- Теперь ваша очередь.
- Ну, моя история подлиннЕе. Видите ли, есть у меня один приятель, тоже журналист, вместе учились, но он работает для бумажных медиа. Мы с ним не чтобы близкие друзья, но периодически ездим вместе на рыбалку, ну и переписываемся по е-мэйлу, нерегулярно, правда. Так вот, я ему недавно писал через гейт, ну там впечатления от России, то-се, он-то тут не был никогда, - добавил Рональдс с ноткой превосходства. - Ну и про Галле эту тоже упомянул, мол, сперва гонялся за ней, а теперь не знаю, как от нее избавиться, - Майк хохотнул, осознав двусмысленность своей фразы. - Так он мне мигом ответил, а обычно через несколько дней только писал! Просит, чтобы я с Галле срочно связался и точно выяснил ситуацию. Оказывается, в издательстве из-за этой Галле целый переполох, и его girlfriend уже одной ногой на бирже труда...
- Вы хотите сказать - в редакции журнала?
- Да то-то и оно, что нет! Этот мой приятель в основном для журналов работает, но еще у него деловые отношения с одним крупным нью-йорским издательством. Его girlfriend как раз оттуда, она вообще-то старше него, но он по этому поводу не комплексует... в общем, она ему эту работу и устроила. Он время от времени занимается для них литературной обработкой текстов. Так вот, некоторое время назад там затевался крупный проект, его girlfriend говорила, что он принесет им кучу денег. Она за него отвечала. А сейчас все это на грани краха. Как выяснилось, она вела переговоры с этой вашей Галле, даже летала для этой цели в Германию. Переговоры о том, что та должна передать ей книгу Вингинштейна...
- Витгенштайна!
- Да, да. То есть не лично передать, а... - Майк прикусил язык, вспомнив, что говорит с нацистским офицером.
- А переправить на Запад по каналам русских правозащитников, - спокойно докончил за него Власов. - Не думайте, что для меня это новость. Или что меня удивляет тот факт, что любовница вашего приятеля не хотела рисковать лично. Продолжайте.
- Да, собственно, продолжать уже и нечего. Старик умер, а Галле так и не успела с ним встретиться и получить книгу. И где эта книга, судя по всему, тоже не знает. А теперь и она сама пропала. Вы, кстати, уверены, что ее похитили имено наркоторговцы? Что это не связано с книгой?
Фридрих на секунду задумался. Нет, в интересы Спаде букинистика уж точно не входит. Конечно, если бы тот узнал, что на этом можно заработать круглую сумму... но тогда бы он требовал деньги не с Фридриха.
- Уверен, - искренне ответил Власов. - А что вам еще известно об это книге?
- Да ничего. Честно, ничего. Мой приятель - и тот не знает. Там же такая секретность, в этих издательствах! Пока все права не у них - они страшно боятся, что о деле пронюхают конкуренты и уведут у них добычу из-под носа. Если бы узнали, что их сотрудница хоть словом обмолвилась своему boyfriend'у - ее бы уже уволили. Но теперь, если книга срочно не найдется, ее так и так уволят...
- Крайне глупо выгонять того, кто владеет секретной информацией, интересной противнику, - заметил Фридрих. - Такого человека надо холить и лелеять. Или убить.
- Надеюсь, вы шутите, - неуверенно произнес Майк.
- Надейтесь. Хотя, когда речь идет о сотнях тысяч долларов, я бы не был в этом так уверен. В Америке убивали и за меньшее. И именно поэтому я еще раз настоятельно советую вам, если вдруг вам все же удастся узнать, где эта книга, обратиться в имперское посольство, а не пытаться реализовать ее самостоятельно. Имейте в виду - за этой книгой охотятся очень серьезные и неприятные люди.
- Кто именно? - профессионально заинтересовался Рональдс.
- Это все, что я могу вам сообщить, - свернул тему Власов. - И помните, что вы мне обещали.
Положив целленхёрер в карман, Фридрих задумался. Полку охотников за книгой прибыло - теперь еще и американское издательство... Выходит, с одной стороны книга является ключом к архиву Шмидта - впрочем, это все еще гипотеза, хотя и весьма правдоподобная. С другой стороны, содержит некие компрометирующие сведения о прошлом влиятельных германских родов. А с третьей - представляет интерес и как литературное произведение, которое можно выгодно издать? Уж наверное издательство хочет приобрести ее не просто как букинистический раритет, чтобы потом продать на аукционе - хотя теоретически и такой вариант нельзя исключать. Но скорее все-таки целью является публикация (что, кстати, не исключает перепродажи оригинала впоследствии). В конце концов, старинный манускрипт, существующий в единственном экземпляре - такая же рукопись, как и любая другая. Но что может быть такого в этой рукописи, что сделало бы ее издание прибыльным в современном мире? Например, это может оказаться ранее не издававшееся произведение какого-нибудь всемирно признанного классика. Скажем, издательство, опубликовавшее неизвестную пьесу Шекспира, получило бы очень солидные барыши. Или не Шекспира - раз уж книга обнаружилась в России, то, скорее, Пушкина... хотя в США он мало известен. Это должен быть западный классик, например, Гете - что, кстати, объяснило бы, почему книгу хранил дойчский аристократ. Но почему он все же решился продать ее в Америку? Или он хотел лишь передать ее внуку, а вся инициатива с продажей исходит от Франциски?
