланд-Ярда, сопровождающих капитана, рассердили ее еще больше.
— Сколько раз я обращалась в полицию! — жаловалась пожилая дама. — Я должна сама пойти и арестовать вора? В следующий раз, когда он оставит визитку с адресом, я так и сделаю!
Дама пояснила, что кражи дорогих алкогольных напитков из ее магазина практикуются регулярно, что местная полиция перестала реагировать на ее справедливый гнев. Бизнес несет убытки, хозяйка вынуждена нанимать охрану, да только меры напрасны. Дорогую водку, а также виски, бренди, джины и коньяки успешно воруют ящиками со склада и с прилавка, а также из опечатанных помещений, снабженных сигнализацией. И уж конечно же, — не сомневалась хозяйка, — это дело рук русских туристов, толпами едущих на Лох-Несс.
— Господин Боровский — не русский турист, — позволил себе заметить капитан.
— Неужели поляк? — удивилась хозяйка. — Так вот, что я вам скажу, мистер Карасс, поляки — еще хуже, чем русские. Я теперь знаю и тех, и других. Мистер Карасс, у меня разная публика, и все ведут себя уважительно. Только русские позволяют… словно они всех нас купили. Те русские, которые говорят по-английски, еще ничего, но те, которые не говорят — просто хамы! Если они заработали много денег там у себя, это не значит, что можно швырять их на прилавок и брать, что вздумается! Раньше они хоть коробки складывали на берегу. Теперь и коробок после себя не оставят. Скоро я откажусь продавать спиртное, и пусть они покупают втридорога в своих отелях. Мне такой бизнес только в убыток.
— Где они оставляли коробки? — спросил капитан.
— Коробки?.. — удивилась женщина и вмиг успокоилась. — Неужели арестуете, если я покажу?
Дорога обрывалась у моря, вдоль берега вела лишь каменистая тропа, но хозяйка магазина оказалась крепкой старушкой. Она была настроена раз и навсегда покончить с недостачей и на этом пути не видела никаких преград: ни скал, ни холодного ветра, ни наступающих сумерек.
— Раньше была дорога до самой бухты, — объясняла она сотрудникам полиции, едва поспевающим следом, — И пристань была и стоянка… Какие красивые яхты стояли, пока не привадили сюда туристов. А какие скалы были на месте этих каменоломен! Загляденье. Разве туристы — люди? Разве люди так делают? Варвары они, и больше никто!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
