— Токсикоз, — важно произнес Иван Николаевич. — Только это к вестибулярному аппарату имеет слабое отношение. Как-никак я, в некотором роде, эскулап.
— Вы что… в медицинском институте преподаете? — невзначай произнес Кирилл.
— Ага, — поспешно сказал Иван Николаевич и торопливо переспросил — Как дела на заводе? Уладилось?
— Уладилось, — нехотя ответил Кирилл. Он думал — врет ведь старик про медицинский, врет. А зачем? И было неловко. В эту минуту он жалел, что пришел… Иван Николаевич понял состояние Кирилла.
— Точнее — когда-то я и преподавал. А теперь вот пенсионер. — Видно, и старику эта чепуховая ложь была неприятна. — И все. Об этом больше ни слова… Говоришь, наладилось на заводе? Ты ведь в другую бригаду переходить собирался?
— Перешел… Только пока никак в струю не попаду. Так. Все на подхвате.
— Не все сразу, — успокоил Иван Николаевич. — Бригадир как?
— Бригадир? Ну! — Кирилл одобрительно махнул рукой. — Парень свой, только чокнутый малость. Все в какие-то дела втравливает. По науке чтобы все было…
— Ас отцом как? Наладил?
Кирилл тоже вытянул ноги и сунул руки в карманы, тяжело оттягивая вниз полы куртки.
— Вот что… Об этом больше ни слова. Как с медицинским институтом. Договорились?
Иван Николаевич передернул плечами и обиженно замолчал. Кирилл искоса оглядывал старика. Только сейчас он обратил внимание на непривычно мятые брюки. Да и пальто, видно, лицовано-перелицовано…
— Я заходил к вам домой…
— А кто позволил? Кто?! В гости без приглашения не являются. Манера, — резко перебил Иван Николаевич. — И вы видели его?
— Кого?
— Не прикидывайтесь. Моего брата.
— Я поцеловал замок. — Кирилл с удивлением обернулся к старику — что его так взволновало?
— Пожалуйста, ко мне ходить пока не надо, прошу вас. — Казалось, старику было страшно неловко за свою несдержанность, а как ее сгладить, он не знал… — Так зачем я вам понадобился? — бодро произнес он, дружески прихлопнув Кирилла по колену.
— В воскресенье бега… Меня интересуют прогнозы, — решительно сказал Кирилл.
— Вот оно что… Вероятно, победят сильнейшие.
— Бросьте. Что я, дурак, что ли? Таскаю каштаны для чужих… Как будто я не могу держать свою ставку.
— И держите. При чем здесь я? — сухо произнес Иван Николаевич.
— Легко сказать, — усмехнулся Кирилл. — Вы-то человек свой на ипподроме…
— Послушайте. Вы парень неглупый, а разговариваете, простите, довольно наивно, — старик сдерживал раздражение. — Если вас попросили два раза снять кассу, так вы за это получили навар… Кстати, последнее время к вам никто с этим уже не обращался, насколько я понимаю… И мой вам совет — занимайтесь своим заводом. У вас настоящая профессия. У вас чудесная приятельница. Лариса. Лучше уделяйте время ей, чем ходить на ипподром, поверьте мне. Я вам искренне желаю добра. Вы мне как сын, Кирилл…
Старик тяжело оперся на руках, поднялся и сделал несколько шагов к выходу, сильнее обычного припадая на левую ногу.
Кирилл не смотрел ему вслед. Он лишь слышал, как шуршали красные, чеканной меди, дубовые листья под ногами старика. Неожиданно шуршание оборвалось. Кирилл повернул голову. Иван Николаевич остановился у будки сторожа и поманил пальцем Кирилла…
— У вас затруднения с деньгами? Я могу одолжить вам небольшую сумму. — Иван Николаевич достал потрепанное коричневое портмоне. Многочисленные отделения были набиты засаленными листочками, квитанциями. Денег не было видно. Однако старик извлек откуда-то сложенную в несколько раз десятку. — У вас есть рубль? Не то я останусь вовсе пустой, как говорится. А мне хочется пообедать, не заходя домой.
— Мне ваши деньги не нужны… Лучше назовите фаворитов на воскресных бегах, — упрямо произнес Кирилл.
— Убирайтесь к черту! — В уголках губ Ивана Николаевича застоялась белесая пена. — Глупый мальчишка! — Он зло спрятал десятку и отправил портмоне в карман. — И не смейте приходить на ипподром… Я… я вам запрещаю это делать, иначе сообщу вашему отцу, ясно?.. И не смейте приходить на ту квартиру. Я все равно там сейчас не живу.
2
А деньги сейчас Кириллу были нужны. В аванс он получил всего тридцать четыре рубля. У отца в бригаде меньше шестидесяти в аванс не выписывали. Обычно он отдавал половину денег матери. Правда, она их у Кирилла не требовала, но это была для него огромная радость — вручить матери заработанные деньги. Так повелось с его первой получки. Мать по этому поводу устроила тогда вечеринку. Пригласили чуть ли не весь их бывший десятый класс. Он и сегодня отдаст матери деньги, что ж делать — марку надо держать! К тому же придется отдать все, не станет же он жаловаться, что в другой бригаде начислили почти в два раза меньше.
