Поглаживая ее шелковистые локоны, он вдруг поймал себя на мысли о том, что за время их знакомства впервые позволил себе забыть о своих подозрениях и осторожности. Пусть Кейро знает, какое наслаждение она подарила ему и как он гордится тем, что стал первым мужчиной, показавшим ей путь в волшебную страну под названием «Любовь».
Самому себе Лоутон вынужден был признаться, что и Кейро заставила его по-новому взглянуть на некоторые его убеждения относительно женщин. Он словно увидел жизнь другими глазами.
Заметив крошечные морщинки, расходившиеся от уголков его глаз, окруженных веером густых черных ресниц, Кейро улыбнулась. Даже теперь она не совсем понимала, что вызвало такую разительную перемену в их отношениях.
Она рассеянно провела пальцем по его плечу, обвела сосок на его груди, наслаждаясь прикосновением к крепкому мужскому телу. Перед ней был совсем другой Лоутон, нисколько не похожий на того, которого она, как ей казалось, знала до сих пор. Он не сторонился ее, — напротив, проявил такую нежность, что буквально околдовал ее своими искусными ласками.
Тот вечер в гостинице был только прелюдией их отношений. Сегодня же искра страсти разгорелась в настоящее пламя, превратившее Лоутона из циника и прожженного пистолеро в нежного любовника. Удивительные перемены произошли и с Кейро. Из сдержанной леди она превратилась в настоящую распутницу!
Лоутон гораздо быстрее сумел обезоружить ее своими ласками, чем язвительными замечаниями. Стоило ей ощутить прикосновение его рук, как она растаяла, словно снег в огне походного костра. Наедине друг с другом они оказались со, всем другими, не такими, какими были на людях, и Кейро вдруг поняла, что не знает, какая же она на самом деле и кто из этих двоих Лоутонов настоящий.
Ей по-прежнему не верилось в то, что он способен подпустить к себе женщину настолько близко, чтобы она могла узнать его как следует. Что, если он нарочно ввел ее в заблуждение? Кто знает, что у него на уме? Лоутон казался Кейро настоящей загадкой — в нем сочетались суровость и нежность, он умел быть строгим и властным, чутким и ласковым одновременно. Может быть, эти перемены произошли в нем благодаря ей? Может быть, и она сама изменилась, едва Лоутон заключил ее в спои объятия?
Кейро была поражена тем, как Лоутон сумел раскрыть те черты ее характера, о которых она сама даже не догадывалась. А что, если это была только уловка, с помощью которой он надеялся обмануть ее бдительность и удовлетворить свою похоть? Или он действительно питает к ней какие-то особые чувства?
Кейро не пожалела бы ничего, лишь бы узнать, как в действительности относится к ней этот загадочный мужчина! Как бы она хотела понять, почему ее тело ответило ему с такой неукротимой страстью! Было ли это прелюдией каких-то волшебных отношений между ними или обычным проявлением физиологических потребностей? Она была в замешательстве. Иногда Лоутон казался ей таким близким и понятным, а иногда — существом с далекой планеты!
— Не думала, что нравлюсь тебе, — тихо прошептала Кейро. — И теперь совсем запуталась.
— Похоже, я тоже нравлюсь тебе, девочка, — негромко рассмеялся Лоутон, целуя ее в губы. — Признайся, или я тоже не скажу тебе о той сверхъестественной власти, что ты имела надо мной все это время.
— Должно быть, ты нравишься мне больше, чем я думала. Впрочем, не исключено, что я просто боялась признаться себе в том, насколько ты мне нравишься, — сказала Кейро и залилась румянцем. Расточать комплименты было не в ее привычках. Она, как и Лоутон, не была увлекающимся человеком, легко принимающим желаемое за действительное.
— Правда, Кей? — Маленькая морщинка пролегла между бровями Лоутона. Он ласково провел пальцем по ее щеке. — Я хочу знать… я действительно тебе нравлюсь?
Обхватив руками широкие, будто высеченные из гранита плечи Лоутона, Кейро притянула его к себе. Она и предположить не могла, что он нуждается в подтверждении ее чувств.
— Правда, Лоутон, — прошептала Кейро, почти касаясь его губ своими. — Никогда не думала, что это может быть так… как с тобой.
В душе у Лоутона снова зародились подозрения. Он поймал себя на том, что невольно ищет в словах Кейро двойной смысл. Однако, почувствовав, как доверчиво она прижимается к нему, Лоутон отбросил прочь все сомнения.
— Возможно, я об этом пожалею… — продолжила Кейро с легкой грустью.
Лоутон приподнял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Я не пожалею, колдунья, — хрипло выдохнул он, проводя рукой по шелковистой коже, чтобы вновь разжечь пламя, сжигавшее их обоих совсем недавно. — Я снова собираюсь заняться с тобой любовью…
Сам того не замечая, Лоутон все больше поддавался очарованию Кейро. Один поцелуй — и в нем снова разгорелось пламя. Одно прикосновение — и все его тело уже пылало, словно факел, стремясь к той, что могла погасить это пламя страсти. И теперь, когда Кейро вновь стала осыпать его поцелуями, Стоун чувствовал, как рушится крепостная стена, которую он воздвиг вокруг своего сердца.
Его не волновало то, что Такер и Вуди, возможно, теряются в догадках, почему Кейро так долго не возвращается с купания. Он готов был терпеть их шуточки, потому что знал, что оба его товарища отдали бы все на свете, желая оказаться на его месте. Но теперь Кейро принадлежала только ему, он был единственным счастливым обладателем ее чудного тела. Лоутон никогда еще не чувствовал такого полного слияния с другим человеком. Сознание того, что именно он обучил Кейро науке страсти, внушало ему непривычное желание защищать и оберегать эту восхитительную нимфу, которая стала женщиной в его объятиях.
Он не допускал даже мысли о том, что другой мужчина может наслаждаться се прелестями. Лоутон никогда не был ревнив, но теперь понял значение этого слова. Вообще с появлением в его жизни Кейро он обнаружил в себе много таких черт, о существовании которых даже не подозревал.
Эта мысль оказалась последней, которую Лоутону удалось додумать до конца, — страсть снова накрыла его волной и вынесла в мир чувств, где рассудок не действует.
Глава 7
Ухмылка Такера была шире самой Индейской территории. То же можно было сказать и о Вуди. Изо всех сил пытаясь держаться как ни в чем не бывало, Лоутон вернулся в лагерь и сел у костра.
Через несколько минут вернулась и Кейро. Она не знала, куда спрятать от стыда глаза. Чары страсти развеялись, и к ней вернулась способность рассуждать, а вместе с ней и жгучее чувство стыда. Саднящая боль внизу живота не позволяла ей забыть о том, что произошло между ней и Лоутоном на берегу реки. К этой боли примешивались и муки совести. Она, предупреждавшая своих учениц остерегаться мужского сластолюбия, сама пошла на поводу у плотских желаний. И хуже всего было то, что ее избранником стал мужчина с холодными, как гранит, глазами и сердцем, будто высеченным из скалы, — настоящий каменный человек! Господи! Да она просто сошла с ума. Он не обещал ей ничего, кроме минутного наслаждения, а она повела себя как падшая женщина, и даже еще хуже!
