– Нет, он не мог так со мной поступить! – всхлипнула я. И ужаснулась, услышав собственный всхлип. Вот до чего дошло! Скулю, как обманутая семнадцатилетняя студенточка: «Он хороший, он не мог так со мной поступить!»
Даже смешно стало. До какой степени я сейчас не я, если так раскисла… Получила по роже, упала в грязь… И что? Ну-ка, быстро поднялась, поправила макияж, сделала выводы – и дальше в путь с гордо поднятой головой.
Внезапно лучик надежды озарил мою страшную чёрную бездну: а ведь Володя собирался к нам в гости! Четвёртого сентября! И даже забил «напоминалку» в планнер! Значит, не водил за нос, не обманывал, а точно хотел продолжить отношения! – Да он даже адреса не спросил! – одёрнула я себя. – Ой, дура-то, дура-а… Поверила! Влюбилась, как маленькая. Куда он в гости-то приедет? В какую дверь будет ломиться? В какой дом, на какой улице? Он не знает нашего адреса, он ему и не нужен был совсем! Ломал комедию перед глупой блондинкой! Идиотка! Влюбилась! Как я могла?
Совершенно верно, я глупо и безнадёжно влюбилась – в случайного знакомого! Расслабилась, надышавшись лёгким воздухом Праги, поддалась настроению беззаботности и веселья и сразу же подхватила вирус любви. Теперь неизвестно, сколько я ещё буду мучиться от этой болезни.
Зачем мне эти проблемы! Жила спокойно, забот не знала…
Слезинка выскользнула из уголка глаза и убежала вбок, в сторону уха, удачно миновав частокол накрашенных ресниц.
Ещё и слёзы! Нет, это уж совсем никуда не годится!
Я вскочила с кровати и схватила мобильник. После миллионного гудка в трубке раздался сонный голос Игоря.
– Лен, какого хрена! Полвторого ночи!
– Я тебе сейчас объясню, какого хрена! – заорала я в трубку. – Что я здесь делаю?! Зачем ты навязал мне эту поездку?! Зарницкого нет и не предвидится! А я, как идиотка, торчу в этой чёртовой дыре!
– Осади коней, Лен, – сонно зевнул Игорь. – Ты в самом сердце Европы, между прочим, моя раздражённая девочка.
– Да, я очень…, очень раздражённая…!
– Фу, как грубо.
– Вернусь – убью! – пообещала я.
– Да что произошло, Ленка?
– Где Зарницкий?!
– Подъедет, – снова зевнул Игорь. – Можно я спать пойду, а? Отпускаешь?
– Вали. Ладно… Извини… Набросилась на тебя. Так. Настроение плохое.
– Давай завтра всё обсудим. Я, если честно, сейчас плохо соображаю. День был какой-то бешеный. Утром отзвонюсь, хорошо?
– Угу… Извини. Пока.
Я нажала отбой. Настроение испортилось ещё больше – наорала на единственного друга. Зачем? Он-то в чём виноват? Устроил мне отпуск, позаботился, взял на себя все производственные проблемы. Трудно припомнить, когда я ещё три дня подряд была свободна от бесконечной суеты – не ублажаю заказчиков, не кричу на персонал, не мотаюсь по инстанциям. Всеми делами сейчас занимается Игорь, а я прохлаждаюсь, разгуливая по экскурсиям и ресторанам. Если я и сижу в засаде, поджидая Зарницкого, то не в болоте, прикрывшись слоем грунта и листвы, а в очень комфортных условиях.
Если б не история с Владимиром.
Как глупо я вляпалась!
Я прошла в ванную и уставилась в зеркало. И тут в голове возникла страшная догадка: волосы! Вернее, их цвет. Вот корень всех моих бед! И как только я додумалась перекраситься в блондинку? Стала белой, мягкой и пушистой – что может быть отвратительнее?
Как только вернусь домой – бегом в салон. Восстанавливаю прежний цвет и возвращаюсь к прежнему имиджу. Столько лет была брюнеткой, и всё было прекрасно. Мало того что ни одна сволочь не решалась ко мне подобраться, главное – я сама была неприступнее Бастилии и обращалась с людьми так, как они того заслуживают…
Но пока я ещё исполняю роль сладкой блондинки, то извинюсь перед Игорем. Зря наорала на партнёра. Он единственный, кто не заслуживает хамского обращения.
Я снова набрала номер друга.
– Ну что ещё? – недовольно простонал Игорь минут через пять. Можно подумать, ему приходится отпахать шесть километров лесом, чтобы взять в руки мобильник. – Ты мне дашь сегодня поспать или нет?
– Прости, что накричала. Немножко тоскую – по ребёнку, по дому, по тебе. Вот и не сдержалась.
– Ладно, проехали.
– Точно не обижаешься?
– Лен, да что с тобой, а? Какая-то ты не такая. Раньше тебя не сильно заботило, обижается ли на тебя кто-то или нет.
– Ты не «кто-то».
– Хм-м… Ну, хорошо. Я не обижаюсь. На этой пафосной ноте и закончим. Я пошёл спать.
