Он потер шишку, вскочившую у него на лбу, пониже волос. Я не удивлялся его радости. Кто бы ни треснул его мешком, работа была проделана классно, и у жертвы это вызывало самые жестокие, мстительные чувства.
Во время нашего разговора я смутно осознавал, что вдалеке перекатывается гул, похожий на отдаленный гром. Теперь я понял, что доносился он из классной комнаты Глоссопа, и били по панелям двери. Я вспомнил, что рыжеусый запер Глоссопа и его юных подопечных. Правильно сделал. И без их участия суматохи хватало.
Я направлялся в свой класс, когда заметил на лестнице Одри, и подошел к ней.
— Всё в порядке, — сообщил я. — Они ушли.
— Кто это был? Что им нужно?
— Некий джентльмен по имени Бак МакГиннис с дружками. Явились они похитить Огдена Форда, но не заполучили его.
— Где же он? Где Огден?
Не успел я ответить, как точно ад с цепи сорвался. Пока мы разговаривали, Уайт в простоте души повернул ключ в двери глоссоповского класса, и комната бурным потоком извергла заключенных под предводительством моего коллеги. В тот же самый момент стала опустошаться и моя классная комната. В коридор набились мальчишки, крики стояли оглушительные. Каждому нашлось что сказать, и все надсаживались разом.
Глоссоп очутился сбоку от меня, самозабвенно жестикулируя.
— Мы должны позвонить! — гаркнул он мне в ухо. — В полицию!
Кто-то подергал меня за руку. Это была Одри. Она говорила что-то, но её слова тонули в общем реве. Я потянул её к лестнице, и мы нашли относительно тихое местечко на площадке второго этажа.
— Что ты говорила? — спросил я.
— Его там нет.
— Кого?
— Огдена. Где же он? Нет и в комнате. Наверное, они его увезли.
К нам подскочил Глоссоп, прыгая по ступенькам, точно альпийская серна.
— Мы должны позвонить в полицию! — крикнул он.
— Я уже позвонила, — ответила Одри, — десять минут назад. Они послали людей. Мистер Глоссоп, Огден Форд был в вашей классной комнате?
— Нет, миссис Шеридан. Я думал, Бернс, он с вами. Я покачал головой.
— Эти люди, мистер Глоссоп, приезжали похитить Огдена, — сказала Одри.
— Несомненно, шайка мерзавцев! Из нее же и тот, что шнырял тут вчера вечером! Какая нелепость! Мои нервы не выдержат регулярных нарушений закона. Нам нужна защита полиции. Негодяев надо привлечь к суду. Никогда не слыхивал ничего подобного! И это в английской школе!
Глаза Глоссопа взволнованно поблескивали за очками. Макбет при столкновении с призраком Банко был в сравнении с ним выдержанным и хладнокровным. Не приходилось сомневаться, что набег Бака здорово взбаламутил покойный, счастливый мирок маленькой общины.
Шум в коридоре и не думал спадать, наоборот, он всё нарастал. Угасшее было чувство профессионального долга вернулось к нам с Глоссопом. Мы спустились по лестнице и постарались сделать всё, что можно, каждый по-своему, чтобы навести порядок. Задача оказалась не из легких. Мальчики изначально склонны к шуму, и внешний повод не нужен. Но уж когда грабители в белых масках тычут учителей пониже спины браунингами, они просто превосходят сами себя. Сомневаюсь, сумели бы мы вообще их утихомирить, но, к счастью, визит Бака случился незадолго до чая, и кухня оказалась вне сферы его деятельности. Как и во многих деревенских домах, кухня в «Сэнстед Хаусе» находилась в конце длинного коридора, отделенная дверями, за которые, если грохот выстрелов и проникал, то едва слышно. Наша превосходная кухарка вдобавок была глуховата, вследствие чего, несмотря на штурм и напряженную обстановку на нашей половине, она, словно Шарлота у Гёте, продолжала готовить сэндвичи с маслом, и когда ничто не могло бы утишить расходившуюся бурю, её перекрыл звон колокольчика.
Если и существует передряга, способная удержать английского джентльмена или мальчика от чая, то её еще не выявили. Крики вмиг смолкли. Все ощутили, что с расспросами, пожалуй, можно и повременить до более подходящего случая, а вот с чаем — ни за что! И двинулись в сторону столовой.
Глоссоп уже ушел с толпой, и я намеревался последовать за ними, как в парадную дверь снова позвонили.
Я решил, что это полиция, и остался ждать. В предстоящем расследовании я буду главным свидетелем. Если кто и находился в самой гуще событий с самого начала, так это я.
Уайт открыл дверь. Мельком увидев синие формы, я подошел поздороваться.
