— Сила. Он нашел возможность передать ее посредством красок.
Алексей вздрогнул.
Хозяин кабинета, одетый в элегантный белый костюм, сидел на столе, лениво покачивая ногами. Как все навы, он был худощав, черноволос и черноглаз.
— Как ни странно, это написал чел, Аркадий Ивов. Блестящий талант. Я даже подумывал стать его меценатом, а он взял и принялся рисовать портреты местных толстосумов. — Сантьяга сделал маленький глоток вина из хрустального бокала. — Ваши соплеменники страшно падки на золото, отец Алексей. Кстати, здравствуйте.
— Соблазны преследуют их, — недовольно произнес монах. Он планировал совершенно другое развитие разговора.
Упырь-убийца, вот в чем проблема. Алексей не надеялся отыскать его в грохочущих скалах большого города, но давние договоренности, о которых рассказывал старец Никодим, позволяли надеяться, что навы сами покарают преступника.
— Соблазны преследуют всех, уважаемый отец Алексей, — улыбнулся Сантьяга, и в его черных, глубоко запавших глазах зажглись веселые искры. — Но ведь господь дал им еще и голову.
— Не следовало бы тебе упоминать имя господа, демон.
— А почему нет? — поднял брови Сантьяга. — Мы с ним почти ровесники.
Монах насупился. Он встречался с этим навом всего один раз, не так давно, и знал, что его собеседник может быть не только язвительным, но и очень жестким. Однако с ним можно было говорить и договариваться. Алексей внимательно посмотрел в черные глаза Сантьяги, на секунду задержал взгляд на дорогом, ручной работы — хотя юноша не разбирался в таких тонкостях — галстуке, запонках, украшенных черными бриллиантами.
— Вина, отец Алексей? — Вторжение молодого монаха оторвало Сантьягу от дел, но отказать во встрече он не мог. Забытая пустынь была одним из редких островков человской цивилизации, благодаря которым Великим Домам приходилось вести себя осторожно, соблюдать старые договоренности, и экстренное появление Алексея показывало, что произошло что-то неординарное. — Это рейнское, очень хорошего урожая.
— У меня есть голова.
Сантьяга улыбнулся, оценив шутку собеседника, сделал еще один глоток и снова посмотрел на картины.
— Я чувствую, что эти работы надолго останутся в моем кабинете. Зачем вы хотели меня видеть?
Резкая смена темы сбила с толку монаха.
— Я… случилось непоправимое.
— Непоправимого не бывает, уважаемый отец Алексей.
— Смерть человека в самом расцвете сил, это, по-вашему, можно поправить?
— А что гласят на этот счет ваши верования? — осведомился Сантьяга. — Помнится, я почитывал одно писание, так там прямо сказано…
— Прекрати смеяться над моей верой, демон! — неожиданно громко рявкнул юный монах.
Сантьяга даже не вздрогнул. Он спокойно допил вино, поставил хрустальный бокал на стол и задумчиво посмотрел на Алексея. В черных глазах нава не было и тени насмешки.
— Когда же вы, наконец, поймете, что мы не демоны и не враги? Мы просто другие. — Он поднялся, оказавшись настолько высоким, что голова монаха едва доходила до его груди, и прошелся по комнате. — Значит, совершено убийство. Почему оно так взволновало вас, отец Алексей? В этом городе ежедневно гибнут десятки людей.
— Убийца — упырь.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Старец Никодим говорил мне, что…
— Я знаю, что мог сообщить вам Никодим, — легким взмахом руки Сантьяга заставил монаха замолчать. — Вампирам запрещено убивать в городе и его окрестностях. Совершено преступление. Кто убит?
— Мужчина, лет тридцати.
— Имя?
— С ним не было документов.
— Где его нашли?
Алексей подробно объяснил ситуацию, Сантьяга внимательно слушал, изредка бросая взгляды на мерцающий в углу кабинета монитор компьютера.
— Мы расследуем это дело.
— Упырь будет наказан?
— Да, — спокойно ответил Сантьяга. — Если вампир действительно нарушил наши правила, он понесет наказание. Мы помним договоренности.
Юный монах вздохнул:
— Какое?
— Он будет убит, — буднично произнес Сантьяга. — Вы удовлетворены? — Чувствовалось, что хозяин кабинета потерял интерес к разговору. — Вас проводят, уважаемый Алексей. Кстати, не желаете, чтобы мои помощники отвезли вас в Забытую пустынь?
Монах с тоской вспомнил мрачные своды подземки, трясущуюся электричку, толпы, глазеющие на его рясу, и покачал головой:
— В этом нет необходимости.
— Воля ваша.
Когда за Алексеем закрылась дверь, Сантьяга некоторое время постоял перед одной из картин, той, на которой был изображен айсберг с одинокой фигуркой утопающего, затем нахмурился, словно вспомнив что-то, и тихо произнес:
— Ортега.
