— Я люблю его, — ответил Тим. — Только я люблю и… моего мистера хирурга. Папа всегда так занят, а мамы никогда нет рядом. Я бы так хотел, чтобы она приехала и пожила с нами!
Джин обняла его, сердце ее разрывалось от жалости к этому лишенному матери ребенку.
— Ты отлично проведешь время, — пообещала она. — Тебе многое предстоит узнать. А когда папа привезет тебя в Лондон, я буду там, и мы часто будем видеться…
— А мой мистер хирург?
— О, да. Он тоже будет здесь.
После недолгого молчания Тим, почти как взрослый, заявил:
— Я очень серьезно думал, как было бы хорошо, если бы вы с моим мистером хирургом поженились, а я смог бы жить с вами обоими, когда папа уезжает… В чем дело, Джин? — Он почувствовал, как она вздрогнула.
— Ни в чем. Это только сказка, дорогой. Об этом можно помечтать, но такого никогда не будет, — мягко сказала она.
— Почему? Я уверен, что он согласился бы жениться на тебе…
— Ну, я ни за кого не собираюсь замуж, а тебе скоро в школу. Когда я состарюсь, попрошу тебя заботиться обо мне. Или буду присматривать за твоими детьми.
— Может, у меня не будет детей, — врожденный реализм Тима взял верх. — Но все равно было бы так хорошо. Наверно, когда вырасту, я сам на тебе женюсь.
Тупая боль в сердце неожиданно стала почти невыносимой. Годы впереди! Что могут они принести? Если она лишится Блейра, ничто не сможет заполнить пустоту.
На вокзале Тима встретили. Они с Джейн попрощались еще до того, как поезд остановился, и, решив не быть плаксой, мальчик старался сдержаться.
Но Джин с тяжелым сердцем смотрела вслед исчезающей в толпе маленькой фигурке. Сегодняшний Тим — это чудо, сотворенное Блейром, и ей повезло принять участие в этом сотворении. Ребенок теперь всегда будет казаться частью их обоих.
Вспомнив, что носильщик ждет ее, она вслед за ним пошла к такси.
Вот она снова в большом городе, где ее работа, которая всегда так много для нее значила. Сотни других детей нуждаются в ее помощи — помощи, которую она всегда рада оказать. Но нынешнее возвращение не такое, как раньше: с тех пор как она в последний раз видела Лондон, что-то в ней изменилось — что-то ушло из жизни и что-то пришло.
Наверно, она больше никогда не почувствует себя в безопасности. Встреча с Блейром пугала ее, хотя все в ней томилось от желания увидеть его. На этот раз убежать не удастся. Что же она ему скажет?..
3
Было уже шесть часов, когда она добралась до своей квартиры с гостиничным обслуживанием на четвертом этаже большого дома в нескольких минутах ходьбы от больницы.
Квартира небольшая, с гостиной, спальней, ванной, маленькой кухней, где она могла готовить, если не хотелось спускаться в ресторан. За квартирой хорошо следили, в ней было очень чисто. Это ее первый дом, и она любила его, но сегодня, закрыв дверь за привратником, который занес ее багаж, Джин остро осознала свое одиночество.
Она прошла в спальню и уже собиралась отправиться на кухню, чтобы вскипятить чай, когда заметила на столике в прихожей письмо. Письмо без марки. Взяв его в руки, она посмотрела на мелкий, необычно разборчивый почерк, которым был написан адрес, и снова почувствовала прилив страха, как при появлении Макнейрна.
Прихватив письмо и старательно не глядя на него, она налила воды в чайник и поставила на огонь.
Затем, сердясь на себя, разорвала конверт и пробежала несколько строк.
«Я только хочу сказать, что дело плохо, и надеюсь, ничто не помешает тебе приехать сегодня. Зайду часов в девять вечера — раньше, чем мы договорились, но у меня в десять встреча. Надеюсь, у тебя все хорошо.
Как всегда, Нил Макнейрн».
Вот что ее встречает — темная тень, протянувшаяся, чтобы уничтожить ее счастье.
Джин еще в Корнуэлле продала ценные бумаги, в которые вкладывала свои сбережения, и наличные были у нее с собой. Снова, чувствуя себя виноватой, она подумала: как хорошо, что Блейр не может сегодня прийти.
Джин пила чай, когда резко прозвенел дверной звонок. Девушка вздрогнула так сильно, что жидкость пролилась на стол и на платье. Торопливо вытерев ее, она успела подойти к двери, когда позвонили вторично. Еще не было восьми, и она не знала, чего ожидать, но вид мальчика-посыльного с букетом роз в целлофане подействовал на нее, как разрядка.
Она взяла розы, нашла чаевые для посыльного, и, когда вернулась в гостиную, розы лежали на столе, где она оставила их, уходя за сумочкой. Джин дрожащими пальцами развернула обертку и достала карточку из маленького конверта, прикрепленного к целлофану. «С любовью и с возвращением, дорогая. Всегда твой Блейр».
Джин прижала алые и розовые ароматные цветы к лицу; на мгновение она почувствовала себя в его любящих объятиях, в безопасности. Потом, охваченная паникой, подумала: «Я больше не должна видеться с ним наедине! У меня не хватит сил отказаться от него!»
А что если он ее не послушается? Нужно быть готовой и к такой возможности. Время ожидания казалось бесконечным, и Джин почувствовала облегчение, когда около девяти снова позвонили. Стремясь как можно быстрее с этим покончить, она открыла дверь и обнаружила своего нежеланного гостя. Знаком пригласив его заходить, она закрыла за ним дверь. Макнейрн, идя за ней в гостиную, виновато сказал:
— Надеюсь, я не помешал тебе, придя так рано? — Потом добавил: — Как дела, Джин?
— У меня есть то, что вам нужно, — сказала она, не отвечая на его вопросы. — Подождите немного, я сейчас возьму.
Деньги лежали в ящике бюро; достав их, она повернулась к нему.
Хотя на улице только еще начинало темнеть, она задернула шторы и включила свет. Впервые прямо посмотрев на него, она поняла, что он выпил. Он не был пьян; вероятно, он никогда не кажется совершенно пьяным, но взгляд у него отяжелел, а речь стала чуть сбивчивой. Джин неожиданно рассердило, что Макнейрн ничего не сделал, чтобы выглядеть поприличней с их последней встречи; он казался еще более опустившимся. Потом она заметила, что он выглядит больным, и, вспомнив свое прежнее к нему отношение, почувствовала жалость. Ей хотелось поскорее от него избавиться, и все же она не могла просто отдать ему деньги и выпроводить.
Отдавая ему пакет с банкнотами, она сказала:
— Вы истратите их с пользой? — И импульсивно добавила: — Я бы хотела, чтобы вы взяли себя в руки.
— Может, я на это еще способен, — ответил он. — Если тебе это действительно интересно, у меня появился шанс. Возможно, я отправлюсь за море. Для меня это новое начало. Ты веришь во второй шанс?
Почему-то она не могла чувствовать презрение к его тону.
— Небо видит, что верю. Ведь у меня он тоже был.
