— Что думают о нем твои родители?
— Разошлись во мнениях, — с улыбкой ответил Аллен. — Мать за Кеннеди, отец за Никсона.
— Конечно, она католичка, — сказала миссис Голдторп, насмешливо улыбаясь. Аллену не понравилась эта улыбка. Он сказал:
— Я тоже за него.
— Пятнадцатилетние, слава богу, не голосуют. А то президентами у нас были бы одни футболисты.
— А почему президентами у нас должны быть только паршивые старые политиканы? — сказал Аллен, и миссис Голдторп поглядела на него более пристально.
— Не горячись, — сказала она. — Успокойся. Даже когда вырастешь, тебя мало будет касаться, кто у нас президент. Стойбенвилл не такой уж значительный город.
— Если я останусь в Стойбенвилле, — ответил Аллен, и тут из затянутой сеткой двери вышла на газон Пегги. Миссис Голдторп заметила, что Аллен восторженно смотрит на ее рано развившуюся дочь в красном купальнике, и ушла, сказав напоследок:
— Приходи на передачу «Встреча с прессой».
Пегги пропустила ее слова мимо ушей.
— О чем тут шел спор?
— Твоей матери не нравится Кеннеди, — ответил Боб.
— Он католик и демократ, — сказала Пегги. — Чего же ты хочешь?
Но Боб, видимо, забыл о политике ради более непосредственных интересов.
— Эй, Пегги, — сказал он, — а ты взрослеешь.
Пегги зарделась.
— Я знаю, — сказала она. — Это произошло так внезапно.
Ребята захохотали. Воздух там был прохладный, не для купания, они решили посидеть и разъехаться по домам.
Но когда Пегги нырнула, передумали.
— Я позвоню Томми, — сказал Аллен, — попрошу привезти плавки. А ты?
— А я съезжу за своими, — ответил Боб.
Аллен подошел к двери и постучал. Появилась миссис Голдторп.
— Можно позвонить по телефону, мэм?
— Конечно, Аллен.
15
Когда зазвонил телефон, Томми Шовайса, как обычно, сидел в подвале. Он строил модель самолета. С моделями он возился дни и ночи. Отец жаловался, что мальчик превращается в крота. Но Томми был тихим, застенчивым и необщительным. Лишь уединясь в подвале, где лампочка под потолком освещала точные копии немецкого «фоккера», «спеда», «харрикейна» и «корсара» с изогнутыми крыльями, Томми чувствовал себя уверенно и спокойно.
— Аллен у Голдторпов, просит привезти ему плавки! — крикнула мать, не входя в подвал. — Поедешь?
Томми поехал. Он любил сводного брата, который был на пять лет старше его. Аллен защищал ворота футбольной команды «Стойбенвилл хай» и, хотя был низковат для вратаря, как он брал мячи! В прошлом году в решающем матче с «Уилинг хай» он взял три мяча, один из них отбил рукой всего в футе от ворот, бросившись между двумя защитниками.
Через несколько минут десятилетний мальчик въехал к Голдторпам, везя плавки на багажнике. Он поставил велосипед, пошел на задний двор и увидел там неприятную для себя картину: его брат целовал эту девчонку. Томми видел, как они отодвинулись друг от друга, и Пегги сказала Аллену: «Я тебя всего вымочила». С еще большим неудовольствием он заметил, что брат его раскраснелся и тяжело дышит. И тут они одновременно увидели его.
— Томми! — воскликнула Пегги. Оба разглядели выражение его лица и рассмеялись.
Томми не видел ничего смешного, но тоже улыбнулся и протянул Аллену плавки.
Аллен шутливо смазал его по уху.
— Как успехи, дружище? Как «фоккер»?
— Что? — спросила Пегги, они оба снова рассмеялись, и Томми смутился.
— «Корсар», — ответил он, чтобы прекратить этот смех. — С изогнутыми крыльями.
— Приеду домой — покажешь, — сказал Аллен, и Томми понял, что ему нужно уезжать.
— Через час я его закончу. — Он побежал к велосипеду. — Пока! — крикнул он и завертел педали.
— Кажется, мы шокировали твоего братишку, — сказала Пегги. — Видел бы он нас вчера вечером.
— Вчера ничего не было.
— И этого много, — откликнулась Пегги. — Большего я не позволю.
