В конце концов прекрасная Натали не выдержала и объявила, что должна вернуться к священным камням Саамы. Далее последовало сухое перечисление фактов — долг превыше всего, да и подписанный контракт не предусматривает отлучки эксперта ее класса более чем на три дня. Правда, есть одно «но», которое конечно же перевешивает остальное: если я не обойдусь без нее, она вынуждена будет остаться. Это «вынуждена» тут же решило все в ее пользу. Я отпустила ее, умудрившись напоследок ощутить себя законченной эгоисткой. Оставалось только найти необходимые слова, чтобы соблюсти приличия. Не раздумывая, я уверила ее, что справлюсь, ведь мы с ней «одного поля ягоды» и работа для каждой из нас превыше личного… и так далее и тому подобное. Особенно удачно сложилось с фразой «так уж мы с тобой устроены». Она поверила моей «искренности» или заставила себя поверить.
Напоследок добрая Натали вытребовала с меня обещание продолжить работать над новой серией постеров, о которых я как-то написала ей. Меня покорили ее память и участие в моих творческих планах. Мысль о лицемерии я немедленно откинула, совершенно искренне признавшись в отсутствии условий и желания. Возражения не рассматривались — отсутствие планшета и компьютера, «тяжелые препараты», поврежденная кисть и еще несколько весьма важных условий вызвали у нее лишь снисходительную улыбку.
В этот вечер я впервые попыталась сесть.
@
Несколько дней спустя ко мне в палату вплыла медсестра, полненькая розовощекая девушка, держа наперевес белоснежную коробку, на которой латиницей серебрилось название бренда, известного любому дизайнеру. «Мамка прислала», — торжественно возвестила она, распаковывая совершеннейшее из чудес графических гаджетов. Внутри что-то екнуло, и мне захотелось немедленно вскочить на ноги, нет… пробежаться босиком по полу, выплясывая все известные па и пируэты. Поистине царский подарок лежал рядом, призывно поблескивая полированным экраном. Я протянула руку и коснулась миниатюрной клавиши с графическим изображением опции «включить».
@
Артур навестил меня на шестой день после отъезда Натали. Как всегда возбужденный, готовый к скандалу или немедленному нападению, он ворвался с неизменной гвоздикой в руке. Я полусидела, обложенная скатанными из пледов валиками и подушками, и, свесив с кровати одну ногу, водила карандашом по поверхности планшета. От неожиданности златокудрый херувим вышел, видимо решив, что ошибся палатой. Правда, через некоторое время вернулся, чтобы атаковать.
— Ева?! Ты что, сидишь уже? — вскричал возмущенный принц.
— Привет, — поздоровалась я, как можно шире улыбаясь. — Как дела?
— Что значит «как дела»? — От его красоты не осталось и следа. — Я занимаюсь страховкой, бегаю по инстанциям… Деньги на исходе… а ты… — Он споткнулся и более спокойно закончил: — Ты же знаешь, что я без работы…
— Знаю, — кивнула я, — концовка у тебя получилась скомканной. Не произвела должного эффекта.
— Перестань стебаться, — отмахнулся он, — скажи лучше, почему эти мудаки не сообщили мне, что ты встала, начала говорить и вообще? А?
Я молча разглядывала его, пугаясь внезапного решения вслух перевести своего сюзерена в разряд «бывших». Он мял гвоздику, не зная, куда себя деть. Его взгляд упал на планшет.
— А это откуда? — Он вздернул брови, выражая таким образом удивление, смешанное с негодованием.
— Мама приезжала, — как можно безразличнее ответила я.
— Сюда? — Он удивился еще больше.
— Да, сюда, — подтвердила я.
— А кто ей сообщил?
— Я.
— Вот оно как… — протянул он и, зацепив взглядом высохшие розы, усмехнулся. — А цветы откуда? И наша посуда… я не понял… это же из нашей квартиры!
— Тоже мама.
— Я не понял, где она взяла нашу посуду?! — закричал он, окончательно расправившись с гвоздикой.
— Значит, у нее были ключи… — Я чувствовала себя палачом — его мысли были похожи на рыб в прозрачной воде, остальное я дорисовала.
У Натали не было ключей, да если бы и были, она, в силу природной брезгливости, никогда бы не переступила порог квартиры, зная, что там живет посторонний ей человек. Ну, а секрет китайской чашечки был прост — в старинном чайном сервизе всех предметов было по двенадцать. Когда бабушка умерла, мама переехала в Петербург, поближе к любимому Эрмитажу и экспертизе, без которой жить не могла. А сервиз разделила пополам, оставив каждой из нас память о лучшей из матерей.
— Понятненько… — с горечью произнес Артур. — Значит… твоя мать ворвалась в нашу квартиру без разрешения, взяла все, что посчитала нужным, и спокойненько отвалила. Так?
