как-то сказал хорошую фразу «Я не одобряю убийств». Я с ним… с ней… в-общем, согласен. Мне вы, энергетические вампиры уже поперек горла встали! И если сейчас у меня появилась возможность этих неуловимых убийц прищучить путем не вполне красивого давления на Вас, то я этой возможностью намерен воспользоваться.
Ну, сильно надавить на меня – это вряд ли. С другой стороны, лучшей возможности выложить ему правду у нас может не быть.
– Риккардо, а Вы не боитесь, что я как тот самый… как Вы там сказали, э-киллер, Вас банально «выпью» во время нашей беседы?
– Я оставил сообщение, куда пошел. Я знаю, что нельзя позволить до себя дотронуться, и не позволю. И я вооружен.
– Что ж, тогда Вам придется вспомнить название одной книги той самой старушенции, поскольку очень оно подходит к сегодняшней ситуации.
– Это какое же?
– «Карты на стол»!
– Выкладывайте!
– Рикардо, скажите, а в Вашей классификации тех, кто способен взаимодействовать с человеческой энергетикой, кроме вампиров совсем никого нет?
– Н-нет… а кто должен быть?
– Доноры. Причем рубеж между ними довольно размыт. Видите ли, очень многие умеют энергию одновременно как аккумулировать, так и отдавать. Это как две стороны одной медали. И если у кого-то сильнее развито умение вытягивать чужую энергию силком, то эта особь может быть причислена к разряду «вампир». А те, что просто подбирают бесхозную энергию, да еще способны поделится ею с окружающими, автоматически попадают в разряд «донор». Сама способность к переливу энергии одна, воплощение – разное.
– И к чему этот ликбез?
– К тому, что есть на свете э-вампиры, которые до такой степени либо оголодали, либо развили способности по максимуму, что на выходе их «кормежки» и появляются «высушенные» жертвы. И к тому, что конкретно меня можете так демонстративно не опасаться, и беретту в кармане не сжимать, я из породы доноров. По моим наблюдениям, это фамильное.
– Так я Вам и поверил!
– И не думал на это надеяться. Возможно Вас в этом убедит известный Вам факт, касающийся исчезавших драгоценностей… Что ж, это действительно моя разработка. Не так сложно было создать «оживающие» драгоценности, способные напитаться утекающей от носителей энергией и стремящихся передать ее создателю, то есть мне. Потому коллекция и была выполнена в форме змей. Им проще всего проскользнуть в любую щель и вернуться ко мне в мастерскую. Я забирал энергозапас, чистил очередное колье или браслет, уточнял по номеру изделия покупателя и возвращал владельцам.
– А 50 евро за что?
– Во-первых, это стандартная цена за чистку золотого изделия. Ну, и возможность списать немножко денег в свободный нал, который тоже, знаете, бывает нужен. А теперь подумайте, стал бы я так рисковать и довольствоваться подобранными крохами, имей я возможность тянуть энергию напрямую?
– Хм… ну, допустим. Тем не менее, Вы не отрицаете, что замешаны в регулярном хищении жизненной энергии у окружающих без их ведома и согласия, не исключено, что вплоть до летальных исходов?
Ах, ты, провокатор доморощенный! Все-таки хочешь получить оговорочку под запись. Ну, лови.
– Как и ты, сыночек. Как и ты.
– Какой я Вам, к черту, сыночек?!
– Родной, Рикки. Родной и единственный.
– И я должен Вам поверить?
– Мне-то может и нет, а вот тесту ДНК – возможно. Полюбуйся.
Почитай, почитай. Заключение одной из самых именитых лабораторий – отцовство подтверждено на 99,9999%.
– А откуда же Вы взяли мой генетический материал?
– Было откуда. Кстати, предупреждая твои слова о подделке заключения, держи мой материал, закажешь тест у себя в лаборатории.
И демонстративно выдрал несколько волосков, которые и положил на стол перед ним. Молодец, сгреб, в пакетик попрятал. Пусть проверяет: доказать родство отца и сына достаточно просто, потому что мужская У-хромосома передается в неизменном виде.
– Уверен, что хочешь продолжить беседу под запись? И тебя не скомпроментирует подобное родство?
– Не вижу оснований для появления компромата, если у меня отец э-донор, а подобное наследование, как я понял, фамильное.
– Так то – отец. А вот мать…
– А у меня матушка-то имеется?
– А как же. Как у всех. И вот ты, как она – э-вампир. А как насчет подобного родства?
Дошло наконец, скривился. Вытащил мобильник, выключил запись. Подумал. Думай, думай, мой-то диктофон стационарный, и отключать я его не намерен.
– А с чего мне Вам верить по поводу матушки?
Я молча достал из секретера давно приготовленный локон и также молча положил на стол.
– Закажешь два теста, зато будешь точно уверен.
– И… как ее зовут?
– Лиля. Лилиана Фрязина.
– Русская?!
– Нет, китаянка! Понятно, что русская, но с итальянскими корнями.
– А корни откуда?
– Ты вообще про историю фамилий на Руси хоть что-то слышал? Прозвище Фрязин, а потом и фамилию Фрязины41 на Руси носили выходцы из Италии. Где-то в глубине веков у нее по отцовской линии в роду были итальянцы. В семье итальянский язык традиционно знали не хуже русского. Лиля закончила экономический в 1989 с красным дипломом и в награду родители оплатили ей поездку на неделю в Рим. На родину, так сказать, предков. Вот там мы и познакомились, когда она зашла в кофейню около моего дома.
Лилия… Она так смешно говорила по-итальянски, вроде все правильно, и вдруг – бац! Неверное ударение, и слово превращается неизвестно во что. Зато историю достопримечательностей Рима, как оказалось, она знает лучше меня, коренного римлянина. Мы несколько раз спорили насчет года постройки или архитектора, потом проверяли – она ни разу не ошиблась. Целыми днями мы ходили по городу, и я открывал его для себя заново, через призму ее восприятия. Вечный город и молодая девочка с распахнутыми глазами – Мадонна отсыпала мне в то лето пять дней счастья. Ничего этого я мальчику рассказывать не буду, ему неинтересны такие подробности. Но именно тогда в июле все и началось, из-за чего сейчас мы сидим в моем кабинете, и речь вот-вот зайдет о матерой уголовщине.
– А потом?
– Потом ее путевка закончилась, и она вернулась в Москву. Я к ней сам несколько раз прилетал, а она никак не могла ко мне вырваться, тогда еще существовала страна под названием Советский Союз, и получить визу к «проклятым капиталистам» было почти невозможно. Я удивляюсь, как в первый-то раз ее родители сумели «продавить» такую поездку. Мне тоже у них в стране делать было нечего, а решать что-то было надо, мы хотели быть вместе. Тогда Лиля придумала план: она завела «липовую» карту об опухоли мозга, а я прислал ей приглашение на бесплатную операцию и последующее лечение от той
