— Слушай, возьми это, Роза, дорогая? Мне так плохо от того, что произошло.
Я не могу ехать сейчас.
Может быть, твоя мама все еще хочет, но позже.
Она может взять эту, я знаю, что мы должны были поехать сегодня, но ты никогда не знаешь…
Роза взяла карточку, не совсем понимая, о чем говорит Дилис, но надежда росла и расцветала внутри нее.
— Вы имеете ввиду, что моя мама еще не уехала?
Но Дилис все еще выглядела обеспокоенной.
— Ты имеешь в виду, что не знаешь? Они сказали, что позвонят тебе, обещали, дадут тебе знать.
Надежду заменила боль и тяжесть в животе, и она выпалила, — Сказать мне что, Дилис? Кто должен был мне что-то сказать? Пожалуйста, скажите мне!
И бедная Дилис, нервничая и заикаясь, начала ей рассказывать.
— Мне жаль, Роза, любимая. У меня плохие новости…
Доктор вылез через подвал газетного киоска, и попав в магазин, больше не слышал ничего от Кьювилов, спасшись от нескольких выстрелов и топота.
У продавца газет был большой рекламный плакат с дикобразом Перси на стене, и Доктор позволил себе отвести душу, сорвав и разорвав его на мелкие кусочки.
Что подумает об этом продавец газет утром, его не заботило.
Дверь на улицу была заперта, но для такого как Доктор, вскрывшего множество замков, это не представляло большой проблемы.
Это тоже настораживало, но звуковая отвертка позаботится об этом.
На улице было довольно тихо, когда он вышел из магазина — несколько молодых людей бездельничали; пили дешевое пиво из банок; несколько продавцов торопились домой.
Ларек, в котором Кьювилы раздавали свои смертоносные призы, казался пустым — что бы не издавало этот шум, очевидно, уже пропало.
Доктор решил делать ноги до того, как они решат его преследовать.
Он побежал вниз по главной улице, направляясь обратно в квартиру Розы…
10 Глава
Роза смотрела на все эти трубки и разные штуки, ведущие к ее матери, и она вновь почувствовала себя нехорошо.
Её мама всегда так защищала ее.
Если Роза поцарапает коленку, Джеки всегда придет, чтобы забрать ее.
Она приходила в школу, если кто-нибудь пытался обзывать Розу, или не давал ей прохода, или приставал к ней.
Иногда это смущало, но твоя мама защитит тебя, ведь все мамы так делают.
Но смотреть на свою маму, лежащую на каталке, с черными глазами, пурпурными щеками и засохшей кровью под носом, зная, что мама просто хрупкое человеческое создание, не супергерой, было самым худшим чувством в мире.
И вдобавок ко всему, теперь Роза пыталась спасти мир, и часть мира, которую надо спасать — это ее мама.
Это было так неправильно.
Глаза Джеки дрогнули, открываясь.
Она улыбнулась, увидев Розу.
— О, слава богу, с тобой все в порядке.
Моя дорогая, с тобой все в порядке.
Роза пристально посмотрела на нее.
— Я в порядке.
Не беспокойся за меня.
Потому что с чего бы маме волноваться за нее, когда она сама была в таком состоянии?
Джеки, очевидно, прочитала это по ее лицу.
— Он сказал, что доберется до тебя, — сказала она.
Роза наклонилась, чтобы стать ближе к ней.
— Кто сказал? Мама, что с тобой случилось? Это были пришельцы? Они нашли мой телефон? Они подумали, что ты сговорилась с Доктором, или что?
Теперь Джеки на нее пристально посмотрела.
— О чем ты говоришь? Это был тот неандерталец Даррен Пай.
Роза ничего не смогла с собой поделать, она почти что почувствовала облегчение.
Не пришельцы! Не ее телефон, не её вина!
Но затем она взглянула на свою маму и облегчение прошло.
— Они просто сказали, что ты здесь, что ты ранена.
Что случилось?
Джеки казалась сомневающейся.
— Ты будешь винить только себя…
— Мам! — Теперь Роза действительно должна была знать.
— Ох, ну хорошо.
Джеки приподнялась на подушках.
— Я пыталась найти тебя.
Я позвонила Микки, но никто не ответил, но я подумала, что растреплю об этом всем, чтобы не упускать шанса, встретившись с Дилис.
Но я увидела его.
Этого Даррена Пай.
Он нес телевизор, я была готова поспорить, что он ему не принадлежал, и я должна была что-то сказать.
И он… он сказал… он сказал что-то про тебя.
И я не могла этого стерпеть, поэтому высказала ему всё, что думала.
Роза закрыла глаза, неохотно представив эту картину, вспомнила о сиренах, которые они слышали, они, скорее всего, приезжали к ее маме.
Надо было самой пойти и во всём разобраться…
— И он сказал, что он задолжал тебе один удар или что-то типа того — ты же не дралась с ним, Роза, что ты что, напрашиваешься на неприятности? — и что ты их нашла.
Но сейчас… — Джеки запнулась.
Сейчас, он сделает это со мной.
— Мама!
— Он просто слегка меня ударил.
Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
Роза знала, что это неправда.
И она понимала, раз мама делает вид, что всё хорошо, то на самом деле всё должно быть очень плохо.
— Все еще прохожу без очереди.
Там снаружи сотни несчастных случаев, а у меня собственная каталка, как у VIP-персоны, собственная палата, медсестры бегают вокруг и чистят все подряд, накладывают мне швы и все что захочу.
Она хотела улыбнуться, но вместо этого закашлялась.
Роза взяла руку Джеки и крепко сжала ее, стараясь не заплакать, стараясь не чувствовать себя такой беспомощной.
— Этот мужлан спер все, что у меня было.
Сумку, ключи, все.
Даже мой выигрышный билет, — сказала она, и Роза не смогла рассказать маме правду о этих выигрышных билетах, не сейчас, не тогда, когда ее мама выглядит такой слабой.
— Ох, и твой телефон тоже, любимая.
Извини.
Я куплю тебе новый.
Джекки вздохнула.
Полиция не сможет вернуть его обратно, при всех их: "Мы делаем все, что в наших силах, миссис Тайлер".
Один пришел перед тобой, сказал, что они искали его по всему району, но его там не оказалось.
Конечно же, они его не нашли.
Даже Даррен Пай не настолько глуп, чтобы торчать там, где он кого-то ограбил.
Нет, он не такой дурак.
А, может, он подумал, что будет неплохо убраться отсюда, пока жара не спадет.
Может, он посмотрит на то, что спер, и увидит выигрышный билет, билет, который позволит ему сегодня же бежать из страны.
И возможно, он решит использовать этот билет.
Глядя на синяки и окровавленное лицо ее матери, Роза очень, очень надеялась, что он так и сделал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
