Бросив взгляд на “Мерседес”, я сомневаюсь еще пару секунд. Сердце сжимается в каком-то надуманном волнении, но я гоню его прочь. Я ненавижу себя накручивать. Это изнашивает нервы, а они у меня и так ни к черту.
— Оставишь ключи у охраны, — киваю на вход в свой подъезд. — Меня вечером не будет. Никаких штрафов. Никаких превышений скорости… — предупреждаю вкрадчиво.
— Ю-ху! — Степа радуется, как ребенок.
Улыбается, и на его щеках появляются ямочки.
Отдаю ему ключи, он вручает мне букет. Минуту спустя смотрю вслед своей машине, теребя пуговицу куртки. Машина покидает двор через открывшиеся створки кованых ворот, и я разворачиваюсь к подъездной двери не раньше, чем задний бампер скрывается за поворотом дороги.
Три часа спустя, сидя на заднем сидении такси, я в третий раз перечитываю пришедшее в обед сообщение и кусаю изнутри щеку, ведь в каждом слове нахожу его…
“Буду в городе в районе девяти, если что-то изменится, напишу. Если захочешь что-то заказать в ресторане, пусть запишут на счет номера. До вечера.”
Разумеется, на счет номера. Мой инопланетянин не страдает жадностью. Я могу это утверждать, хоть и знакома с его отношением к деньгам очень поверхностно.
Закрыв глаза, откидываю голову назад, чувствуя небольшой дискомфорт от того, что под платьем на мне чулки и маленькие стринги, то есть практически голая задница, и в непрогретом салоне такси это ощущается очень даже.
Я не знаю, куда Кирилл отправился, наверное, мне лучше ничего не знать. Может быть, говоря “дела” он имеет в виду свою жену? Эти мысли крутятся в голове весь день и портят мне настроение, но не меняют того факта, что я хочу его увидеть… очень сильно…
“Тебе не кажется, что нам хватит играть в случайности?” — раздается в голове низкий чувственный голос. — “Дай мне свой номер, обмениваться сообщениями очень удобно. Удобнее, чем письмами.”
Воспоминания омывают низ живота, заставляя поджиматься на ногах пальцы.
Голый Кирилл Мельник — это образец полной раскрепощенности и уверенности в себе. Уверенности в том, как и что ему нравится. В том, что он, черт возьми, неотразим с зажатой в кулаке эрекцией и напряженными мышцами тела. Его пах покрыт короткими мягкими волосками, как и низ живота. Я не узнала, какая на вкус его сперма только потому, что успела прикрыть рот, ведь он кончил мне на лицо без почтового уведомления.
Я… кажется мне нравится, что он не пытается… быть тактичным, когда голый. Мне кажется, что он сделал это намеренно, вот так с ходу дав понять, что не хочет быть тактичным, когда дело касается секса, а может… он просто проверял, насколько я в этих вопросах гибкая. Возможно, это было и то, и другое, и теперь мы оба знаем, что я чертовски гибкая…
Для Кирилла секс — это что-то предельно простое и понятное. Процесс без тайны и налета романтики, а я все еще верю в то, что секс по любви должен быть особенным, но на реалистичный подход моего инопланетянина к жизни, сексу, и всему остальному, внутри меня отзывается какая-то живая, чувствительная струна. Этот его подход будто стирает нашу разницу в возрасте. Заставляет чувствовать себя так, будто старший он, а не я, и от этого в моем животе искрит еще сильнее.
Я выбираюсь из такси почти в половине девятого. Снега больше не обещали, но ветер набрасывается на меня порывом, забираясь под шубу и платье.
В вестибюле отеля меня никто не останавливает и не задает вопросов. Мужчина, который стоял у стойки, заходит в лифт вместе со мной.
— Какой? — спрашивает, поднося ладонь к кнопкам.
Его взгляд скользит по моему лицу и волосам, по телу тоже. Достаточно потребительский, чтобы вызвать легкое отторжение.
— Третий, — отвечаю ему.
Он нажимает третий и четвертый.
Мою память на лица нельзя назвать уникальной, но его я узнала. Аккуратно зачесанные назад волосы благородно седые, но это ему совсем не по возрасту, потому что он не выглядит старше сорока. Дорогой парфюм и дорогая кежуальная одежда, часы на запястье.
