Идеология здоровья
Постоянным оппонентом Теоретика в комбинате является его близкий друг Виктор Белов. Он окончил механико — математический факультет Московского университета, подавал надежды, но попав к нам, застрял на уровне старшего преподавателя в каком-то институте. Защитил с большим трудом диссертацию. Ходили слухи, будто он сделал какое-то важное открытие. Но эти слухи его и погубили: вместо карьеры профессора ему пришлось довольствоваться чисто символической ролью заведующего группой в нашем отделе. Когда в комбинате создали отдел теоретических проблем моделирования, Белова назначили заведующим его. Что делают сотрудники отдела, в комбинате никто не понимает. Поэтому к ним относятся с уважением, а они сами ощущают себя аристократами и смотрят на всех прочих свысока. А «все прочие» им мстят за это тем, что не дают им премий, прибавок к зарплате, квартир и других материальных благ, а также не пускают их во всевозможные выборные органы.
Белов считает, что здоровые люди совершают преступление, создавая общество, в котором вследствие прогресса с необходимостью рождаются дети — уроды. Но здоровые люди совершают двойное преступление, сохраняя этим уродам жизнь и обрекая их на страдания. Я возразил на это, сославшись на результаты исследований наших социологов. Социологи в течение нескольких лет проводят опрос инвалидов от рождения. На вопрос, что предпочли бы инвалиды — умереть при рождении или жить, почти сто процентов предпочли вторую возможность: жить, несмотря ни на что. Белов сказал на это, что вывод социологов априорно ошибочен, поскольку опрашиваемые давали ответ в силу индивидуального биологического инстинкта самосохранения, а не в силу соображений общей социальной целесообразности. При рождении люди не имеют выбора, А уничтожение существ, не сформировавшихся в личность, не есть моральное преступление. Конечно, тут есть юридический аспект. Но когда процент уродов от рождения станет реальной угрозой вырождения человечества, здоровые примут самые жестокие, с нашей точки зрения, законы на этот счет. Сейчас здоровых людей пока еще достаточно для продолжения рода человеческого. Через сто лет, может быть, будет поздно думать об этом. Рост числа людей не делает людей счастливее. Наоборот, он умножает сумму несчастий. Слишком много людей на планете. Надо остановить процесс роста населения. Естественно, начать надо с искоренения всяких уклонений от биологических норм.
Иногда дискуссии между Беловым и Черновым принимают весьма острые формы.
— Что нужно для здоровой и счастливой жизни, — говорит Белов. — Не так уж много. Физическое здоровье. Хорошее воспитание в семье и в школе. Хорошее образование. Интересная работа. Уважение в коллективе. Хорошая еда, жилье, одежда. Здоровая семья. Друзья. Культурные развлечения. Все это в принципе достижимо. И многие это имеют фактически.
— Многие ли? — возражает Чернов. — Ну а если ты физически нездоров?
— Он предлагает слабых и уродливых индивидов уничтожать при рождении, — заметил я.
— Разумно, — согласился Чернов. — Допустим, все физически здоровы и никаких больных нет. А если люди заболевают, пусть их лечат идеальнейшим образом. Для многих ли граждан осуществим твой идеал в нашем обществе? Только для тех, кто по рождению оказывается в привилегированном положении, кто умеет устраиваться в жизни, преуспевает, делает карьеру. А какой ценой это достигается? А как быть с теми, кому не повезло с родителями, кому не удается сделать карьеру, кого оттолкнули более ловкие хапуги, кому не удалось получить хорошее образование и интересную работу?
— А я и не предлагаю мой идеал для всех, — говорит Белов. — Я лишь говорю о том, что нужно для здоровой, гармоничной и счастливой жизни. А кому удается этого достичь, это другой вопрос.
— И этот «другой вопрос» превращает в идеалистическую пустышку твой идеал, — сказал Чернов. — Надо исходить не из абстрактных идеалов, а из конкретной реальности. И изобретать идеалы применительно к реальным условиям. А что мы видим в реальности? У бездарного подхалима и пройдохи Гробового четырехкомнатная квартира, дача, должность, награды и все прочее. А у гениального изобретателя Горева — жалкая комнатушка, никакой семьи, никакой перспективы в смысле повышения по службе и признания заслуг. Вы все знаете, что за ничтожество был Сусликов. А кто он теперь? Секретарь ЦК КПСС. Я уж не говорю про такую мразь, как его помощник Корытов. Он ухитрился сохранить квартиру и дачу здесь. И в Москве получил по нормам генералов и академиков. Его с юности развратный сын в Институте международных отношений, а серая, как асфальт, дочь уже заслуженная артистка республики. Наверняка народной будет. А что ждет твоего сына? Помяни мои слова, ты еще заработаешь инфаркт, когда он окончит школу и попытается поступить в университет. Хотя у тебя там какие-то связи есть. Взятку дашь. Так что, может быть, обойдется. Продолжать?
