Кроме «Армении» в Карантинной бухте шла посадка на еще один бывший «рысак» — теплоход «Белосток», а у причала Морзавода грузили оборудование и людей на транспорт «Крым». Погрузка шла непрерывно днем и ночью.
Будучи на борту лайнера и принимая доклады от помощников, командир «Армении» капитан 3 ранга Владимир Яковлевич Плаушевский с тревогой посматривал на небо. Ему был отдан приказ выйти из Севастополя 6 ноября в 19 часов и следовать в Туапсе. Для сопровождения выделен только небольшой морской охотник с бортовым номером «041» под командованием старшего лейтенанта П. А. Кулашова.
Еще вчера 5 ноября, начальник отделения Главной базы получил приказ: госпитали и лазареты свернуть. На «Армению» было погружено около 300 раненых, медицинский и хозяйственный персонал Севастопольского военно-морского госпиталя (крупнейшего на флоте), с его главврачом — военврачом 1 ранга С. М. Каганом. Здесь же оказались начальники отделений с медперсоналом, рентгенотехники 2-го военно-морского и Николаевского госпиталей, санитарный склад № 280, санитарно-эпидемиологическая лаборатория, 5-й медико-санитарный отряд, госпиталь от Ялтинского санатория. Были приняты на теплоход часть медперсонала Приморской и 51-й армий, а также эвакуированные жители Севастополя. Главврач плавучего госпиталя Петр Андреевич Дмитриевский в звании военврача 2 ранга, со своим персоналом из 9 врачей, 29 медсестер и 75 санитаров носились по кораблю, распределяя раненых.
Капитан Плаушевский знал, что при отсутствии охранения только темная ночь может обеспечить скрытность плавания и не даст возможности бомбардировщикам люфтваффе атаковать «Армению». Каково же было его удивление и досада, когда ему передали приказ Военного совета флота выйти из Севастополя не в вечерних сумерках, а на два часа раньше, то есть в 17 часов — в светлое время!
В тот день по неудовлетворительно работающей телефонной связи из Ялты сообщили контр-адмиралу Н. М. Кулакову, что в городе собралась большая группа руководящих работников, которых не на чем эвакуировать. Контр-адмирал, за неимением альтернатив, выбрал «Армению». Капитану пришлось выполнить приказ и даже удалось проскочить в Ялту для погрузки «партактива», работников НКВД и еще одиннадцати госпиталей с ранеными.
По дороге последовал новый приказ — сделать заход в Балаклаву и там забрать работников НКВД со спецгрузом, раненых и медперсонал, ибо немцы продолжают наступать. Капитан, чтобы сэкономить драгоценное ночное время, принял решение не заходить в Балаклавскую бухту. Людей грузили с рыбацких баркасов и катеров, заранее подогнанных по курсу плавучего госпиталя. И тем не менее, несмотря на все ухищрения, «Армения» прибыла в Ялту только в 2 часа ночи — спустя 9 часов после выхода из Севастополя.
Море штормило, в небе рваная низкая облачность, периодически идет дождь. Полная луна изредка проглядывала в разрывах черных, быстро несущихся туч. «Армения», ошвартовавшись, приступила к погрузке людей, которых на причале собралось великое множество.
В самой Ялте неразбериха. Милиция отсутствует. По трубам в море выпустили массандровские вина. Кто-то грабит магазины и склады. Все улицы и переулки, выходящие на набережную, перегорожены брустверами, сложенными из мешков с галькой и песком, что совсем не сочетается с вечнозелеными пальмами.
Пристань и мол заполнены людьми до отказа. Посадка на теплоход шла медленно — с двух часов и до семи утра. Давка неимоверная. Поперек мола стояли бойцы НКВД с винтовками и пропускали только женщин с детьми. Иногда через оцепление прорывались мужчины. В городе начал гореть склад горючего, и громадные черные клубы дыма ветром несло на город и порт. Наступал рассвет.
А на борту «Армении» уже трудился медперсонал многочисленных госпиталей. Операции и бесконечные перевязки в ресторанах 1 и 2 класса, превращенных в операционные и перевязочные. В курительном салоне размещалась аптека, в каютах и коридорах установлены дополнительные подвесные койки. Раненые были всюду. Особенно много тяжелых. На всех палубах были слышны громкие стоны: людей мучила жажда. Женщины из эвакуированных гражданских, старались помогать медперсоналу и тоже ухаживали за ранеными.
Черное море, 7 ноября 1941 г.
Четвертый приказ командующего ЧМ флотом Ф. С. Октябрьского, предписывающий теплоходу «Армения» покинуть Ялту не ранее 19 часов, до Владимира Плаушевского странным образом не добрался и капитан 3 ранга 7 ноября в 10 часов утра отправился в плавание на Туапсе без охранения.