Аллен похлопал ее по заду, вошел в дом, переоделся в одной из спален и, выйдя, нырнул в прохладную воду, потом появился Боб с хорошенькой брюнеткой по имени Полли Стеннет, поглядывавшей на Аллена, и день прошел прекрасно, тот самый день, когда будущий президент заезжал в город и открыл по крайней мере одному парню новые горизонты. В довершение всего Аллен в тот вечер первый раз в жизни по-настоящему занимался любовью на траве в тени пустых трибун стадиона. Потом Пегги целый месяц с ума сходила от беспокойства, пока не выяснилось, что она не беременна. И Аллен, недостаточно высокий и крепкий для футбола, но прекрасный вратарь, был избран старостой класса, выпил первый глоток виски, и оно ему не понравилось, потом на одном из пикников его соблазнила Полли Стеннет, и при всех этих развлечениях ему как-то удавалось быть отличником; тем временем президент Кеннеди вступил в должность, молодые люди начали стекаться в Вашингтон; Аллен никак не мог сделать выбор между колледжем и Корпусом мира, но однажды его отец с матерью, неторопливо поднимаясь по крутой дороге из города в синем «шевроле», услышали грохот, увидели мечущиеся огни фар и потерявший управление грузовик с прицепом, несущийся прямо на них; было поздно, слишком поздно, и после этой катастрофы Аллен с братом оказались в Чикаго у тетки, которая терпеть их не могла.
16
Теперь Аллен стоял в темном чулане, прижимаясь к стене. Дверь отворилась. Агент ФБР увидел человека в лыжной маске и отпрянул, но Аллен навел на него пистолет.
— Ни звука, — негромко сказал он и указал на кровать. — А ты, обратился он к тому, что был справа, — возьми простыню и свяжи своего напарника.
Когда все было сделано, Аллен ударил его ребром ладони по голове. Тот повалился, как подрубленный. Аллен заткнул ему рот. Потом осмотрел магнитофон, соединенный с телефоном в соседнем номере, и повозился с проводами. Лежавший на кровати агент увидел, что он делает, и попытался высвободить руки. Аллену очень не хотелось делать этого, но выбора у него не было. Он ударил агента апперкотом в переносицу, и тот потерял сознание.
Подойдя к входной двери, Аллен поглядел в щель. Карсон и с ним двое рослых людей как раз входили в соседний номер. Аллен осторожно подошел к столу, достал из портфеля кассету, поставил ее на магнитофон и поднял телефонную трубку. Попросил соединить его с номером 2103 и осторожно положил трубку на место.
Услышав звонок, Уильямс вздрогнул. Он даже в министерстве никому не говорил, что будет здесь. Под взглядами Карсона и его телохранителей он поднял трубку.
Металлический голос, видимо, пропущенный через фильтр, произнес: «Говорит человек, написавший угрожающее письмо. Я готов пойти на сделку. Встретимся через пять минут в вестибюле у газетного киоска. Я подойду к вам». Щелчок. Телефон отключился.
Запись! Явно попытка выманить его из номера. Уильямс передал остальным, что услышал. Но Карсон сказал:
— Ну и пользуйтесь случаем. Что такое пять минут?
— Времени достаточно, — сказал Уильямс.
— И не забывайте о нас, — сказал Мак.
Уильямс на минуту задумался. В соседнем номере два агента ФБР, здесь Мак и Энджи — и есть один шанс на сотню, что этот парень будет у киоска. При такой расстановке сил упускать этот шанс было нельзя.
— Мак, — сказал он, — встаньте снаружи. К двери никого не подпускайте. Если вас потревожит детектив отеля, покажите ему эту карточку. Скажите, что это дело министерства юстиции. Он поймет. Ему известен этот номер.
Энджи он велел сесть в кресло между дверью и Карсоном. Парни решили, что он не в себе; никто, ни один человек в любом случае не смог бы пройти мимо них.
В соседнем номере Лоуэлл переменил кассету. Проходя по коридору, Уильямс услышал голоса из-за двери. Один произнес: «Значит, это и есть легендарный Уильямс».
Другой ответил: «На меня он впечатления не произвел».
Уильямс улыбнулся и пошел к лифту.
В номере 2103 зазвонил телефон. Карсон сидел у стола, и Энджи предупредил:
— Не снимайте трубку.
— Почему? — спросил Карсон. Телефон продолжал звонить.
— В таких случаях на звонки не отвечают, — сказал Энджи.
Но Карсону уже надоели эти загадки, и, кроме того, звонок действовал ему на нервы. Он поднял трубку, Энджи закричал: «Нельзя!» — и потом округлившимися глазами увидел, что Карсон напрягся, уронил трубку и схватился за горло, голова его запрокинулась назад.
— Черт побери! — закричал Энджи. — Мак! Мак!
Мак ворвался в дверь и увидел Карсона, голова его уже спадала на грудь, Энджи стоял рядом и хлопал его по щекам.
— Что случилось, черт возьми?
— Телефон был с «сюрпризом». Я сказал ему, чтобы он не поднимал трубку. Черт, он мертв. Убит прямо у меня перед носом. Сэм уволит меня за это!
Аллен Лоуэлл торопливо сошел по пожарной лестнице на восемнадцатый этаж, там вызвал лифт, спустился и скрылся в людном вестилюбе.
