- Бред… - машет головой Мила, и закрывает глаза. Команда «бежать» стирается от ощущения его пальцев на пояснице. – Чушь собачья.
- Тогда почему ты закрываешь глаза? – Илья склоняется над девушкой. Свободную руку кладёт на тонкую шейку. Обводит большим пальцем пульсирующую голубую венку, ниже… ярёмную впадину, хрупкие ключицы. – Это ведь не отвращение, Мили. Я не дурак. Ты закрываешь глаза, чтобы лучше чувствовать… меня. Так ведь?
Молчит. Ресницы дрожат, а небольшая грудь поднимается от тяжёлого дыхания. Как она красива сейчас… блять. Как красива.
Кто сказал, что нельзя?! Ну, кто, блять?!
Брюнет поднимает руку обратно. Обхватывает пятернёй девичий подбородок. Мягко. Почти нежно. Ну же, Мили… открой свой ротик. Илья ласково проводит большим пальцем по розовым губам. Слегка оттягивает нижнюю, и… почти кончает, когда её ладошки соскальзывают с мужской груди, впиваясь ногтями в его крепкие плечи.
Кружит своим ртом над её губами. Облизывается, словно кот. Такая сладкая. Она пахнет мандаринами. Никто в его жизни так не пах, как она. Идеально. Это всё он. Долбаный аромат новогоднего цитруса. Как кошачья мята. Он готов слизывать с неё этот вкус.
Секунда. Две. И он обрушивается на её рот. Нахрапом. Берёт в плен. Давит пальцами, вынуждая девчонку распахнуться перед ним. Толкается языком внутрь, и тут же находит её юркий язычок. Прижимает второй рукой к себе. Сильнее. Крепче. Раствориться в ней. Сожрать. Бездумно. Безжалостно.
- Я так хочу тебя, Мили, – сделал глоток воздуха, снова набрасываясь на сладкие губы. Рассыпая поцелуи по изящной линии нижней челюсти. Ниже. Шея. Бархат. Провёл языком вдоль венки, той самой. И чуть не ёбнулся услышав её стон. – Твою мать, Мили. Я трахну тебя прямо здесь. Здесь и сейчас… - прижимаясь пахом к мягкому животу. Толкаясь бёдрами.
- Илья… - тёплые ладошки скользнули ему на спину, а голова запрокинулась назад, открывая ему доступ. Она стукнулась затылком о металлическую дверь. И открыла рот, почувствовав его член. Господи… что она делает?! Что они творят?! – остановись… - слишком тихо.
- Не могу, – он услышал.
- Нельзя… - девушка вздрагивает, когда его ладонь сжала упругую чувствительную грудь, – нельзя.
- Можно. Мы никому не скажем. – Боже, да он уже готов кончить, так и не сняв с себя штаны! – Тебе понравится. Не бойся…
Все слова на автомате срывались с его языка. Даже думать не успевал. Да, какой там на хрен думать?! В голове не было ничего. Огромный ноль. И она.
- Нет… - неуверенно. Но всё же девушка застыла. Словно очнулась после спячки. Или гипноза. Открыла, наконец, глаза. Такие синие, – нет. – повторилась. Кажется, больше для себя, чем для него.
А ему бы отдышаться. Голову собрать по частям. И попытаться сдержать злость, что толчками готова была выплеснуться из самой глубины души. Яд…
- Какого хрена ты ломаешься, Мили? – слишком грубо. Брюнет знал это. Понимал. Так же, как и понимал то, что если покорно отпустит, склонив голову, – проиграет. А проигрывать… ой как не хотелось. – Так сложно раздвинуть свои ножки? Целку из себя строить нравится?
И тут же почувствовал, как её тело деревенеет под его пальцами. Словно неживая. Ледяная статуя.
- Что?! – она не верила своим ушам. Мерзко. И жутко холодно. Мила почувствовала, как щёки, налитые полминуты назад румянцем, покрылись инеем. – Что ты… - заёрзала в его руках, - отвали! – толкнула с силой, которую только могла себе позволить сейчас. Но её оказалось слишком мало. И она толкнула его ещё раз. – Уйди, я сказала! Отвали от меня, урод!
Сама почти упала, когда парень отшатнулся, криво усмехаясь, и не сводя с девушки хищного взгляда. Кажется, он упивался её болью и обидой.
Отошёл на пару шагов и, сложив руки на груди, наблюдал за тем, как Милана, поджав дрожащие губки, пытается привести себя в порядок. Но… твоё личико выдаёт тебя с потрохами, милая. Блондинка одёрнула блузку, поправила хвост на затылке, и мельком взглянула на Леднёва. Боже, какой же он урод. Взгляд нечаянно соскользнул вниз. Он даже не пытался скрыть своего возбуждения. Хотя… есть ли смысл?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Открой дверь, и выпусти меня отсюда, – прошипела сквозь зубы, и попыталась сделать глубокий вдох. Но… не получилось.