В кабинет вошел такой же высокий и черноволосый, как Сантьяга, мужчина в темном костюме.
— Да, комиссар?
— Проверьте список контрактов, которые должны были выполнить вампиры в последнюю неделю. Интересующий объект: чел, мужчина, около тридцати лет, его высушили в Подмосковье. Если контракт на него был заключен, то расследуйте, почему исполнитель не убрал следы.
— А если контракта не было?
— Если контракта не было, то разыщите Лазаря Гангрела.
Вера
Ошарашенные телохранители сочли внезапную истерику Веры следствием потрясения, вызванного потерей управления и тем, что машина вылетела с дороги. Они не обратили внимания на бессвязные крики о каком-то высоком старике в черных очках — какой еще старик? Рядом с джипом не было ни души, — как смогли, успокоили женщину и быстро доставили ее домой.
«Почему они не видели его?»
Ведь за секунду до того, как к ней подбежал Славик, этот ужасный старик едва не касался ее плеча!
Вера посмотрела на свои запястья, на которых чернели синяки от наручников.
«Вы просто вывернули руки, Вера Сергеевна, и довольно долго оставались в таком положении…»
Славик пытался успокоить женщину первым, что пришло ему в голову, хотя и сам не мог понять, откуда на ее руках такие синяки.
Откуда?
Вера читала о стигматах: организм человека способен физически реагировать на сильную галлюцинацию, на последствия воображаемых травм. Раны Христа…
Синяки болели, напоминая о наручниках Анны.
Все одно к одному: глупый рассказ непонятно откуда взявшегося художника, портрет женщины, вылет с трассы, синяки. Она просто переутомилась. Вера вспомнила кошмарное отражение в зеркале и вздрогнула. Она заперлась в своем роскошном доме, почти полностью выключилась из светской жизни, вот ее воображение и ищет замену скучной повседневности. Ей нужен отдых, перемена обстановки! И Коту тоже, не случайно же он такой хмурый все последнее время. Вера потянулась. Она давно не была под пальмами, не нежилась на теплом песочке, давно не чувствовала крепких мужских рук. Действительно! Очень давно.
«Тебе нравится, сука?»
Сладкая волна, поглотившая ее во время встречи с Анной, вновь напомнила о себе.
«Я ведь едва не испытала… — Вера криво усмехнулась. — Мне хочется быть с женщиной? С грубой, повелительной женщиной? Вряд ли. Скорее, я слишком долго не занималась любовью».
Вера попробовала вспомнить, когда они с Костей были близки последний раз, и с удивлением поняла, что очень давно. Немудрено, что у них разладились взаимоотношения. Кот бесится, у нее галлюцинации — надо просто нормально жить, и все будет в порядке. Но ничего, сегодня она решит все проблемы!
Вера вызвала экономку.
— Ольга Петровна, напомните мне, пожалуйста, меню на ужин.
— Для Константина Федоровича московская похлебка. — «Кот всегда ест супы по вечерам». — Затем котлеты по-киевски с рисом, на десерт английский пудинг. — Во время перечисления величественная экономка косилась на ее синяки, но Веру это не беспокоило.
— Достаточно, я поняла. — На праздник этот набор совершенно не тянул. — Ольга Петровна, я бы хотела устроить небольшой сюрприз Константину Федоровичу. Пожалуйста, проследите, чтобы дети поужинали, и отправьте их спать. А для нас накройте в каминном зале. — Вера задумалась: Кот приедет с работы голодный. — Неплохо было бы бифштекс с кровью, овощи, зелень, бутылку бургундского и фрукты.
Экономка кивнула:
— Сколько у меня времени?
— Полтора часа.
— Через полтора часа все будет готово.
— Замечательно! — Вера задумчиво потерла кончик носа. — Пожалуйста, предупредите всех, что сегодня вечером в доме никто не должен появляться. — Вся прислуга, исключая Володю, телохранителя Кости, жила во флигеле. — Отключите телефоны. И, пожалуйста, смените белье в спальне.
— Просто другой комплект?
— Красный. — Вера знала, что этот набор Кот любил больше всего.
— Разумеется. — Ольга Петровна покинула комнату.
Едва за величественной экономкой закрылась дверь. Вера, хихикнув как школьница, опрометью бросилась в спальню. Она дрожала от возбуждения. Сорок минут ушло на ванну.
Сначала Вера долго нежилась в теплой воде, смешанной с маслом, пахнущим ландышем, — затем сушила короткие каштановые волосы — единственный седой был безжалостно вырван, — наслаждаясь их густотой и молодым блеском. Вера никогда не красила волосы, точно зная, что Косте бы это не понравилось. И только потом, завернутая в мягкую махровую простыню, она пришла в свою уборную, в просторную комнату, примыкающую к спальне, в свое царство. Кот не говорил ей, что велел спроектировать дополнительное помещение рядом со спальней, и это стало сюрпризом, который она сразу же оценила. И еще она оценила его заботу.