Это он, друг Кирилла. Тот самый, с которым Мельник был в баре в тот день, когда я увидела его впервые.
Он несколько раз бросает на меня взгляд через плечо, но, к счастью, лифт открывается раньше, чем мужчина успевает со мной заговорить.
Глава 25
Маша
В номере темно и тихо.
Нащупываю на стене выключатель, только после этого закрываю дверь, отрезая комнату от коридорного освещения.
Вижу, что это большой двухкомнатный люкс. Очень просторный. Панорамное окно во всю стену обещает отличный вид, другую стену занимает огромный телевизор. На первый взгляд, здесь стерильный порядок, но в шкафу на входе висит знакомая мне мужская куртка, внизу на полках две пары обуви: кроссовки для зала и черные строгие ботинки.
Снимая шубу, я чувствую не очень адекватное желание дотронуться до какой-нибудь из этих вещей, и этот фетишизм в самом деле ненормальный, но я ведь ненормальная, так что, повесив шубу в шкаф рядом с тяжелой зимней мужской курткой, провожу по ее рукаву кончиками пальцев.
Номер, судя по всему, убрали: все предметы интерьера строго на своих местах, на журнальном столе перед диваном — набор местных бизнес-изданий. На обложке верхнего красуется наш мэр и по совместительству бывший муж моей подруги Чернышов.
Забрав журнал с собой, иду к одной из двух дверей и нахожу за ней то, что ожидала — санузел. Здесь тоже следы присутствия, и я скольжу по этим деталям взглядом, стоя на пороге. По электрической бритве, зубной щетке в стакане, тюбику лосьона после бритья…
Все эти мелочи делают хозяина данных апартаментов вполне обычным человеком, правда, впечатления это ни черта не портит. Я и так в курсе, что он обычный человек, по крайней мере, в своей физиологии.
Закрыв дверь, перемещаюсь к другой двери, за которой нахожу спальню с большой кроватью и таким же панорамным окном как там, в гостиной. Оно зашторено, и меня это устраивает. На стуле стопкой сложены вещи, судя по всему, возвращенные после стирки и глажки. Несколько футболок и… джинсы, по ткани которых также провожу пальцами, прежде чем заглянуть в шкаф во всю стену. На полках сложенные вещи, на вешалках пара деловых костюмов, один из которых в чехле, и логотипы бренда на нем и на чемодане внизу заставляют прикусить губу.
Между мной и Кириллом Мельником определенно финансовая пропасть, насколько она глубокая, мне лучше не думать. Мне лучше не думать, кто он вообще такой и как выглядит его реальная жизнь. Мысли об этом создают ком у меня в горле, но я умею жить одним днем, отлично умею, так что сглатываю этот ком, дергая с вешалки кипельно-белую мужскую рубашку.
Она не хранит его запах, она тоже после стирки.
Нащупав молнию на спине, стягиваю с себя платье и расстегиваю лифчик.
На столе брошюра ресторана при отеле, в ее изучение я и погружаюсь после того, как надеваю рубашку Кирилла, оставшись под ней в одних чулках и стрингах.
Рубашка прикрывает мне пятую точку до середины бедра, плюс пришлось солидно подкатать рукава, но в зеркале все это выглядит… соблазнительно, хотя, если Кирилл спросит, хочу ли я его соблазнить, снова отвечу “не знаю”!
Сделав заказ в ресторане, принимаюсь листать журнал, изучая фотографии местных “знаменитостей”, и делаю это лежа посреди кровати под настенными светильниками, которые создают хорошее, но мягкое освещение…
Ждать его здесь, в таком виде, — уже само по себе похоже на соблазнение, но я просто не могу заткнуть свою внутреннюю потребность флиртовать с ним хотя бы таким образом, ведь делать это в нормальной обыкновенной словесной форме не выходит.
Несмотря ни на что, мне просто до визга необходимо, чтобы он меня хотел. Это не пугает… это просто наркотик какой-то…
Бездумно листаю страницы, задерживаясь на колонке с интервью нашего мэра. На фото Чернышов сидит за своим рабочим столом с доброжелательной миной на лице. Выглядит отлично. И на фото, и в жизни. Привлекательный засранец, в которого когда-то в студенчестве я была влюблена примерно две недели…