У кассы Кирилл осмотрелся. Не хватало бы еще встретить кого-нибудь из отцовской бригады! Сам-то отец, как всегда в первый понедельник месяца, в товарищеском суде заседает.
— Ну, сколько наработал? — спросил из-за спины Сопреев, стараясь заглянуть в ведомость.
— А вам-то что? — От неожиданности Кирилл смутился.
— Крепче держи, не растеряй. Человек хорошее ценить начинает, когда с дерьмом сталкивается. У тебя сейчас самое время.
— Что верно, то верно! — Кирилл окинул взглядом щуплую фигуру Сопреева и пошел в цех.
«Ох и жук! Так сказал, словно не они меня из бригады поперли, а я сам ушел. Кого же он дерьмом обозвал? Юрку Синькова? Ох и гад этот Сопреев! Все они хороши, не могут забыть, как Юрка отказался доводить бракованные датчики. Но ведь он оказался прав. „Радуга“ в этом месяце не вышла. Типовых испытаний не выдержала. И почему люди ненавидят того, кто не хочет быть таким, как они сами? Ох и гад этот Сопреев! А я тоже хорош, не смог ему ответить, не сообразил, что к чему! Подумаешь, старше, ну и черт с ним, что старше!» — думал Кирилл, складывая инструмент в ящик. Он искоса поглядывал, как его бригадир Синьков выводит на бумажке какие-то цифры?
— Ну что, шеф? Дебет с кредитом не сходятся?
— Сойдутся, — ответил Синьков и подвел под колонкой цифр жирную черту. — Опять я в дыре сижу, брат Кирилл. Работаю-работаю, а все не наработаю…
— Месяц был невезучий, — подбодрил Кирилл.
— Не говори.
— Самое обидное, «Радуга» не пошла. — Кирилл вспомнил о своем невысоком заработке. — А кое-кто за наладку датчиков деньги получит. Недаром ведь шустрили вечерами.
— Еще неизвестно, получит или нет, — с нескрываемой досадой произнес Синьков.
— Получит! — убежденно сказал Кирилл. — Еще не было случая, чтобы мой папахен за проделанную работу денег не получил. Умеет он это. Из камня гривенник выжмет.
Синьков принялся снимать рабочий халат.
— Черт тебя знает, Алехин-младший! Чего ты так взъелся на своего отца?
— Стечение обстоятельств, — стараясь унять дрожь в голосе, громко проговорил Кирилл и рассказал Синькову о злополучном сломанном станке, о разговоре с Сопреевым. А память выискивала другие обиды, собранные за два года пребывания в отцовской бригаде.
— Возможно, твой отец и вправду не знал, что уйти из бригады тебе предложил Сопреев, — искренне сказал Синьков.
Кирилл ухмыльнулся и захлопнул ящик.
— Ты наивный человек. В этом я убедился еще раньше, когда ты с такой легкостью отказался от выгодной халтуры.
Синьков расхохотался. Ему давно нравился этот высокий красивый парень.
— Вот что, Алехин. Завтра с утра отправляйся в институт полимеров. — Синьков достал записную книжку, вырвал листок. — Тут адрес и фамилия.
Кирилл выжидательно молчал.
— Захвати образец слюды. Объясни принцип работы прибора. Нагрузки. Кинематику. Все честь по чести. И узнаешь у этого товарища, чем можно заменить изоляцию из слюды. Греется, скажешь, очень. Я бы и сам пошел, да дел куча с утра.
Пока Кирилл озадаченно вертел в руках листок с адресом, дверь за Синьковым уже закрылась. Кирилл бросился следом и нагнал бригадира на лестнице. Тот удивленно оглянулся.
— Слушай, я не смогу. Я механик, а не технолог. — Кирилл протянул ему листок.
Синьков отвернулся и пошел вниз по лестнице. Кирилл не отступал.
— Ну, послал бы Лису или Машкина, а?
Они вышли из цеха и пересекли заводской двор, обходя лужи. В том же порядке, как спускались по лестнице, — впереди Синьков, а следом Кирилл. Правда, теперь разговор их принял несколько иное направление.
— Какое наше дело, из чего изоляция? — удивлялся Кирилл.
— Меньше будет греться блок, легче подогнать температурную. Тогда ты заработаешь не тридцать рэ, а больше, — объяснил Синьков.
— Материальная заинтересованность?
Синьков промолчал.
3
Кирилл повернул ключ до упора и коленом поддал важную, простроченную крест-накрест медными шляпками дверь. Навстречу пахнуло запахом жареных котлет. Он повесил шапку и стянул куртку. Наклонился, пошарил под тумбочкой, выискивая комнатные туфли. Как обычно, одна туфля сразу оказалась под рукой, зато вторая притаилась в самом закутке, позади каких-то коробок. Кирилл извлек туфлю и в досаде пнул отцовские сандалии.