Я молчала, глядя ему в глаза. Он не выдержал первым:
— А еще, я так понял, меня больше нет в твоей жизни?
— Правильно понял, — подтвердила я и с головой ушла в работу.
Он судорожно выдохнул и выбежал вон.
ГЛАВА 15
Аватар
Выходить из дому причин не было, не считая мелких покупок и одной-единственной встречи с Алмазовым. Но ее можно было перенести. Правда, в который раз… Предложение Авдея оформить толстое, никому не нужное издание с дурацким названием «Топ лучших отечественных произведений искусства XX века» попахивало халтурой, которую я презирала. Мне не нравилось слово «топ», не нравился заказчик — владелец нефтяного холдинга, высокомерный нувориш, мелькающий на всех известных политических площадках. Не люблю политику. Для меня она попахивает так же, как халтура.
— Лучше бы вкладывал свои ресурсы в само искусство, — кипела я, — лучше бы твой богач помогал талантливым детям. Пользы было бы гораздо больше, а так… неподъемная книга… наверняка будет пылиться в высоких кабинетах, поражая дорогой обложкой и иллюстрациями придворного реализма.
— О чем ты, Ева! — ныл в ответ Авдей. — Это же бабло! Или ты собралась меня оставить без штанов?
А-ха-ха-ха, представить Авдея без штанов — все равно что напиться рвотного средства и заклеить рот пластырем. Но он был по-алмазовски настойчив, и я скрепя сердце уселась за противную обложку, ругая себя за мягкотелость.
«Мне не нравится такой реал. Не нравится! — кричало во мне. — Ищи другой мир, Ева. Все что угодно… но уходи от грязи, иначе… рано или поздно выпачкаешься сама». Другое дело — виртуал. Свобода слова и действий. О чем еще можно мечтать?
Объявив себе передышку, я отложила планшет, и тут же перед глазами возникла недовольная мина моего «благодетеля». Почему в этом мире все построено на подмене понятий, определяющих суть человека? Куда делась любовь? Что происходит с людьми? Захотелось послать все к черту — сейчас же, немедленно — и уехать подальше. «Слабость, — резюмировал бы отец. — Слабость, рождающая неуверенность, а за ней хвостом тянется вереница комплексов… Куда бежать и зачем? Какой смысл, если весь этот груз потащится за тобой?» Скинуть свои слабости нелегко, если только… по счастливой случайности вдруг станешь кому-то нужной, просто так, просто за то, что ты есть. Пусть самую малость… Это было всего лишь желание. Я ни на что не претендовала.
@
За окном второй день лил дождь, В голову лезли сюжеты скандинавских сказок о троллях и пропавших невестах. Я чувствовала себя незаслуженно брошенной близким человеком. Знакомство, которое началось так тепло и позитивно, потерпело фиаско. Что послужило причиной поспешного исчезновения моего виртуального Близнеца, так и осталось для меня тайной… А может, это нужно было ему? Или он испугался чувств? Если у меня не нашлось для них нужного оттенка, это не значит, что у него не возникла привязанность, а то и влюбленность. Но я не давала повода — не привязывала к себе! У меня и мысли не было превратить нашу дружбу в нечто иное. Ничего не получилось, и я перестала ждать.
@
Старая высотка на набережной была моим островом, понятной и любимой землей обетованной. Здесь я прожила всю свою сознательную жизнь, изредка навещая родителей, у каждого из которых было свое дело жизни. Они огорчали меня вечной занятостью, командировками и невниманием. Конечно, они любили свое единственное чадо. Конечно, при любом удобном случае забирали к себе, баловали и потакали любым желаниям. Но таких праздников было ничтожно мало — по пальцам перечесть. В этом мире всегда существуют люди, для которых выполнение долга превыше всего, пусть даже речь идет о единственном связующем звене.
Они разлетелись — отец однажды не вернулся из «горячей точки». После папы ушла бабушка. Я до сих пор не верю, что ее нет. Мама… мы сумели стать почти близкими людьми. Пусть «почти», пусть — это лучше, чем пустота. Я привыкла, и мне не хотелось что-либо менять в этой части моего прошлого.
После ухода бабушки я получила в наследство внушительную библиотеку, в которой преобладали книги по искусству, сундук красного дерева, громоздкое блеклое зеркало и монументальные напольные часы со злыми сатирами, бившими каждый час золотыми молоточками по циферблату. Часы остановились в день бабушкиной смерти. Это обстоятельство придавало мистический привкус горестному событию. Я исправно протирала с них пыль, стараясь не касаться заводного механизма. Алмазов, изредка приходивший «проконтролировать свои заказики», алчно поглядывал в сторону резного «шкапа», предлагая помощь в купле-продаже. Но я лишь пожимала плечами, стараясь не вступать в полемику.
