— Повторите, пожалуйста, Ольга Петровна, — попросил Куприянов.
— Ночная сорочка Веры Сергеевны была разорвана и испачкана кровью, и я случайно увидела, что на теле раны. — Экономка помолчала, величественно давая понять Константину, что ей не нравится шпионить за хозяйкой, но доложить о ТАКОМ происшествии она обязана. — Я видела издалека, и мне показалось, что Вера Сергеевна либо исцарапала себя, либо даже использовала острый предмет.
«Белая горячка? — Куприянов перебирал четки. — Надо же, как со временем меняются люди…»
— Ольга Петровна, я благодарен вам за вашу заботу, — он помолчал. — А где сейчас Вера Сергеевна?
— Уехала около получаса назад.
— Одна?
— Нет, с телохранителями.
— Превосходно. — Значит, если его алкоголичка женушка выкинет чего-нибудь еще, у него будет подробный доклад. — До вечера, Ольга Петровна.
Куприянов положил трубку и посмотрел на сидящих в его кабинете полицейских, затем — на разложенные на столе фотографии.
«Опять проблемы».
Раздражение.
— И зачем вы мне показываете эту грязь? — осведомился Константин, кивнув на снимки.
Полицейских было двое. Один, высокий брюнет с темными холодными глазами, судя по всему, обычно играл плохого парня. Второй, пожилой, лет пятидесяти, весельчак с пивным брюшком, должен был действовать более мягко. В кабинете Константина они вели себя достаточно уверенно, хотя чувствовалось, что начальство объяснило им, что допрашивать они будут очень серьезного человека.
— Мы думали, вам будет важно знать, как погибла ваша… э-э… сотрудница, — громко сказал брюнет. — Вас не заинтересовал тот факт, что ее загрызла собака? На крыше дома?
— Меня достаточно заинтересовал сам факт ее смерти, — буркнул Куприянов. — Не стоило демонстрировать мне такие подробности. — Снимки окровавленного тела вызвали у него раздражение. — Или это новое слово в полицейской работе?
— А почему вас достаточно заинтересовал факт ее смерти? — немедленно осведомился любитель пива.
— Разве это не понятно? — пожал плечами Костя. — Леночка была моей секретаршей больше года, она в курсе многих дел, поэтому…
— Разумеется, разумеется, — холодно улыбнулся брюнет. — Происки конкурентов.
— А почему бы и нет? — не менее холодно ответил Куприянов. — Я думаю, вам известно, что моя компания занимает лидирующее положение на российском ювелирном рынке и является весьма заметным игроком на международной арене.
— Но…
— Поэтому, когда странным образом погибает осведомленный сотрудник компании, первое, что мне приходит в голову, это возможная связь ее смерти и бизнеса. — Константин вытряхнул из пачки сигарету и щелкнул золотой зажигалкой. — К тому же подобная история может повлиять на репутацию фирмы, а мне бы этого очень не хотелось.
— Понятно, — буркнул брюнет.
— Скажите, господин Куприянов, а вы не встречались с Еленой Прытковой в, скажем так, нерабочей обстановке? — елейным голосом поинтересовался толстяк.
— А какое это имеет значение?
— Мы расследуем убийство, — объяснил брюнет. — И для нас все имеет значение.
— Ее соседи по подъезду припомнили, — любитель пива не дал Косте отреагировать на фразу напарника, — что несколько раз госпожу Прыткову провожал хорошо одетый мужчина на черном «Ауди». Вы не скажете, какая у вас машина?
Черт, пару раз он действительно отвозил Леночку домой после их встреч.
— У меня есть «Ауди», — медленно признал Куприянов.
«Проклятые бабки! Ничего не пропускают!»
— Так получилось, что соседи запомнили номер автомобиля, вы…
— Хотите знать, не спал ли я с Леночкой?
Полицейские молча смотрели на Константина. Куприянов глубоко затянулся и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице.
— Да. У меня были с ней встречи.
— Как часто?
— Иногда. — Костя хладнокровно посмотрел на полицейских.
— Как долго?
— Почти год.
— То есть ваша связь с Еленой Прытковой длилась больше года? — В голосе брюнета промелькнул металл. — Почему вы расстались?
— Мы не расставались, — резко ответил Куприянов. — И вообще, какое это имеет отношение к ее смерти? Если вы хотите знать, где я был вчера вечером, то…
— Мы уверены в вашем алиби, — весело улыбнулся толстяк. — А наш интерес объясняется очень просто: мы поговорили с одной из ее подруг, Татьяной Еремеевой, так она сообщила, что Елена рассчитывала выйти за вас замуж.
«Что за идиотизм? Леночка? — Константин сжал в кулаке черные четки. — Проклятая дура!»
— Вы знали об этих планах?