- Спать можешь там, – кивнул в сторону одной из комнат. Снова скривил губы. Ему было весело. Весело? – Это… - пальцами зацепил с узкой тумбы её рюкзачок, – я оставлю себе. До утра.
...
Тихо прикрыл дверь в ванную и замер. Закрыл глаза, делая глубокий вдох. Набирая в лёгкие столько воздуха, что готов был им захлебнуться. Утонуть в тех эмоциях, что затапливали его… когда она была рядом.
Необъяснимо.
Это нонсенс какой-то. Просто взрыв черепной коробки!
Сбросил с бёдер штаны, бросая те на стиральную машинку. Футболку туда же. Спустил боксёры и шагнул в просторную душевую кабину.
Крутанул вентиль с горячей водой. Вздрагивая от первых ледяных капель, и, спустя пару секунд, шагнул под жёсткие струи, расслабляясь. Опуская, наконец, напряжённые плечи. Вода с каждой секундой становилась теплее. Горячее. Почти кипяток. Под прикрытыми веками она. Такая же горячая. Отзывчивая. Запрокидывает голову, подставляясь под его губы. Позволяя ему…
Сука…
Илья открыл глаза и бросил раздраженный взгляд на дверь. Чёртова маленькая дрянь… наверняка места себе найти не можешь. Ищешь пути к отступлению? Ты не найдёшь их, Мили.
Опустил голову, делая ещё один вздох. Глядя на всё ещё торчащий колом член. Пиздец.
Брюнет прорычал что-то себе под нос, и потянулся за гелем для душа. Сука… ненавижу тебя. Наверное.
Выдавил каплю на ладонь, взмылил, и провел по груди. Неторопливо спустился к животу, размазывая по нему жидкость. Облизал губы, и снова закрыл глаза. Чтоб тебя, Назарова…
Ещё ниже, пока пальцы не сошлись на гладкой коже. Пока напряжённый член не дёрнулся, ощутив тесноту и тепло. Сука… это могли бы быть её пальцы. Или губы…
сжал сильнее и провёл рукой вверх. Размазывая гель с возбуждением по стояку. Так… хорошо. Стиснул зубы и втянул горячий воздух со свистом. Свободной рукой, облокачиваясь о стену. Впиваясь пальцами в мокрую плитку. Ещё раз. Вверх и снова вниз. Плавно. Неторопливо. Чувствуя, как напрягаются мышцы вновь. Как вздуваются вены на шее. Снова перед глазами она. Гладкая кожа. Рисунок из хны. Плавные узоры и россыпь мурашек под его пальцами.
Быстрее. Толкаясь членом в собственный кулак. Сука, это всё ты… резче. Её губы. Открытая шея. Короткие, но острые ноготки. Ещё быстрее. Слышит, как сбивается своё же дыхание. Рука, которая помогает ему не упасть, сгибается в локте. Ломается. Напряжение в паху усиливается, и брюнет до боли стискивает зубами нижнюю губу. Прерывистое дыхание перебивает шум воды. Интересно, она слышит его? То, как он почти кончает, представляя её перед собой. На коленях. Обнаженную, возбужденную. Словно сейчас не он позорно дрочит, как пацан на порнушку. Держит под опущенными веками её образ. Её горячий рот и пухлые губки, которыми она всасывает его член. Так глубоко и горячо. Дрянь… ещё. Сильнее. Ещё. Да. Вот так… не в силах остановиться. Упирается лбом в кафель и подаётся бёдрами навстречу своей руке. Впивается зубами в свой кулак, и вздрагивает всем телом. Раз за разом. Чувствуя, как дрожь пронзает от самых пят и до макушки. Приглушенное утробное рычание заглушает шум воды. А дрожь всё ещё бьёт по нервным окончаниям. Пиздец… это просто… он дрочил. На Назарову… рука замирает на головке, стирая собственное семя. Выжимая всё до последней капли.
Тихо выругался и смыл с себя, и со стены напротив сперму. Попытался расслабиться. Не выходит. Илья качнул головой, в надежде, что с водой стряхнёт и то наваждение, что ходит за ним по пятам. Не получилось. Это грёбаный пиздец, Леднёв.
Парень смыл с себя остатки геля, и закрыл воду. Уставился перед собой. Что там? Стена? Тогда, какого хера перед его глазами до сих пор образ этой ведьмы?!
Глава 19
