Джим помолчал, обдумывая ответ. Он и не подозревал, что шел к этим словам многие годы:
– Мне бы не хотелось, чтобы мой отчет переписывали.
После инцидента со световым лучом Джон Милтон впервые пришел на работу. В больницу его доставили вовремя, и все обошлось без последствий, если не считать прически, которая превратилась в замотанный бинтом ирокез наоборот.
Джон не обращал внимания на подобные мелочи. Главное, он вернулся. Джон приехал пораньше и уже обрабатывал экран компьютера чистящим средством, когда его вызвали в отдел кадров.
Джон скромно назвал секретарю свое имя. Секретарь указала ему на открытую дверь конференц-зала.
– Проходите сюда!
Пьер ждал его в конференц-зале и читал какие-то бумаги. Джон улыбнулся и сел напротив. Лицо Пьера приняло скорбное выражение.
Джон встревожился:
– Что вы читаете?
Пьер молча вручил бумаги Джону. Отчет, написанный компанией «Дамокл консалтинг», в котором рекомендовалось серьезное сокращение штата.
– Джон, мы вынуждены с вами расстаться.
– Вы меня увольняете?
– Нет, что вы! – воскликнул Пьер. – Просто больше вам нельзя здесь работать.
Джон забормотал:
– Я буду стараться! Я исправлюсь! Я, я… Пьер грустно покачал головой.
– Будь на то моя воля, я бы вас оставил. Сами знаете! Увы, у нас нет выбора. Все консультанты!.. Эти подонки нам просто руки выкручивают!
– Я пришел!
– Папа! – закричал Мелвин и бросился в прихожую. Джим поставил портфель и подхватил Мелвина на руки. Дэбби сидела на диване и смотрела реалити-шоу.
– Привет, Дэбби! Молчание.
– Она Друзилла, – поправил Мелвин.
Из кухни вышла Марта в рукавицах-ухватках.
– Как дела, дорогой?
– Все было неплохо, пока меня не уволили.
– Не смешно.
– Знаю.
– Ты серьезно? Он кивнул.
– За что?
– Сказали, что я бунтарски настроен.
– Ты? Бунтарски?
– Им разонравились мои отчеты.
– Не имеют права! Из-за них мы переехали! Мы больше платим за дом, купили новую машину, нам надо кормить детей!
Джим согласно кивнул.
– Ох, Джим! Как все не вовремя! Езжай обратно и скажи, что сейчас тебя увольнять нельзя.
– Милая… Присядь-ка.
– Что значит бунтарски настроен? Ты что, встал за принцип?
– Не совсем.
– Так да или нет?
– Да.
У Марты закружилась голова; она схватилась за оконную раму, чтобы не упасть.
Отвлечь ее могло бы лишь что-то серьезное. Взгляд в окно эту возможность предоставил.
– Ты только посмотри!
– Что?
– Иди сюда, смотри! Опять он без поводка! А Пит стоит себе и подстригает кусты!
Марта, сердито топая, вышла на улицу.
– Постой! – крикнул ей вдогонку Джим. – Сначала успокойся…
Марта промаршировала по газону. Джим бросился следом.
– Эй, дерьмо собачье! – рявкнула Марта. – Есть разговор!
Идиллия улицы Спинорога опять была нарушена. На громкий крик Марты высыпали любопытные соседи.
В отсутствие представителей властей Пит не следил за манерами.
– Заткни пасть своей жене и запри дома, пока тебя снова не опозорили!
– Я? – указал на себя Джим.
– Ты будешь слушать, как он меня оскорбляет? – возмутилась Марта. – А ну врежь ему!
– Что-что? – переспросил Джим.
– Хочешь меня ударить?
Пит закрыл лицо руками и нанес Джиму предупредительный удар в нос.
– Ой! Черт! – выдохнул Джим и схватился за нос.
Марта кинулась на Пита, но Глэдис ее удержала. Подоспели другие соседи.
Сквозь толпу пробились Серж и Коулмэн.
– Простите, – обратился Серж к Питу, – вы хоть краем уха слышали об истории? О вакцине от полиомиелита? О воздушном мосте с Западным Берлином?
– Это еще что за хрен? – спросил Пит.
– Многие люди боролись за то, чтобы вы жили в стране молока и меда, – продолжал Серж.
– Отвянь, чокнутый!
Серж шагнул вперед и стукнул Пита указательным пальцем по груди.
– Они живут по правилам, а ты нет. Мне это неприятно. Пит ударил Сержа по пальцу.
– Да пошел ты!
Серж снова постучал Пита по груди.
– Уважай правила.
– Да, – поддакнул Коулмэн, бросая банку из-под пива на газон Пита. – Правила!
Пит фальцетом завопил:
– Не трожь газон!
Бросился за банкой и унес ее в мусорку.
– И вообще зачем заводить такую злобную собаку? – не унимался Серж. – Знаешь что я думаю? – Он поднял большой и указательный пальцы, сложенные в универсальный жест всех времен и народов: «У тебя крошечный член». В толпе засмеялись.
