Проснувшись через час, Хан долго не мог успокоить сердце.
А потом его вызвал к себе генерал Одзаки.
Лифт поднимался долго — как раз хватило времени, чтобы окончательно прийти в себя. Высшие штабы 4-го корпуса находились под крышей 20-этажной башни — самого высокого здания на Базе, откуда было прекрасно видно окружающее лесное море. Зеленый ад. А что, в других мирах — по-другому? Зеленый... красный... белый... оранжевый... черный... Разница между адами — только в цвете...
Генерал Одзаки стоял у огромного окна. Ни в каких других помещениях Базы Хан таких окон не видел. Очень часто их не было вообще; технические сотрудники жили тут, как термиты, видя солнце только на выходных. Другое дело — у полевых офицеров, которые по лесам мотаются. И у солдат. Впрочем, солдатам в любом случае завидовать не стоит.
— Докладывайте, Хан, — сказал Одзаки. — Я слушаю.
Хан сделал шаг вперед.
— Ну... Главное я вам уже отправил. Мы применили глубокий допрос, и в целом успешно. По крайней мере, кое-что он сказал. Он действительно византийский разведчик. Офицер штаба группы флотов "Центр", как мы поняли. Имя его — Отто... или Оттон... вернее, я не успел разобраться, имя это или фамилия... Он, как мы и думали, был отправлен на связь с агентом. К сожалению, когда мы до этого дошли, он уже почти перестал связно отвечать. Но две вещи он сказал четко. Во-первых... — Хан замялся.
Генерал Одзаки смотрел на него, не отрываясь. Хан боялся этого человека. Не без оснований. Плотный пожилой крепыш с усиками щеточкой, с золотистыми, как у тигра, глазами. На петлицах у него, как у любого Северного генерала, красовалась трехлучевая свастика — знак бога Агни.
— Продолжайте, — поощрил он.
Хан откашлялся.
— Он несколько раз повторил название "Белый Дракон". Я переспрашивал. Проверял. Никакой ошибки...
— Вы хотите сказать, что он туда и летел?
— Я... Я связался с зенитчиками. Попросил расчетов: куда бы пошла его капсула, если бы не была сбита с курса разрывами. Они посчитали... Да. Действительно на Белый Дракон.
Генерал Одзаки кивнул, не сводя с Хана глаз.
— Продолжайте...
— Да... Значит, у меня возникло предположение, что он шел к кому-то на связь. К кому-то... из флота. Из руководства флота. К сожалению, когда мы начали задавать вопросы на эту тему, он уже был... в плохом состоянии. Уже умирал, собственно говоря. Так что ничего внятного мы из него не вытащили. Но он несколько раз повторил одно слово. "Гэнсуй".
Выражение лица генерала не изменилось.
— Садитесь, — сказал он.
Хан сел. Некоторое время он смотрел, как господин Северный генерал возится у себя на столе, запуская чайник. Начальник контрразведки 4-го корпуса не признавал кофе, он пил чай. Зеленый.
— Прошу, — сказал он, ставя перед Ханом чашечку. — Значит, "гэнсуй"? Не ошибка? Это относилось к его контакту?
Хан не сдержался и пожал плечами.
— Естественно, мне пришел в голову тот же вопрос. Я спрашивал его повторно, в разных формах... все это есть в протоколе. Ответы были невнятными, но слово "гэнсуй" он повторил семь раз — там отмечено. Нет. У меня нет никаких сомнений.
— В чем у вас нет никаких сомнений? — мягко спросил генерал.
У Хана вспотели ладони.
— В том, что это слово относилось к заданному вопросу... Я не знаю... Возможно, его контактом был какой-то офицер из высшего штаба... из штаба группы флотов...
— Гэнсуй — это персональный титул, — напомнил Одзаки. — Персональный. И так называют даже далеко не всех адмиралов. Хан, вы хотите сказать, что наш командующий группой флотов — византийский агент?
У Хана вдруг зазвенело в ушах от тишины. Конечно, кабинет генерала был снабжен звукоизоляцией. На Базе редко можно услышать такую тишину. Мертвую.
Он поставил чашку на блюдце.
— Я ничего такого сказать не хочу. Я сообщил результаты допроса. Дальше, по уставу, их следует передать контрразведке космических сил. Мы же не имеем права заниматься их офицерами... — Хан замолк, поняв, что понес чушь. Что-что, а уставы генерал знает получше него.
Он отважился поднять глаза. Генерал смотрел на него с интересом, и даже с какой-то улыбкой.
— Не имеем права... Итак, вы действительно хотите упаковать все эти материалы и отправить их на Белый Дракон, в руки флотских? И забыть об этом деле?
Проклятье, подумал Хан.
— Не хочу, — сказал он честно.
Одзаки едва заметно кивнул.
— Не любите, когда вас заставляют делиться успехами?
Хан заставил себя усмехнуться.
— Не люблю. Думаю, что и вы не любите тоже. И вообще...
Генерал смотрел, не моргая.
Он от меня чего-то ждет, понял Хан. Чего-то совершенно конкретного.
И при этом, если я промахнусь — он меня спишет. Прямо тут же. Поднимет трубку и спишет.
Будь проклят тот час, когда я получил это дело!..
