Руди — тот настроен куда решительнее. Он твердо стоит за Бюро и готов ради этого даже на убийства. И даже на сотрудничество с теми, кого всей душой ненавидит. У Бюро две политические опоры: кавалергарды и Объединенный флот. Поддержка руководства Объединенного флота нам просто необходима: это единственная организация, способная перемещать корабли между звездами, не спрашивая Департамента. Благо, адмирал Докиан — человек очень разумный; интригу с адмиралом Ангелом, который, судя по всему, как раз является стопроцентным человеком Департамента, он провел отлично... Но и кавалергарды — люди по-своему разумные. А еще нам нужна их сила. Это главное. Будем уж откровенны хотя бы сами с собой...
Терентий вспомнил город, по которому сегодня шел. Малознакомый, в сущности, город. Он купил дом именно в Оксиринхе не в последнюю очередь потому, что никогда прежде здесь не бывал и никого не знал. Причудливые арки домов... фонтаны... улицы, выложенные старомодной брусчаткой... люди... Обычные люди, каждый — в своем отнорке. И это правильно.
Хорошо бы они так никогда и не узнали, что на них может надвинуться...
Генерал-лейтенант Георгий Хризодракон оказался обаятельным пятидесятилетним человеком в больших очках. Как и большинство кавалергардов, военную форму он не носил. Сухопарый, подвижный, вежливый, он был похож больше на профессора математики, чем на руководителя самой страшной репрессивной организации в обозримой части Галактики. Простой костюм без галстука только дополнял общее впечатление.
К делу он перешел сразу.
— Контрразведка Департамента произвела аресты на Лацерте.
Терентий подумал.
— И что? Контрразведка, она вроде на то и контрразведка. Чтобы арестовывать.
На лице Хризодракона мелькнула улыбка.
— Это не так. Вы не можете не помнить... еще при создании Бюро и Департамента между ними было заключено соглашение, которое потом не раз подтверждалось. Соглашение о разделе сфер влияния. Департамент имеет право кого-то задерживать только в случае, если есть угроза транспортным объектам. Да и то — они должны сразу передавать задержанных полиции... А на Лацерте — там дело касалось мелкого заговора против местного экзарха. Сугубо внутрипланетное дело, с галактическими перевозками никак не связанное. Раньше Департамент в такие дела не вмешивался. Сейчас — вмешался. Я думаю, что это... Не случайность, в общем.
Терентий, прежде чем ответить, потянулся к столику и налил гостю вина.
— Вы думаете, это они так дают вам... дают нам знать, что границы больше соблюдать не намерены?
— Ну, в целом... Да. Я думаю, что это некая провокация. Они исходили из того, что не узнать об их действиях мы не сможем. И если мы не ответим, они просто пойдут дальше и возьмут под свой контроль что-то еще. А если ответим — получится обострение ситуации, которое, скорее всего, тоже в их интересах. Департамент настроен достаточно решительно.
— И вы считаете, что мы можем помочь друг другу?..
Хризодракон промолчал. Только еще раз улыбнулся.
И тут в разговор включился Руди.
— Господин генерал-лейтенант, — сказал он. — Если бы мы не считали, что можем помочь друг другу, мы бы не встретились. Причин друг друга любить у нас нет. Что у нас есть — это общий враг. Видимо, первое, что мы можем сделать — это поделиться информацией о нем... Я неправ?
Хризодракон моргнул и снял очки.
— Здравый подход, — сказал он. — Увы. Никто не любит кавалергардов, даже сами кавалергарды... Ну я, в общем-то, и не собирался навязывать вам свою любовь. Особенно вам, господин Бертольд... Но — вы не совсем правы. У нас не только общий враг. У нас еще и общая цель. Чтобы двенадцать миллиардов подданных империи жили... по-человечески. Спокойно, удобно, без потрясений... Чтобы у них были предпосылки для счастья. Я ради этого пошел в полицию в свое время. К сожалению, тот, кто взялся держать дом в чистоте, должен постоянно иметь дело с грязью...
— Давайте вернемся к делу, — сказал Руди.
Тут Хризодракон помедлил с ответом, и Терентий напрягся, ловя его реакцию. Ведь Хризодракон — генерал-лейтенант. А Руди — всего лишь коллежский асессор. Разница в чинах — на пять ступеней. Если Хризодракон сочтет возможным игнорировать такую разницу и примет навязанный ему жесткий разговор на равных, — это будет очень серьезный знак. Очень.
