– К такому платью очень бы подошла вот эта шуба, – шепнула мне девица, держа белое манто в руках. Шуба и впрямь была хороша, и я, примерив ее и взглянув на себя в зеркало, кивнула.
В общем, на следующий день, подъезжая к офису Долгих, я с усмешкой подумала про себя: точно Золушка из сказки. Впрочем, Ник ни за что бы с этим не согласился и, конечно, был бы прав. Никаких ожиданий я с приемом не связывала, но и черных мыслей не держала.
Ник болтался неподалеку от входной двери, где замерли двое охранников. Он курил со скучающим видом, приглядываясь к подъезжающим. Я редко видела Ника в костюме и теперь с некоторым удивлением отметила, что он ему идет, мало того, мой друг чувствует себя в нем свободно и, подозреваю, сам себе нравится. Белоснежная рубашка и дорогой костюм делали его бледную физиономию аристократической, прямая спина, скупые жесты и пронзительный взгляд впечатляли. Я мысленно усмехнулась, испытывая за него некое подобие гордости.
Он заметил мою машину и пошел навстречу, отбросив сигарету и нацепив улыбку на физиономию. Улыбаться Ник не умел, раздвигал свои узкие губы и разом становился похож на голодного хищника, который прячет звериный оскал под маской клоуна.
– С ума сойти, – фыркнул он, подавая мне руку, чтобы я могла выйти из машины. – Счастье мое, ты выглядишь сокрушительно. Мое бедное сердце вот-вот разобьется, прочие части тела ведут себя откровенно неприлично.
– Чему ты радуешься, придурок? – усмехнулась я. – Этот прикид влетел тебе в копеечку.
– Да бог с ним, главное, что ты довольна. Разве нет?
– Теряюсь в догадках, какого хрена я сюда притащилась?
– Ты хотела сделать мне приятное. По крайней мере, я надеюсь на это. Сладкоречивого хватит удар, когда он тебя увидит.
– Так ты на это рассчитываешь?
– Вовсе нет. Какое мне дело до этого идиота?
Болтая таким образом, Ник повел меня к дверям. Охрана проводила нас заинтересованными взглядами, парни, должно быть, гадали, с какой радости Ник изображает из себя светского льва. Я, кстати, тоже гадала.
Прием, как и предсказывал мой друг, вышел на редкость скучным. Три сотни людей бродили по огромному холлу, где были накрыты столы, раскланиваясь друг с другом и расточая фальшивые улыбки. Ник, сунув мне в руки бокал с шампанским, исчез, а я оглядывалась в поисках знакомых лиц, не потому, что кто-то меня интересовал, просто надо было чем-то себя занять. В поле зрения появился Рахманов; склонясь к брюнетке с замысловатой прической, в ярко-красном платье, он с блуждающей улыбкой рассказывал ей что-то, дамочка смотрела на него с обожанием, от самодовольства его так и распирало. Судя по его лицу, он пытался решить, как поступить: отправиться с брюнеткой прямо сейчас в один из пустующих кабинетов или дать ей время немного помучиться, гадая, получит она сегодня подобное предложение или счастье ей не улыбнется.
Тут взгляд Олега наткнулся на меня, и улыбка сползла с его физиономии. Что-то торопливо шепнув брюнетке, на лице которой отразилось разочарование, он решительно направился ко мне. Схватил меня за руку и буркнул:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Я отыскала в толпе глазами Ника и кивнула на него:
– Это его идея.
– Черт, почему я терплю все это? – закатил Рахманов глаза.
– Наверное, потому, что ты не можешь обойтись без этого парня.
– Похоже, ты тоже не можешь, – съязвил Олег.
– Он занятный. А тебя опять тянет устроить скандал.
– Я не хочу видеть его рядом с тобой и, по-моему, не раз говорил об этом.
Ник, обретавшийся поблизости, увидев Рахманова, изобразил на лице что-то уныло-подобострастное и сказал:
– Здравствуйте, Олег Николаевич. Рахманов повернулся к нему спиной, шепча сквозь зубы:
– Вот сволочь.
Воспользовавшись тем, что Олег его не видит, Ник раздвинул рот до ушей и подмигнул мне. Оставалось гадать, с какой стати он вздумал дразнить Рахманова и вообще ведет себя по-дурацки.
– Если хочешь, я уеду, – миролюбиво предложила я. – У меня все равно челюсть от зевоты сводит.
– Красивое платье, – заявил Олег, будто меня не слыша. – Надеюсь, куплено не на его деньги?
– Какая разница?
– Ты невыносима, – прошипел он. – Отвратительное, насквозь лицемерное, продажное существо.
– Странно. Ник утверждал, что не встречал женщины прекраснее меня.
Рахманов вздохнул, глядя куда-то поверх моей головы, и совершенно спокойно сказал:
– Я не могу уехать сейчас, придется немного поскучать. Веди себя прилично и держись от него подальше, чтобы тебя не сочли распоследней шлюхой.