— ...Господин генерал. У нас... сложные отношения с космофлотом. А впрочем, ничего сложного... Они нас считают тупыми жестокими тварями, и все. Хорошо, хоть боятся. А как наши солдаты их ненавидят — этих флотских... ох. Взять такого офицера, в его синем с золотом мундире, и закинуть в нашу казарму. Это у них мечта. Ну, сами понимаете... — Хан покривился. — Так что я не вижу никаких оснований оказывать флоту услуги. Но есть устав... который вряд ли дает нам другие возможности. Как-то так.
Одзаки на миг прикрыл глаза, и Хан с огромным облегчением понял, что угадал.
— Значит, если бы не устав, вы бы хотели этим делом заняться?
Хану стало дурно. Одно из двух: или это ловушка — или заговор. Сейчас я отвечу "да", и он это дело мне поручит. И если об этом узнают в Ледяном дворце, нас спишут уже обоих. И его, и меня.
— ...Да.
— Тогда позвольте мне ввести вас в курс, — Одзаки грузно встал.
Хан проследовал за ним взглядом. Большую часть дальней стены кабинета занимал большой экран — как оказалось, только пригашенный, а не выключенный. Когда Одзаки на что-то нажал, экран осветился. Карта. Галактическая карта. Южная часть Спирального моря.
— Посмотрите сюда, пожалуйста, — сказал Одзаки. — Здесь перед нами архипелаг Неймана — мы, как вы знаете, находимся в его западной части, довольно близко к фронту... Уникальность ситуации в том, что групп флотов, расположенных около нас, сразу три. Группа флотов "А" — самая сильная, ее фронт повернут в направлении наибольшей угрозы, то есть на северо-запад. Группа флотов "Б", более слабая, она сейчас развернута строго на запад. И группа флотов "Ц" — это внутренний флот самого архипелага Неймана. Обратите внимание, Архелон находится на примерно одинаковом расстоянии от зон действия всех этих групп флотов. Всех трех. Поэтому они все имеют у нас свои штабные структуры. Поскольку на материк мы уроженцев Производственной зоны не допускаем, у них все сосредоточено на Белом Драконе. Так что вам придется иметь дело со всеми тремя штабами. Это трудная задача, но она как раз для такого контрразведчика, как вы... И — она решаема. Есть с чего начать. Есть за что зацепиться.
Генерал помолчал, цепко глядя на Хана из-под бровей.
— Всем своим сотрудникам скажете, что это дело закрыто. Что оно никого не заинтересовало. Своему непосредственному начальству скажете то же самое. Работать под легендой. Утечку информации перекрывать любыми способами. К представителям флота относиться, как к противнику. И смотрите, не поставьте под удар меня... — тут Одзаки вернулся к своему столу. Повернул кресло, сел.
Хан молчал.
— Группой флотов "А" сейчас командует вице-адмирал Норрис Хирага. Группой флотов "Б" — контр-адмирал Виндзор Уайт. Группой флотов "Ц" — вице-адмирал Ладжендра Талвар. Вас интересуют все трое. С чего начнете, не знаю. Тем более не знаю, что накопаете. Докладывать будете только мне, и только в этом кабинете... Вопросы?
Хан пошевелился.
— Как вы сказали? Командующий группой флотов "Б" — контр-адмирал?
— Да. Меня это тоже удивило... Говорят, он прекрасный тактик. Выиграл битву у Варуны. Назначен только что. Он моложе вас, Хан.
Загудел вентилятор. Хан вздрогнул.
Генерал усмехнулся.
— Относитесь к этому, как к обычному расследованию. К интересному расследованию. И старайтесь обходиться без предрассудков. Нигде не сказано, что нужный нам человек — именно Уайт. Нам нужна правда. — Одзаки тронул свои петлицы. — Только правда. Пусть она жжет, как огонь, но она нам нужна, какой бы она ни оказалась...
Глава 5
Рокировка
Терентий Мильтиад оставил машину на набережной. Он не любил ходить пешком, но по этому городу ему всегда хотелось пройтись своими ногами. Оксиринх был одним из немногих мегаполисов Антиохии, стоявших не на побережье. Может быть, поэтому здесь было так тихо. Город, разрезанный надвое рекой — широченной Роэной, раскинулся на огромную территорию, потому что в нем почти не было домов выше пяти этажей. Место здесь не экономили. Улицы, вымощенные старомодной брусчаткой, часто переходили в площади — с причудливыми фонарями, с памятниками, с фонтанами. Многие трассы были вообще чисто пешеходными. Здесь не было шумных толп, как в Аполлонии и особенно в Каракке, но было много людей, самых обычных: кто-то шел со службы, кто-то гулял с детьми, а кто-то просто стоял у парапета и рассматривал тлеющий в огненном закате силуэт учебной баркентины, пришвартованной к противоположному берегу Роэны... Небо тут было очень высокое. И до океана — всего километров тридцать. Именно до океана, а не до моря. Оксиринх не входил в "жемчужное колье" городов, расположенных на берегу Срединного моря; он находился вблизи совсем другого побережья континента — самого западного, внешнего, за которым уже и нет никакой земли... Сворачивая с набережной, Терентий чуть не споткнулся о светловолосого малыша лет трех и, обходя его, поклонился матери — изящной почти юной блондинке, очень красиво одетой; ему бросился в глаза невероятно длинный полосатый шарф, кончик которого трепал ветер. Жизнь. Обычная жизнь. Очень важно не забывать о ней. О том, что она идет, никогда не останавливаясь. И о том, какая она хрупкая... С этими мыслями Терентий подошел к собственному дому, взялся за оформленный в виде львиной головы дверной сигнал и позвонил.
