Эстебан Волков вспоминает: «Мне до сих пор кажется, что кровавый и трагический день 20 августа был вчера. Я возвращался в веселом настроении из школы. Внезапно я заметил нечто необычное. Возле дома стояли полицейские в своих синих мундирах. Мучительная боль перехватила мое дыхание, я почувствовал, что в доме произошло что-то ужасное. Я ускорил шаг, быстро подошел к открытым воротам и в саду столкнулся с американцем Гаролдом Робинсоном, одним из секретарей деда. Он был очень возбужден, держал в руках револьвер и смог только крикнуть мне: «Джексон!» Когда я вошел в дом и заглянул в столовую, я увидел деда, лежащего на полу в луже крови. Наталья стояла возле него, прикладывая лед к ране».[1530] Именно в этот момент Троцкий заметил Севу и сказал, чтобы его увели…
О том, как произошло убийство, сохранились свидетельства и самого Меркадера. В показаниях после ареста он рассказывал следователю:
«Я положил свой плащ на стол таким образом, чтобы иметь возможность вынуть оттуда ледоруб, который находился в кармане. Я решил не упускать замечательный случай, который представился мне. В тот момент, когда Троцкий начал читать статью, послужившую мне предлогом, я вытащил ледоруб из плаща, сжал его в руке и, закрыв глаза, нанес им страшный удар по голове…
Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое «А-а-а», бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я его оттолкнул, он упал на пол. Затем поднялся и, спотыкаясь, выбежал из комнаты».[1531]
Ворвавшиеся в кабинет секретари и охранники набросились на убийцу, начали его избивать и убили бы, если бы не были остановлены самим Троцким, уже терявшим сознание. В кармане плаща Меркадера прибывшие полицейские обнаружили то самое письмо с обвинениями по адресу Троцкого, которое продиктовал Эйтингон.[1532]
Троцкого отвезли в больницу, где сделали трепанацию черепа. Хотя в мозговой ткани оказалась рана глубиной в несколько сантиметров, врачи заявили Льву Давидовичу, пришедшему в сознание, что рана не очень серьезна. Он этому не поверил. «На этот раз… им… удалось», — произнес он, запинаясь. Чтобы как-то успокоить жену, он попытался пошутить, сказав, что в больнице ему постригли волосы, и теперь нет необходимости вызывать парикмахера. Вновь теряя сознание, он подозвал секретаря Д. Хансена и сказал, что хочет кое-что продиктовать.[1533] Хансен позже передал В. Сержу, что последними словами Троцкого были: «Пожалуйста, скажите моим друзьям, что я уверен в победе Четвертого Интернационала… Идите вперед».[1534]
Врачи пытались привести пациента в сознание, продлить ему жизнь. Но все было тщетно. В 7 часов 25 минут вечера 21 августа 1940 года Лев Давидович Троцкий скончался.
Организаторы убийства Эйтингон и Каридад Меркадер бежали на Кубу, откуда через некоторое время перебрались в СССР.[1535]
Узнав из обзоров прессы о произошедшем, Сталин вызвал Берию и заявил: «Мы будем награждать всех участников этого дела после возвращения домой. Что касается лица, которое привело приговор в исполнение, то высшая награда будет вручена ему после выхода из заключения. Посмотрим, какой он в действительности пролетарский революционер, как он проявит себя в это тяжелое для него время». После прибытия Эйтингона, Каридад Меркадер и Григулевича в Москву Берия представил Сталину докладную с просьбой наградить «за выполнение важного специального задания» первых двух орденами Ленина, а Григулевича — орденом Красной Звезды. Сталин начертал резолюцию «За (без публикации)».
Следствие по делу Рамона Меркадера продолжалось почти четыре года! Единственным свидетелем, показавшим, что убийство носило политический характер, явилась Сильвия Агелофф. Вызванная на очную ставку, она устроила истерику и кричала: «Ты агент ГПУ! Они тебя заставили! По приказу Сталина заставили убить Троцкого! Начиная с Парижа, ты обманывал меня. Думал только о том, как покончить с Троцким. Тебе нужно было использовать меня».[1536]
Только в мае 1944 года суд федерального округа Мексики вынес приговор — 20 лет заключения. В отвлеченные материи суд не вдавался, показания С. Агелофф проигнорировал, тем более что Меркадер упорно повторял версию о личной мести. В заключении Меркадер провел 19 лет и 8 месяцев. Он был освобожден в начале мая 1960 года, в тот же день вылетел в Гавану, а оттуда в Москву. 25 июня 1960 года руководство КГБ СССР представило первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву докладную записку, в которой говорилось: «В силу своей безграничной преданности делу коммунизма и Советскому Союзу в период следствия и судебного разбирательства, а также на протяжении почти 20-летнего пребывания в тюрьме в условиях не прекращавшейся против него кампании угроз и провокаций [Р. Меркадер] проявил смелость, стойкость и высокую идейность, присущие настоящему коммунисту, и сохранил в тайне свою связь с органами государственной безопасности Советского Союза». Ни словом не упоминая, по поводу чего Меркадер отбыл срок, в чем состояли его «заслуги», предлагалось присвоить ему звание Героя Советского Союза.
Полностью выполняя указание умершего Сталина, 30 июня 1960 года советские власти присвоили Меркадеру звание Героя. На всякий случай был использован псевдоним — Рамон Иванович Лопес, под именем которого Меркадер жил в СССР.[1537] В Москве он стал пенсионером КГБ, получил четырехкомнатную квартиру и дачу.[1538] Знакомым он говорил, что работает в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, и действительно появлялся там, ведя себя самоуверенно, постоянно нося звезду героя на распахнутом пиджаке. Но на самом деле в институте он не работал, а занимал странное положение, будучи прикомандированным к группе, изучавшей историю испанской гражданской войны 1936–1939 годов. Меркадер подал заявление о вступлении в КПСС, поначалу ему было отказано, так как он не собрал рекомендации. Вскоре, однако, его приняли в партию непосредственно в ЦК КПСС, минуя промежуточные инстанции.[1539] В СССР «Лопес» жил до 1974 года, после чего выехал на Кубу, где умер в 1978 году. Жена привезла его прах в СССР, и он был захоронен на Кунцевском кладбище в Москве. На памятнике над его могилой значится надпись «Герой Советского Союза Рамон Иванович Лопес».
Тогда же, за три с половиной десятилетия до смерти Меркадера, в 1940 году, Сталин торжествовал. 24 августа в «Правде» появилось тщательно отредактированное сообщение: «В Мексике в больнице умер Троцкий от пролома черепа, полученного во время покушения на него одним из лиц его ближайшего окружения». Через несколько дней была опубликована редакционная статья, похоже, полностью или фрагментарно написанная Сталиным, во всяком случае, соответствовавшая его стилю. Называлась она «Смерть международного шпиона».[1540] Небольшая по объему, она свела воедино все клеветнические утверждения и проклятия, которые накапливал Сталин почти два десятилетия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