— Или ваша жена?
— Она знала о происходящем?
«Кретины!»
— Вера ничего не знала о Леночке, — жестко произнес Куприянов.
«Кассета!»
— И не стоит впутывать в эту историю мою семью.
— Мы хотели бы поговорить с вашей супругой.
— Господа, — глаза Константина сузились. — Я благодарен вам за визит и буду еще более признателен, если вы раскроете это ужасное преступление в кратчайшие сроки. Если же вы решите задать мне или моей жене еще какие-либо вопросы, то, пожалуйста, предупредите об этом заранее, чтобы я успел вызвать своего адвоката. Встреч один на один у нас больше не будет.
Полицейские переглянулись и поднялись с кресел. Куприянов проводил их до порога кабинета.
— И еще, господа, у вас есть право самостоятельно позвонить моей жене, назначить с ней встречу и так далее, но… — На его скулах заходили желваки. — В этом случае я буду крайне недоволен. Поэтому рекомендую, прежде чем вы решитесь на подобный поступок, проконсультироваться с вашим начальством.
Константин не дал полицейским возможности ответить, резко захлопнул дверь и обернулся.
На его письменном столе сидела Анна.
Вера
Синяки на руках, оставленные наручниками Анны, еще не прошли, а к ним уже добавились шрамы от ужасного бича. Что будет дальше?
Вера уже перестала удивляться, она воспринимала происходящее всерьез. Шутки кончились.
ЭТО ПРОИСХОДИТ НА САМОМ ДЕЛЕ!
И с этим надо бороться.
Обращаться к Коту после вчерашнего бесполезно, ехать к врачам еще хуже, если об этом узнает муж, то…
«Профессор Талдомский замечательный специалист!»
Но чем он может помочь? Посадить ее в соседнюю с Аркадием Ивовым палату? Возможно, Анна только этого и добивается. Нет! Нужно обратиться к тем, кто сможет помочь в борьбе.
Вера не рискнула сама сесть за руль — в памяти еще были свежи воспоминания о вылете с трассы, — да этого и не требовалось. К ней все равно были приставлены телохранители, и она комфортно добралась до своей цели на их джипе. Храм в Коломенском.
Вера любила бывать здесь с детства. Прекрасная белая церковь, прячущая синие луковицы среди густых деревьев, несла в себе удивительное чувство покоя и умиротворения. Красивая снаружи, маленькая и уютная внутри, лишенная излишней помпезности. Вера считала, что из всех церквей, в которых ей доводилось бывать, эта стояла ближе всех к богу.
Охранники тактично остались снаружи. Вера бросила несколько монет нищим, покрыла голову платком, перекрестилась и вошла в церковь.
Больше ей было некуда идти.
Запах ладана и свечей, негромкие голоса, старинные иконы перед горящими лампадками.
«Обратиться сразу к батюшке? — Вера посмотрела на старого священника с окладистой седой бородой, проникновенно говорящего что-то склонившему голову мужчине. — Нет, чуть позже, нехорошо прерывать беседу».
На самом деле ей надо было собраться с духом.
Вера подошла к иконе Божьей Матери, перекрестилась.
— Пресвятая Богородица, помилуй меня, грешную…
Свечка в руке вспыхнула слишком сильно. Вера удивленно оторвала взгляд от иконы, свеча пылала бенгальским огнем! Расплавленный воск ручьем лился на руку.
— Не стоит идти против воли королевы Луны! — Грудной, чуть хриплый голос! Одетая в глухой черный плащ Анна звонко рассмеялась. — Ты решила спрятаться от меня здесь? Думала, меня отпугнет местная вонь?
«Господи, для нее нет преград!»
Чинную тишину старой церкви разорвал ужасающий крик симпатичной холеной женщины лет тридцати пяти. На глазах ошеломленных прихожан она бросила на пол и растоптала едва занявшуюся свечку и опрометью выскочила из придела. Ее лицо было искажено смесью ужаса и отчаяния.
Несколько секунд в церкви стояла полная тишина. Люди удивленно переглядывались, пытаясь осознать произошедшее, и только внезапно посерьезневший батюшка быстро вышел следом за женщиной.
— Вера Сергеевна, что случилось?
— Не трогайте меня!
Телохранители переглянулись и поспешили следом за стремительно бегущей по дорожке парка хозяйкой.
— Может, вызовем психиатричку? — поинтересовался Геннадий. — У нее такие глаза, будто она готова искусать первого встречного.
— Если искусает, тогда вызовем, — буркнул Славик.
Ему эти женские заскоки ему тоже не нравились. Видимо, не зря Куприянов предупредил их утром, что у его жены назревают проблемы с головой, и просил сообщать ему обо всех припадках и, самое главное, не давать ей пить.