Едва судно стало на курс, у мыса Сарыч над ним пролетел немецкий разведчик, а в 11 часов над водой, на бреющем полете, едва не касаясь гребней высоких штормовых волн показались два немецких торпедоносца «Не-111». Один из них начал делать разворот для торпедной атаки, а второй пошел в сторону Ялты. Первый Хенкель сбросил две торпеды калибром 450 мм, но промазал и 340 килограмм взрывчатки рвануло в прибрежных камнях мыса Айя.
Второй не спеша лег на боевой курс. А что? Санитарное судно без зениток, а морской охотник с пулеметами находился далеко в стороне, да и болтало на штормовой волне мелкую посудину так, что стрелять было в принципе невозможно. Прицелился, и тоже пустил обе торпеды. Они шли на совсем малой глубине, из-за высокой штормовой волны то и дело вылетали из воды и неумолимо приближались к судну.
Позже командир морского охотника старший лейтенант П. А. Кулашов рассказывал, что такой взрыв он видел впервые: звука практически не было, впрочем, это можно было бы списать на контузию, зато взрывная волна, напоминающая порыв урагана — оказалась такой силы, что встопорщилось море, а крен катера достиг 45 градусов. Госпитальное судно окутали волны, высотой по верхнюю палубу, миллиарды брызг образовали темное густое облако, затмевающее даже мачты. Немецкий бомбардировщик, начавший было набирать высоту, отбросило назад, перевернуло, и он стоймя, хвостом вниз, свалился в бушующие волны. Целых четыре минуты старший лейтенант наблюдал, как лайнер уходил в облако беснующейся воды. И все это время от судна дул ураганный ветер и накатывались совсем не черноморские, а скорее океанские волны. Когда стихия немного утихла, продолжающийся шторм показался — детской игрушкой. Уцелевший первый бомбардировщик давно лег на обратный курс, превратившись в точку. Капитан морского охотника трижды прошелся над местом гибели «Армении», но так и не увидел ни самого лайнера, ни каких-либо следов его присутствия. Не было ни спасшихся, ни обломков, ни даже щепок, спасательных кругов и просто мусора, обычно всплывающего на месте гибели кораблей.
Неизвестно где, 7 ноября силурийского периода палеозойской эры
С утра сильно штормило, небо заволокло темными грозовыми тучами, на горизонте сверкали молнии, доносились приглушенные раскаты грома, порывы ветра так и норовили сорвать складские палатки, с крыши казармы улетел кусок рубероида, а второй хлопал на ветру, так и норовя отправится вслед своему собрату. Порвались две веревки на столбах у прачечной с развешанным стиранным бельем. Бойцы хозвзвода и санитарки сочли за лучшее собрать все постиранное и досушить потом, после шторма. В море уносило песок, какие-то бумажки, листву с лесопосадок. Куры и утки забились в курятнике, подросшие котята со щенками норовили нырнуть в дома, в казармы и даже в лазарет, оттуда их неоднократно выкидывали, ибо по санитарным соображениям нельзя животных допускать к раненым. У портала пыхтели два состава, которые минут десять тому назад вырулили из 1993 года и быстро проскочили пару километров до точки назначения. Саня колдовал у окна, пытаясь его открыть. В принципе, окно открывалось, но устойчиво держалось лишь две-три минуты, потом схлопывалось и открывалось вновь. Саня уже испортил десяток стальных направляющих, которыми сопрягались рельсы в обоих реальностях. Ему пытались помочь двое железнодорожников с другой стороны — они фиксировали накладки болтами к своим рельсам. За ними наблюдал Фролов и четверо красноармейцев с винтовками. Но охрана не вмешивалась в процесс, Фролов хотя и ругался в полголоса, видя неустойчивое состояние портала, но сам не рисковал перейти в Силур. Машинист первого поезда, стоявшего в трех метрах от портала в Силуре, недовольно крутил головой.
— Ты можешь хотя бы на полчаса зафиксировать окно? — крикнул он Сане.
— Пробую, пока не получается. — ответил тот. — Может гроза мешает?
— Может. А мне то что делать? — спросил машинист. — Обрежешь поезд посреди вагона и чего?
— Давай подождем.
— Придется.
В этот момент первые крупные капли застучали по земле. Машинист спрятался в кабину паровоза, а Саня кинулся под навес.
Внезапно в ворота ударила молния, раздался оглушительный гром. Деревянные ворота вспыхнули, но тут произошло нечто невероятное: портал, внезапно увеличившись втрое или впятеро, на мгновение открылся. Из окна хлынул поток соленой морской воды, которая снесла ворота, затушив пламя, повалила навес, ударила в морду паровоза и растеклась по земле.
