Третье посещение Павлом Коринфа
Согласно Деян. 20:2,3, Павел совершил путешествие в Грецию после пребывания в Македонии и пробыл там три месяца. Можно предположить, что именно тогда он в третий раз посетил, как и обещал, Коринф. Очевидно, либо в результате надлежащего восприятия написанного им в гл. 10–13, либо в ходе своего третьего посещения Коринфа, проблемы коринфской церкви были улажены. Этот вывод следует из Послания к Римлянам, которое Павел написал в Коринфе в течение указанных трех месяцев. В этом послании он писал: «А теперь я иду в Иерусалим, чтобы послужить святым; ибо Македония и Ахаия усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме» (Рим. 15:25,26). Если жители Ахаии (которые по большей части представлены коринфянами) теперь участвовали в сборе денежных средств, то, очевидно, они преодолели свои сомнения на этот счет (см.: 2 Кор. 11:7–11 и 12:13–18). И если Павел провел три месяца в Греции и оттуда, находясь в добром расположении духа, написал письмо к римлянам, то это свидетельствует о том, что обстановка в Коринфе заметно улучшилась.
Естественно было бы предположить, что после всего случившегося коринфская церковь стала постепенно набирать силу и укрепляться духовно. Однако этого не произошло. Как свидетельствует Первое послание Климентия (написанное ок. 95 г. н. э.), проблемы разделения в церкви возникли вновь.
Оппоненты Павла в Коринфе
Восстановление событий в процессе общения Павла с коринфской церковью, представленное выше, позволяет выделить два этапа противостояния Павлу в Коринфе. На первом этапе (описанном в гл. 1—7) оппозиция первоначально возникла в лице одного человека, тогда как на втором этапе (описанном в гл. 10—13) это была уже целая группа людей, которых Павел назвал лжеапостолами.
Обидчик в гл. 1— 7
Традиционно личность противника Павла, о котором он пишет в гл. 1—7, отождествляется с человеком, обвиняемым в инцесте в 1 Кор. 5. Однако эта точка зрения была отвергнута большинством комментаторов XX в. по двум главным соображениям. Во–первых, Павел, который в 1 Кор. 5 так решительно выступал за исключение из церкви этого человека, виновного в инцесте, вряд ли мог переменить свое мнение и ратовать за его восстановление (2 Кор. 2). Однако этот довод не слишком убедителен, поскольку здесь недооценивается роль Евангелия прощения, которая проявилась в собственной жизни апостола. Во–вторых, обидчик, на которого намекает Павел во 2 Кор. 2, не отличался аморальным поведением, но личными нападками на него и его апостольский авторитет. Это гораздо более весомый аргумент. Однако этот оппонент мог к совершенному им ранее аморальному поступку добавить и оскорбление Павла, т. е. обрушиться на апостола и подвергнуть сомнению его авторитет. В таком случае, ход событий можно представить следующим образом.
Коринфяне, получив письмо от Павла (1 Кор.), не сразу применили дисциплинарные меры по отношению к обвиняемому в инцесте человеку, о котором писал апостол, а потому, когда Тимофей прибыл в Коринф, он обнаружил, что никаких дисциплинарных мер не предпринято и никакого покаяния со стороны этого человека не было. Когда об этом узнал Павел, он внес коррективы в свой маршрут и незамедлительно отправился в Коринф, чтобы самому разобраться во всем на месте. Там, однако, он обнаружил, что против него направлены стрелы обличения, выпущенные пртивником, который теперь был виновен не только в инцесте, но и в том, что нападал на Павла и отрицал его апостольский авторитет. Церковь не поддержала Павла, посему он вынужден был отбыть в Эфес. Оттуда он написал «жесткое» письмо с требованием наказания отступника. В конце концов коринфяне сделали это, и когда Павел услышал подтверждение от Тита, то написал 2 Кор. 1—7, выражая свою радость, облегчение и просьбу о восстановлении этого человека в церковном членстве, при условии, что тот действительно раскаялся.
Лжеапостолы в гл. 10—13
Второй этап оппозиции Павлу выразился в жестком противостоянии его деятельности со стороны тех, кого он называл лжеапостолами. Причина таких нападок отражена в ответе Павла в гл. 10–13. Кризис, разразившийся в результате действий лжеапостолов, был далек от разрешения, когда были написаны 2 Кор. 10—13.