– Давай. Страстно целую. Чмок-чмок.
– И я тебя.
…Минут десять снова повалялась на кровати. Надо бы уже смыть макияж и поменять платье на джинсы с футболкой. Но я почему-то до сих пор этого не сделала. Почему? Вероятно, оставалась надежда – последняя терпкая капля на дне пустого бокала – увидеть Володю. Вот сейчас он постучит в дверь, шумно ввалится в номер с огромным букетом цветов и скажет, что его задержала работа…
Глупости!
Достаточно фантазий!
Вместо того чтобы мучить себя, лучше отправиться куда-нибудь на поиски провианта. Гуляш с кнедликами был съеден тысячу лет назад. Когда я о нём вспомнила, то ощутила одновременно голодный спазм в желудке и болезненный укол в сердце: какой же я была счастливой, когда ела этот гуляш! Володя кормил меня им. Он сидел рядом, его тяжёлая ладонь лежала на моём колене…
Вот опять я о нём думаю…
Нет, нельзя вспоминать. Мысли о Владимире, подлом предателе, совершенно выбивают из колеи. Лучше думать о работе, это тонизирует. Кстати, Игорь сказал, что день выдался суматошным. А что могло случиться? Савва Роос осуществил монголо-татарский набег на офис, захватил ксероксы, изнасиловал девиц-консультантов? Раньше он у нас не показывался. Но вдруг воспользовался моим отсутствием, нагрянул в контору и взял Игоря в оборот?
Я снова схватила телефон. На этот раз друг ответил молниеносно:
– Иди…! – рявкнул он.
– Извини, извини! Клянусь, это последний звонок. Ты не поверишь, но у меня тут всего десять вечера. Кажется странным, что кто-то где-то может спать в такое время.
– Убью! – сдавленно простонал Игорь.
– Я кое-что забыла спросить. Савва тебя не терроризирует? – Нет. – И у нас не появлялся? – Нет!
– А к себе не приглашал?
– Нет!
– Ты что кричишь? Детей разбудишь! Неужели Савва даже не звонил?
– Нет.
– Странно… Совсем мышей не ловит. Или разрабатывает план «Барбаросса»?
– Лена, я не знаю.
– Хорошо. Всё, спи, мой золотой.
– Поспишь тут, как же! – прорычал Игорь и отключился.
Не понимаю, почему он нервничает? Может, его тоже бросили, как и меня? Зеленоглазая студентка Катя помахала ему ручкой, сообразив, что ловить ей нечего?
Хоть одна приятная мысль.
Если Катерина исчезнет из нашей жизни – я вздохну с облегчением. Побыстрее бы.
Подумав о любовнице Игоря, я сразу же вспомнила и о другой красавице – Джульетте Иванцовой. Хлопнув себя по лбу, взяла ноутбук и вскоре уже копошилась на Жулькиной страничке в Интернете. Фотографий у девицы была бездна. Рассматривая их, я горестно вздыхала: Натку, конечно, природа внешностью не обидела, но до шикарной Иванцовой ей далеко. Джульетта – серьёзный конкурент. Кроме того, в ней есть драйв, её одолевают страсти. И Джульетта, безусловно, фотогенична: позируя, она словно видит сама себя через объектив… Вот пусть и катится в Париж или Нью-Йорк, скатертью дорога!
Я сочинила короткое сопроводительное письмо на английском. Приблизительно вычислила и указала габариты Иванцовой – они были пугающе модельными: избыток роста, дефицит веса. Кустарно изготовленное портфолио Джульетты с моей подачи улетело в десять агентств. Надеюсь, там не будут хлопать ушами и не проворонят девочку с Южного Урала – ведь она настоящий бриллиант.
Бурная деятельность по продвижению на Запад Джульетты Иванцовой отвлекла от печальных мыслей. Но едва я закончила, горло сразу сдавила стальная перчатка тоски. Какой я счастливой была ночью, утром, днём… Вплоть до восьми часов вечера, когда радостное ожидание сменилось замешательством, потом удивлением и, наконец, горечью прозрения.
Вновь подумала о Натке. Бедный мой ребёнок! Сейчас я всего на шаг приблизилась к пылающему огненному шару под названием Любовь, – и сразу на сердце ожог. А Натка уже целый год мучается из-за неразделённого чувства. Но я не имею права вдалбливать ей в голову мысль, что мужики – козлы и уроды. Это её жизнь, она сама будет решать, доверять ли мужчинам или держаться от них подальше.
Сама же, по-видимому, возвращаюсь к прежней схеме существования. Один-единственный друг – Игорь. Один-единственный деспот – великий и ужасный Зарницкий. Одно-единственное божество – бесподобный Хулио. И множество мимолётных персонажей – без лиц и имён, так, для здоровья. Владимира изначально следовало не возводить на пьедестал, а записать в последнюю колонку таблицы и воспринимать так же спокойно, как и остальную массу мужчин, используемых в качестве аналога вибратора. Тогда и не лезла бы сейчас на стену от горя и обиды…