В этом весь Рахманов, он и мысли не мог допустить, что я явилась сюда просто так, а не для того, чтобы портить ему жизнь. Весь мир вращался вокруг него, так всегда было, есть и будет.
– Олег, – услышала я знакомый голос.
Рахманов повернулся, и я вместе с ним. К нам не торопясь приближался Долгих под руку с женщиной. Я взглянула на нее без всякого интереса и с большим трудом смогла удержать на лице ничего не значащую улыбку. Рядом с Долгих стояла Елена Кузьминская, человек, на которого я возлагала свои надежды. Напрасные. То, как они с этим типом смотрели друг на друга, не оставляло сомнений в характере их отношений. «Это не простое знакомство и даже не дружба, тут чувства с большой буквы», – с ухмылкой решила я.
Они были очень красивой парой и, наверное, достойны друг друга. Грудь стянуло железным обручем, в глазах потемнело от бешенства, и вовсе не потому, что я была в двух шагах от сокрушительного провала, который стоил бы мне жизни. Здесь было нечто другое, в тот момент я затруднялась это выразить словами. Я смотрела на Долгих, на его лицо с незнакомым мне доселе выражением, теперь в ее глазах не было столь удивившей меня когда-то печали. Он смотрел с бесконечной нежностью на эту женщину, и она отвечала ему тем же. И я опустила взгляд, чувствуя, как меня покидает ярость.
Все мы продажны, только у каждого своя цена. Кто-то продает душу за деньги, a кто-то за любовь. Разве я могла судить ее? Нет, конечно. Напротив, в тот момент я чувствовала странное родство с ней и еще жалость. Все эти мысли и чувства вихрем кружили во мне, но со стороны наша встреча вряд ли выглядела примечательной. Олег и Долгих пожали друг другу руки. Рахманов кивнул Елене и на правах старого друга поцеловал ее, так что ясно было: они знакомы не первый день. Долгих перевел взгляд на меня и, пряча усмешку, сказал:
– Знакомьтесь, это Юля… любимая девушка нашего сердцееда, а это Елена Сергеевна, – представил он ее.
– Салют, – сказала я.
Она хотела подать мне руку, но вдруг передумала, а ее взгляд застыл на моем лице.
– Очень приято, – тихо сказала Кузьминская.
– Взаимно. Дорогой, ты не против, если я сегодня напьюсь? – повернулась я к Олегу. – Старайся не обращать на меня внимания.
Я сделала ручкой и отправилась к накрытым столам, слыша, как Рахманов бормочет:
– У нее совершенно невыносимый характер.
– Красивые женщины редко бывают покладисты, – ответила Елена.
Я не успела дойти до стола, как рядом возник Ник.
– Тебя почтили короткой беседой? – хихикнул он. – Не сомневался, что ты будешь в центре внимания.
– Смотри, чтобы Рахманов тебе башку не оторвал в знак большой признательности.
– На самом деле его распирает от мысли, что каждый мужик здесь мечтает трахнуть тебя. Рахманов из тех, кого постоянно надо дразнить, как собаку, в противном случае он начинает скучать и теряет интерес к объекту. Мы допустить этого никак не можем.
– У Долгих новая пассия? – спросила я с усмешкой.
– Ага. Дамочка не простая, я ж говорил, он помешан на умных бабах, так что тебе ничего не светит, радость моя, а жаль. Эта к тому же известная журналистка. Жутко идейная. Свобода, равенство и братство, хоть сейчас на баррикады.
– Серьезно? Как же идейную так угораздило?
– Все вы, интеллигенты хреновы, болтаете одно, а делаете другое. И эта не исключение.
– Известная журналистка? – не отставала я. – Всемирно известна в нашем городе?
– А вот тут ты не права, – хмыкнул Ник. – Действительно известная. Да ты о ней наверняка слышала, Кузьминская ее фамилия. – Я пожала плечами. – Не слышала? Ну и ладно. Мать живет в нашем городе. У старушенции рак, врачи говорят, долго не протянет. Вот дочурка в ожидании ее скорой кончины здесь и зависла, а чтобы жизнь пресной не казалась, крутит любовь с нашим всемогущим. По слухам, башню у него начисто снесло, жениться собрался. Сладкая парочка, – хихикнул Ник.
– Что-то ты настроен чересчур критично, – съязвила я.
– Еще бы, народ вокруг напивается на халяву, а я, как распоследний идиот, ни в одном глазу. Ладно, устрою себе завтра именины сердца.
– На меня не рассчитывай, – предупредила я.
– Что так?
– Я сегодня напьюсь, с Рахмановым.
– Кстати, о нашем золотом мальчике. Пожалуй, мне стоит нырнуть в тень, вон как он глазищами зыркает, не нравится ему наша нежная дружба.
