- Давно ли тебе стало понятно, что свобода и одиночество идут рука об руку? Давно ли пришлось осознать, что тебе это не нравится?
- Моя жизнь - свобода, - проворчал мальчик. - Меня так создали.
- И при создании забыли вложить сердце, - добавила птица со смешком. - Оттого и маешься.
- Наоборот, - грустно усмехнулся мальчик. - Вложили слишком много. Помнишь, какие нити ты пряла, Манат? Помнишь, как мне из сил приходилось выбиваться, раздавая им направо-налево удачу? Помнишь, что стало после? “Я хочу, я хочу, хочу, хочу…” Больше эти ничтожества ни на что не способны. Это они вынули моё сердце. Больно мне, Манат. Очень больно.
- Этому ибни - тоже, - вставила птица. - И он спас тебе жизнь.
Валид поморщился, невольно покосившись вниз.
- Мой долг перед ним закрыт. Его желание исполнено.
- Никто лучше тебя не умеет исполнять желания, - прошамкала птица.
- И никто лучше людей не знает, как переменчива удача, - отозвался Валид.
Птичка кивнула. Подскочила, расправляя крылья.
- Я рву его нить, - сказала она, кивая вниз, на черную пропасть, некогда бывшую красивым прославленным городом.
- Рви, старуха, - равнодушно отозвался мальчик.
Каменка чирикнула и полетела вниз, в темноту.
Валид тяжело вздохнул. Выпрямился. Опасно покачиваясь, шагнул к противоположному краю крыши.
И в последний раз обернулся.
Далеко, в другом царстве уродливая старуха царственно выпрямилась. И задумчиво посмотрела пустыми глазницами на сверкающую, дрожащую нить меж костлявых пальцев.
***
Амин очнулся в полной темноте. Он дышал, его терзала боль - и только потому юноша понял, что блаженное забытьё почему-то отступило.
Темнота давила, но это было лучше, чем жар солнца и укусы насекомых. Слава Аллат, здесь даже было прохладно. И если бы ещё не так больно… Ныла каждая косточка, доводя до безумия, до исступления… но почему-то не давая потерять сознание.
Юноша скорчился на полу каменной клетки, воскрешая в памяти очертания города мёртвых - оказаться сейчас там было бы великой милостью. Если бы только кто-нибудь… кто-нибудь…
Луч света прорезал темноту древнего подземелья, осветив ухмыляющиеся скелеты. Скользнул в каменный закуток, отразился в тускло блеснувших глазах юноши.
Амин равнодушно наблюдал, как свет сгущается в знакомую фигуру - только почему-то Валида, а он ожидал, что за ним придут… кто-нибудь… кто-нибудь… из…
Странно бледное лицо мальчика оказалось вдруг рядом. Плотно сжатые губы разомкнулись.
Нерушимую тишину подземелья разбил отчаянный предсмертный крик.
Яркое свечение сменилось жаром пламени. Амин до последнего с удивлением наблюдал, как ало-золотые языки ластятся, обнимая руки мальчика, взбираются на грудь, тянутся к голове. Как сквозь фигуру ребёнка рвётся другое, гротескно-прекрасное существо, а огонь тем временем перекидывается на самого Амина…
… Старуха крутанула неожиданно заблестевшую золотом нить. Улыбнулась беззубым ртом. И медленно отложила её в сторону.
Пока не время.
Пока.
***
Первым, что Амин услышал, просыпаясь, был голос. Слишком красивый, чтобы принадлежать человеку. Да и слова - древние, с трудом понятные - рассказывали о каком-то сражении, описывая странных фантастических животных, которых и быть-то в природе не могло.
Юноша приподнялся на локтях, недоумённо озираясь.
Слева возлежал верблюд. Красиво, очень величественно. Рядом с кораблём не менее величественно возлежала поклажа - бурдюки с водой, запасы еды, одежда, даже зачем-то - пряности.
Справа, поджав ногу, на песке сидел Валид. И самозабвенно пел, обратив лицо к месяцу-Вадду.
- Если мне всё приснилось, - задумчиво произнёс Амин, изумлённо осознавая, что отлично себя чувствует, - то откуда у нас верблюд?
- А я стащил, - сообщил, оборачиваясь, мальчик.
- Что… и поклажу? - опешил Амин.
- Долго тащил, - вздохнул Валид. - Надорвался-а-а-а.
- Только не говори, - простонал Амин, садясь, - что ты украл у Бакра последнего верблюда! Он нам всё-таки жизнь спас, как тебе не сты…
- Да не его это, - перебил мальчик. - У их шамана спёр. Не бойся, не обеднеет. У него вообще целый табун. И потом, эти кочевники тебя чуть не убили, а ты считаешь их верблюдов?
- А ты меня бросил, - пожал плечами юноша, не глядя на мальчика.
- Я тебе жизнь спас! - набычился Валид.
- Но сначала бросил.
Повисла тишина, заполняемая только тихим стоном ветра в скалах.
Медленно, пождав губы, Валид поднялся. И, горбясь, побрёл прочь.
- Эй! Ты куда? - удивился юноша.
- Жестокий ты, - бросил Валид. - Уйду от тебя. Заблужусь и погибну в пустыне, один-одинёшенек, и никто не узнает, где мой курган…
Амин со стоном рухнул обратно на песок.
- Мы остались без проводника!
- В синем мешочке, там, у сушёных фиг - карта, - обернулся мальчик. - Заметь, с указанием всех колодцев и оазисов в округе.
- Где ты её достал?! - снова вскинулся Амин. - Уж не шаман тебе нарисовал, конечно!
- Ну-у-у, - протянул мальчик, - вообще-то… он. Я был очень убедителен.
- И увёл у него из-под носа верблюда? - непонимающе заключил Амин.
Мальчик важно кивнул.
- Ладно, иди сюда.
Валид, просияв, вприпрыжку побежал к юноше.
- А что ты всё-таки говорил про желание и раба? - поинтересовался Амин, потянувшись к фигам.
- А это тебе приснилось, - вырывая из его рук фиги, улыбнулся мальчик.
- Приснилось, - хмыкнув, повторил Амин.
Позже, бредя по бесконечным барханам и ведя на поводу груженого поклажей верблюда, он слушал бессвязную болтовню мальчишки, углубившегося в изучение карты:
- Так, вот пять шагов… потом ещё пять… потом свериться с волосами Аллат… чепуха какая-то… просил же рисовать получше, ой, шай-й-йтан! А, всё, понятно…
- Почему ты всё-таки вернулся? - задумчиво спросил юноша, прерывая его болтовню.
- Как зачем? - изумился мальчик, поднимая голову. - Ты же меня сам позвал. Забыл? Так и сказал: “Ладно, иди сюда”.
- Валид.
- А?
- Почему? - повторил юноша, заглядывая в чёрные глаза. Где-то за ними билось в огне прекрасное существо, волшебная птица-феникс (Феникс – птица, возрождающаяся из пепла, символ огня и вечной жизни)… или это тоже было сном?
Валид вздохнул. Посмотрел на посветлевшую полоску горизонта.
- Ну я же должен посмотреть, как ты женишься на царевне!
- Ты же говорил, у меня не получится, - вскинул брови Амин.
Мальчик шмыгнул. Потёр нос. И широко улыбнулся.
- А я соврал.
Амин со вздохом отвернулся.
Красавица Аллат распускала косы, освещая жёлто-розовую куфию неба. Где-то далеко впереди лежала Гариба. И луноликая царевна Алия ждала будущего супруга и повелителя.