— Не надо. Все это общеизвестно. Но надо же как-то жить. Если обо всем этом постоянно думать, то с ума сойти можно.
— Ага! Вот тебе первый постулат реального идеала здоровой жизни: игнорируй социальное неравенство и несправедливость, старайся попасть в число благополучных. Этому идеалу здоровой жизни и следуют фактически Сусликовы, Корытовы, Маоцзедуньки, Гробовые и прочие. Ну, а если ты не можешь попасть в эту свору социальных хищников, кровососов, приспособленцев, хапуг? Пойдем дальше. Возьмем семью. Укажи мне хотя бы одну здоровую в твоем идеальном смысле семью. Многие ли браки являются прочными и благополучными? Здоровая семья — замечательно. Но насколько она реальна в наших условиях? А дружба? Насколько она прочна? Ты что, не нагляделся еще на бесчисленные случаи в нашем учреждении, когда друзья предают друг друга и делают друг другу пакости? Мы вот с тобой друзья. А кто предложил отклонить мою кандидатуру на премию к празднику?! Разве я как работник хуже Сидоренко, которого ты предложил вместо меня?!
— В следующий раз…
— Не надо следующего раза. Я на тебя не обижаюсь. Я лишь пример привожу. Нет, друзья мои, никакого идеала здоровой и счастливой жизни нет и быть не может. Нужны идеалы совсем иного рода. Нужно, чтобы в нашем уродливом обществе заговорили уродливые страсти: ненависть, злоба, презрение, месть. Надо разбудить вражду и готовность драться.
— У нас это уже есть в избытке.
— А на что все это уходит? Значит, надо придать этому социально значимый характер и направить в единое русло.
— Новая революции? Мы уже пережили одну. И избави Боже от новой.
Живи
Я хотя и слушаю Теоретика, идеи его я не принимаю. Я не верю в то, что только несчастья других делают нас счастливыми. Я не верю в то, что только зрелище еще большего уродства приносит облегчение уроду. Я не верю в то, что только смерть других придает живым сознание ценности жизни. Это — лишь идеология больных, стремящихся навязать миру свои болезни как высшее здоровье. Я хочу, чтобы все люди вокруг были здоровыми и счастливыми. Если для этого нужно стать самым страшным из уродов, я готов пойти на это.
Не принимаю я и идеалы Белова. Моя идеология примитивна, как идеология червяка, если бы червяк мог иметь какую-то идеологию. Я еще верю в то, что смогу проползти отведенный мне кусок жизни, и не ведающая обо мне Судьба не наступит на меня и не раздавит меня на полпути. И как это ни странно, я еще верю в человеческую доброту. Мне стыдно в этом признаться, но мне доставляет удовольствие делать людям приятное. Стыдно, потому что я где-то вычитал, что подлинное добро должно быть бескорыстно, а если ты делаешь добро и получаешь от этого удовольствие, то это уже не добро, а что-то негативное. Но я не представляю себе, как это можно делать добро, не испытывая никаких чувств. Тогда это будет не человеческое действие, а что-то машинообразное. И тогда тем более к твоим действиям нельзя будет применить понятия добра и зла. И вообще есть проблемы, которые лучше оставить нерешенными.
Спеши делать добро
Раньше глазные протезы нам поставлял Китай. Назывались они «Свет идей Мао». Потом отношения с Китаем испортились, и наступил острый дефицит глазных протезов. Уже тогда встал вопрос об их отечественном производстве. Где-то создали небольшую артель для этой цели. Но она не покрывала растущих потребностей в протезах. Теперь принято решение создать цех глазных протезов в нашем комбинате. Теоретик упомянул об этой новости, когда мы сидели у Слепого. Слепой сказал, что ему надоело носить темные очки и он не против, если ему ко дню рождения подарят пару искусственных глаз небесно — голубого цвета марки «Свет идей Мао». Я сказал, что у нас они будут называться «Свет идей Октября». Началась полушуточная — полусерьезная болтовня на эту тему.
— В США слепым пересаживают здоровые глаза. Только это дороговато. Один глаз стоит пять миллионов долларов.