Пит злобно огляделся.
– Пошли вы все к черту!
Серж нашел взглядом Коулмэна:
– Коулмэн, твой номер!
Коулмэн задрал правую ногу, продемонстрировав подошву. Шипованная.
– Только попробуй! – сказал Пит. Коулмэн зашаркал по газону.
– Нет! – закричал Пит.
Коулмэн прошелся «лунной походкой».
– Мой газон! Прекрати!
Коулмэн исполнил пируэт.
– Распутин! Фас!
Собака не шелохнулась. На заднем плане Коулмэн отбивал чечетку.
– Я сказал: фас!
Распутин не двигался.
– Да что за дела? Фас! Я приказываю!
Распутин почесал лапой за ухом. Коулмэн запрыгал чертиком.
– Тупая дворняга! – Пит пнул Распутина в бок. Пес взвизгнул.
Коулмэн бросился к Питу и схватил его за руку.
– Не смей бить животных!
– Отвали! – Пит швырнул Коулмэна на землю.
Раздался грозный рык. Пит повернулся и успел увидеть, как на него летит Распутин. Пес повалил хозяина и сомкнул челюсти на его правой руке.
– Не меня! Его! – заорал Пит. – Фу! Отпусти!
Распутин замотал головой, вгрызаясь в мышцы.
– Убивают! Он взбесился! Помогите!
Глэдис покачала головой.
– Рано или поздно это должно было случиться.
– Беда ждала за порогом, – добавила Марта.
– Кто-нибудь, застрелите его! Застрелите эту паскудную тварь!
Толпа начала расходиться.
– Спасите! Не бросайте меня!
Серж и Коулмэн отправились к дому. Коулмэн стучал шиповками по тротуару.
– Я и не знал, что ты такой гринписовец, – заметил Серж.
– Я не экстремист, но уважаю чувства всего живого.
– Похоже, я тебя недооценивал.
– Нельзя обо мне судить, только когда я обдолбанный.
– И то верно…
19
Второе увольнение за пару месяцев прошло для Джона Милтона не бесследно. А точнее, закончилось нервным срывом.
Не таким срывом, когда голым корчишься на полу гостиной и дрожишь от озноба, хотя батареи работают на всю катушку. Джон катился вниз куда медленнее, перенес весь кризис на ногах, как скрытое воспаление легких, и внешне до самого конца вел себя нормально.
В понедельник он снова открыл страницу объявлений и после недельных поисков устроился в единственное место, какое нашел: продажа подержанных автомобилей в салоне «Тампа-Бэй моторс», зарплата исключительно из комиссионных.
Джон быстро перезнакомился со всеми коллегами: Стю, Вик, Род, Датч, Френчи, Рокко. Рокко Сильвертоун после безвременной кончины Честного Эла занял место самого напористого продавца подержанных машин в Тампе.
Коллеги относились друг к другу уважительно. Когда на стоянку забредали покупатели, продавцы по очереди, в алфавитном порядке, устраивали на них засады. Но только не Рокко. В первый же день Рокко объявил, что сам будет выбирать себе клиентов. Кому не нравится – вперед, докажи на кулачках! Никто не возражал: большой хищник пусть ест, а мы свое ухватим.
Джону Милтону потребовалась всего неделя, чтобы занять в «Тампа-Бэй моторс» привычное место: на нижнем конце пищевой цепочки.
В третью пятницу июня Рокко приехал на работу рано, с каким-то голодным выражением лица. Что-то будет – он это чувствовал. Рокко особо пружинистой походкой пошел к умывальнику, вооружился бумажным конусом с водой и стал разгонять несанкционированно вторгнувшихся ос. Потом смял конус и ударил им Джона по лбу.
– Эй! – возмутился Джон. – Перестань!
– Переста-ань! – передразнил Рокко.
Все засмеялись; Рокко зажал Джону шею локтем.
– Пусти!
– Пусти-и-и!
Джон так яростно извивался, что от натуги пукнул, чем вызвал новый взрыв смеха. Наконец Рокко заметил хорошо одетого покупателя, выпустил Джона и направился навстречу клиенту.
Рокко абсолютно не разбирался в машинах, хотя продавал их как не фиг делать. Зато он знал толк в людях – кому отвесить комплимент, кто стушуется, если припугнуть, а кто не прочь послушать свежие неполиткорректные анекдоты. Плюс к тому Рокко нельзя было не заметить: широкие плечи атлета от природы, фигура, не требующая изнурительных занятий в спортзале, да еще и сшитые на заказ костюмы. Рокко владел всеми стандартными приемами продажи. Если за машиной пришли супруги, он говорил: «Что вы, я не хочу вас торопить! Смотрите, я ухожу! А вы не спеша, наедине поговорите у меня в офисе» (где он поставил «жучки», чтобы подслушать, на какую цену согласны покупатели). Потом предлагал те же деньги, умалчивая еще о четырехстах долларах за «подготовку, проведенную продавцом», заранее внесенных в бланк договора.