Стоп. Пункт три противоречит пункту два. Если речь о литературном вымысле, то никакого компромата на реальные семьи там быть не может по определению. А если о документальных хрониках, то они интересны лишь узкому кругу историков, и издать такую книгу с прибылью, которая окупила бы обещанное Франциске и любовнице приятеля Рональдса, невозможно - даже если вокруг каких-то изложенных там фактов и получится раздуть скандальчик в газетах... Или все-таки - какая-то неизвестная пьеса признанного классика, в которой, к примеру, очень едко высмеиваются некие реальные лица, и ныне их потомки готовы платить за то, чтобы... Нет, притянуто за уши. Какая-то уж слишком неслыханная для нынешних прагматичных времен щепетильность. Надо все-таки распросить Фрау о содержании книги. Пусть она поймет, что он этого не знает - теперь он уже ничем не рискует, он получил от Порцига все, что мог получить благодаря ей. В худшем случае она ему просто не ответит, и он останется там же, где сейчас. Что сейчас в Австралии - раннее утро? Нет, кажется, еще ночь... придется подождать со звонками. Зачем ей вообще сдалась эта Австралия - можно подумать, там есть что-то такое, чего не может предложить дойчская медицина... Скорее всего, подумал Фридрих, версия о лечении - всего лишь благовидный предлог, позволивший устроить небольшой политический скандальчик, а на деле старуха просто отправилась поплавать у Большого барьерного рифа. Фридрих знал, что в свои почти уже девяносто она увлекается еще и подводным плаванием.
Так, это сейчас неважно, одернул себя Власов. Согласуются ли новые сведения с версией о кладе, то есть об архиве Шмидта? Почему бы и нет. Эренбург вполне мог использовать в качестве ключа раритет, имеющий не только историческую, но и литературную ценность. Каковой вполне мог попасть ему в руки - большевики награбили немало, в том числе и культурных сокровищ. Возможно, рукопись долгие годы хранилась в дальнем шкафу библиотеки какой-нибудь дворянской усадьбы... И публикация не нарушила бы уникальности ключа, ибо не вопроизвела бы точное положение слов на страницах рукописи.
Но точно ли рукопись старинная? Возможно, она все же написана самим Эренбургом, и американское издательство охотится не за классикой, а за сенсационными большевистскими тайнами? Нет, не сходится. Эренбургу было важно обеспечить сохранение рукописи при любых режимах, стало быть, он не стал бы писать ни компромата на большевиков, ни их апогологетики. Тем паче что апологетика едва ли заинтересовала бы американское издательство. Как, впрочем, и политически нейтральная рукопись, автор которой - не Шекспир и не Гете, а всего лишь советский литератор-пропагандист. Опять же, едва ли такую рукопись стал бы хранить цу Зайн-Витгенштайн...
Целленхёрер снова запел о том, что от Северного полюса до Южного - один кошачий прыжок. На сей раз это был Лемке, в очередной раз отряженный Власовым прикрывать тыл.
- За вами хвост, - сообщил он без лишних предисловий.
Ну что ж, констатировал Фридрих, всякое везение со временем кончается. Дабы избежать навязчивого внимания после возвращения из Бурга, он даже не стал заезжать на точку C, распорядившись, чтобы машину, на которую уже был предусмотрительно установлен другой номер, оставили для него недалеко от Каланчевской площади. И это вроде бы сработало. Но ненадолго. Где за ним снова увязались - на Котельнической? Кстати, не исключено. Территория вокруг респектабельного дома на набережной, где жило немало высокопоставленной публики, включая и отца Марты, наверняка находилась под наблюдением. В первую очередь, разумеется, ради безопасности самих жильцов, что относится к ведению Охранного отделения ДГБ. Но не исключено, что ребята из личной охраны высших офицеров ГРУ не безусловно доверяют коллегам и тоже приглядывают за объектом. У господина Шварценеггера после благополучного возвращения Марты домой как будто нет особых причин докучать Власову, но ГРУ - это не только Шварценеггер, и кто знает, какие мотивы могут быть у них. Впрочем, скорее всего на хвост сели все же ребята Бобкова. И это совсем некстати. До тех пор, пока он не разобрался, в каких отношениях ДГБ с Грязновым, Фридрих отнюдь не хотел прибыть в Теплый Стан с подобным эскортом. И вообще он желал первым и без помех осмотреть место происшествия - а в том, что происшествие имело место, он практически не сомневался.