Хризодракон пожал плечами и, не спрашивая, налил себе еще вина.
— К делу так к делу, — сказал он. — Я действительно предлагаю обмен информацией. У Корпуса, как вы догадываетесь, есть кое-какие агентурные возможности. У вашей команды — тоже. Но мы работаем в разных... областях, я бы так сказал. Вы могли бы поделиться данными по связям Департамента с высшим нобилитетом... у вас, господин Мильтиад, уже наверняка голова болит от их отслеживания... — Он усмехнулся. — А мы могли бы чем-то даже и помочь. И в то же время есть важные вещи, о которых вы, скорее всего, не очень много знаете...
— Например? — Терентий сдержался, чтобы не выразить лицом интереса.
— Например, Департамент в последнее время очень сильно поддерживает секту уранитов. Это именно секта — у них свое сообщество. Закрытое. И я подозреваю, что уранитов "в гражданском платье" сейчас хватает... много где. В том числе в наземных вооруженных силах, например. Мы знаем про это достаточно много. Про состав их... назовем это духовенством, про группы их сторонников, про линии связи... Некоторых крупных агентов знаем. Это большая сила. Если она встанет против нас внезапно — будет очень плохо.
— Вы их не переоцениваете? Это же всего лишь фанатики какого-то древнего бога... Они мне не видятся в роли силы, меняющей государство.
Хризодракон усмехнулся Терентию в лицо.
— Изучите наши материалы, — посоветовал он. — Вот, пожалуйста, — он протянул цилиндрик импульсной памяти.
В ответ Терентий достал из кармана такой же цилиндрик и положил на стол.
— Извините меня. Я вас немножко провоцировал — в основном затем, чтобы понять искренность ваших намерений. Теперь давайте начистоту. Серьезность угрозы, исходящей от уранитов... все же, наверное, не от самих уранитов, а от тех, кто за ними стоит... в любом случае, я это вполне понимаю, и за материалы благодарен. То, чем можем, в свою очередь, поделиться мы — здесь. Берите.
Хризодракон взял со стола цилиндрик. Посмотрел ожидающе.
— Господин генерал-лейтенант... Я бы хотел назвать вещи своими именами. С точки зрения империи мы сейчас — заговорщики. Сейчас и отныне. Да, мы не умышляем против императора, но это не так важно: под соответствующую статью имперского закона наши действия все равно подпадают... Вы это понимаете, конечно. Думаю, даже лучше меня. И раз так, то... Я думаю, что нам стоит договориться о чем-то большем, чем обмен информацией. О совместных действиях.
Хризодракон склонил голову, показывая, что слушает.
— Посмотрите, пожалуйста, содержимое цилиндра, — попросил Терентий.
Хризодракон достал из кармана планшет (дорогой, отметил Терентий) и вставил цилиндр в порт.
По мере того, как он читал, его брови приподнимались.
— Тут вся верхушка Департамента, — констатировал он. — Да как подробно... Я даже не ожидал, признаться. Это и есть ваш ответ?
— Нет. Это предисловие. Георгий, вы знаете, что я, как протохартуларий, имею право в чрезвычайных случаях отдавать приказы от имени императора?
— Догадываюсь... И часто, интересно, вы пользовались этим правом?
— Если честно — еще ни разу. Но сейчас воспользуюсь. Потому что время пришло... Генерал-лейтенант Хризодракон!
Командующий Корпусом кавалергардов, с которым наверняка уже лет двадцать никто так не разговаривал, молча встал.
— Будьте готовы арестовать всех людей, которые входят в этот список, — Терентий указал на экран планшета. — Под любым предлогом или без него. Задержанных строжайше изолировать, сопротивляющихся — уничтожать. Департамент должен быть обезглавлен. Сигнал к началу акции — "Багровое небо". Это императорский приказ. Подвердите, что поняли его!
Повисла пауза.
— Подтверждаю, — сказал Хризодракон и сел.
— Спасибо, — сказал Терентий. — Как вы понимаете, это мера на крайний случай. Может, к ней и не придется прибегать. Я очень надеюсь, что не придется. Но если придется — мы должны быть к этому готовы.
Кирилл Негропонти отошел от окна. Звонил телефон. Он взял трубку.
— Хризодракон встречался с Мильтиадом, — сказал без всяких предисловий капитан Лакатос.
— Когда?
— Сегодня... То есть, соответственно, уже вчера. Расстались часа два назад.
Кирилл облизнул губы, соображая — что сейчас надо спросить.
— Сколько длилась встреча?