4
Полицейских пришло всего двое. В ответ на нашу жаркую просьбу о помощи против вооруженных бандитов Его Величество Закон материализовался в образе плотного инспектора и долговязого поджарого констебля. Я подумал, как им повезло, что они опоздали к событиям, живо представив себе, как Левша и Рыжеусый, которым помешали в их замыслах, громят полицейские силы.
Уайт, снова превратившись в дворецкого, познакомил нас.
— Это мистер Бернс, наш учитель, — объявил он и удалился со сцены. Когда Уайт выступает в роли дворецкого, никто лучше него не знает своего места.
Инспектор остро взглянул на меня. Констебль обозревал неведомые горизонты.
— Хм, — буркнул инспектор.
Мысленно я назвал их Боне и Джонсон. Отчего, и сам не знаю. Разве что они того заслуживали.
— Вы нам звонили, — обвиняюще произнес Боне.
— Да, правда.
— Что случилось? Что — ты достал блокнот? — тут происходит?
Джонсон, оторвав свой взор от неведомой дали, вынул блокнот.
— Около половины шестого… — начал я. Джонсон послюнил карандаш.
— Около половины шестого к парадной двери подъехал автомобиль. В нем было пятеро бандитов в масках и с револьверами.
Я их заинтересовал, сомнений не было. Здоровый цвет лица стал еще здоровее, глаза округлились. Карандаш Джонсона летал по бумаге, скрипя от избытка чувств.
— Люди в масках? — повторил Боне.
— И с револьверами, — присовокупил я. — Ну, разве вы не рады, что не попали в разгар веселья? Они позвонили в парадную дверь, а когда Уайт открыл им, они оглушили его мешком. Затем…
Боне поднял здоровую лапищу. Я замер в ожидании.
— Кто такой Уайт?
— Дворецкий.
— Я возьму заявление и от него. Приведите дворецкого. Джонсон послушно ускакал.
Оставшись со мной наедине, Боне стал подружелюбнее.
— Такого странного начала, мистер Бернс, я в жизни не слыхивал, — признал он. — Я двадцать лет в полиции, но ничего подобного… Похлеще петушиных боев. И что надо этим людям в масках, как вы полагаете? Сначала я даже решил, что вы над нами подшучиваете!
Я был шокирован таким предположением и поспешил выложить дальнейшие подробности.
— Это шайка американских мошенников. Они хотели похитить Форда, нашего ученика. Вы ведь слышали про его отца, Элмера Форда? Он американский миллионер. За последние годы уже несколько раз Огдена пытались похитить.
В эту минуту вернулись Джонсон с Уайтом. Уайт коротко изложил им историю, продемонстрировал синяк, показал отметины от веревок и был отпущен. Я предложил, чтобы дальнейшая беседа протекала в присутствии мистера Эбни, У которого, я не сомневался, было что сказать, чтобы замять историю.
Мы поднялись наверх. Сломаная дверь кабинета ненадолго отвлекла нас и привела к новому всплеску активности карандаш Джонсона. Расправившись с ней, мы подошли к комнате мистера Эбни.
На властный стук Бонса откликнулись нервным «Кто там?» Я объяснил, в чем дело, через замочную скважину, и изнутри донесся скрип отодвигаемой мебели. Короткая встреча с Баком явно вынудила моего нанимателя как-то обезопасить себя от второй, и он забаррикадировался всем, что ему удалось подвинуть. Прошло несколько минут, прежде чем путь освободили.
— Входите, — произнес наконец гнусавый голос. Мистер Эбни сидел в кровати, туго завернувшись в одеяло. Вид у него был взъерошенный, в комнате — полнейший кавардак. Валявшаяся у туалетного столика кочерга показывала, что он приготовился дорого продать свою жизнь.
— Рад видеть вас, идспектор, — сказал он. — Бистер Бердс, как вы объясдяете это чрезвычайное происшествие?
Потребовалось немало времени, чтобы объяснить мистеру Эбни, что стряслось, и еще больше, чтобы убедить Бонса и его коллегу, что школа отнюдь не желает поднимать всю округу. Не хотим мы и сообщений в газетах, гласность — не наша стезя. Они были явно разочарованы. Происшествие, должным образом раздутое, стало бы самым ярким событием, когда-либо случавшимся в округе, и их жадные глаза уже видели славу, маячившую соблазнительно близко. Однако упоминание о холодных закусках и пиве, ждущих на кухне, чуть-чуть развеяло сумрак, и они почти жизнерадостно исчезли.
Джонсон до последней минуты делал заметки.
Не успели они уйти, как в комнату ворвался Глоссоп, искрясь от возбуждения.
— Мистер Эбни! Огдена Форда нигде не могут найти! Тот ответил на информацию громоподобным чиханием.