Критика Павла со стороны лжеапостолов. Лжеапостолы обвинили его в смелости на расстоянии и робости при личном присутствии (10:1). Он жил, по их мнению, по законам мира («по плоти», 10:2). Хотя его послания действительно проникновенны (в них он «строг и силен», 10:9,10), при встрече он не производит впечатления как личность и «речь его незначительна» (10:10). Они критиковали Павла за то, что он претендовал на роль апостола, полагая, что, коль речи его столь безыскусны, он ниже их (11:5,6). Они также нападали на его честность в денежных делах, усматривая в его отказе от финансовой поддержки коринфян (в отличие, видимо, от самих себя) как отсутствие любви к обращенным им в веру (11:7–1), так и корыстную подоплеку, т. е. завуалированное намерение извлечь выгоду для себя через сборы денежных средств (12:14—18).
Отождествление лжеапостолов. Судя по различным намекам в гл. 10—13, оппонентами Павла были христиане из иудеев, которые гордились и своим иудейским происхождением, и тем, что они — рабы Христа. Если требование рекомендательных писем, на которое Павел отвечает в 3:1—3, исходило первоначально от этих людей, то резонно предположить, что они сами имели такие хвалебные письма, по всей вероятности из Иерусалима. В таком случае, это могли быть люди, близкие к партии Кифы, которая уже оформилась в Коринфе и которая, вероятно, была привержена иудейской форме христианства, ассоциировавшейся с Петром.
Павел обвинял их в проповеди другого Иисуса и другого Евангелия (11:4), и это обвинение было сродни тому, которое он выдвигал людям, вносившим смуту в галатийские церкви (ср.: Гал. 1:6—9). Это были христиане из иудеев, которые хотели обязать верующих из язычников исполнять предписания ритуального закона и подвергнуть их обряду обрезания. Однако во 2 Кор. нет указаний на то, что оппоненты Павла в Коринфе пытались навязать исполнение этих обрядов христианам из язычников. Есть и другие существенные различия между оппонентами Павла в Галатии и лжеапостолами в Коринфе. Лжеапостолы придавали большое значение ораторскому искусству (11:5,6), чего нельзя сказать ни о иерусалимских христианах (Деян. 4:13), ни о тех, кто предположительно представлял их. Помимо того, лжеапостолы в Коринфе, по–видимому, подчеркивали важность видений и откровений (12:1), проявление силы, которое, по их мнению, было доказательством того, что Христос говорит через них (13:3), а также так называемых знаков апостольства (12:11–13). Эти особенности, насколько нам известно, не были свойственны иудействующим. По всем этим причинам лжеапостолы не должны отождествляться с иудействующими.
В греческом мире было принято восхищаться ораторским искусством и людьми, получавшими видения и откровения (ср.: Кол. 2:18), а также совершавшими чудотворения и знамения (ср.: Деян. 8:9–13). Возможно, лжеапостолы в Коринфе находились под влиянием греч. мира или даже находили соответствующий подход к коринфянам, которые испытывали на себе его воздействие. Из 1 Кор. ясно, что верующие в Коринфе одновременно и гордились собой, и нуждались в предостережении Павла не слишком поддаваться влиянию этого мира (1 Кор. 1:5; 4:8—10; 13:1,2). Таким образом, можно представить себе, что оппонентами Павла были либо верующие из иудеев, которые сами подпали под влияние греч. мира и привнесли в свое понимание апостольства некоторые греч. идеи, либо иудеи из христианской церкви в Иерусалиме, которые восприняли идеи, господствовавшие среди коринфян, и настроились против Павла.
Различия в богословии Павла и его оппонентов. Если свести воедино те обрывки информации об учении своих оппонентов, которую предоставляет Павел, то основные богословские разногласия между ними можно свести к двум моментам. Во–первых, речь идет о Евангелии как таковом. Мы видим, что Павел рассматривает весть, которую они проповедовали, как иное Евангелие, в котором представлен другой Иисус, Иисус, через Которого был получен иной Дух.
Во–вторых, существовали разногласия по поводу критериев, даюших право называться апостолами Христа. Такие критерии были необходимы, потому что титул «апостол» стали присваивать себе и другие в ранней Церкви, помимо двенадцати апостолов. Оппоненты Павла придерживались точки зрения, которую можно назвать «триумфом победителя», «триумфалистской». Они считали, что апостол должен производить впечатление на слушателей, публично проявлять свое красноречие, ораторские способности (10:10), и пользоваться авторитетом среди тех, кто ему подчиняется (11:20,21). Его претензии на апостольский чин должны подтверждаться видениями и откровениями Бога (12:1), а также его способностью совершать чудеса и знамения (12:11 — 13). Он должен проявить себя как тот, через кого говорит Христос, и снискать известность через силу своего служения (13:3,4). С формальной точки зрения, апостол должен происходить из иудеев (11:22) и иметь при себе рекомендательные письма (3:1), предпочтительнее всего от иудейских руководителей церкви в Иерусалиме.
