Случай, о котором хочу рассказать, связан с редким колото-резаным ранением, потребовавшим от эксперта и следователя использования новейших достижений судебно-медицинской науки и криминалистики для установления истины.
* * *
В рабочий сейф я время от времени складываю некоторые орудия, проходившие по экспертизам, в которых довелось участвовать. В прошлом у них был четкий юридический термин – «вещественные доказательства». Закон предусматривает, что после вынесения приговора или прекращения уголовного дела орудия и инструменты, представляющие профессиональный интерес, могут быть переданы в соответствующие учреждения (криминалистические музеи, кабинеты и т. п.).
Иногда, когда я навожу порядок в сейфе и дотрагиваюсь до того или иного предмета, теперь абсолютно безопасного, вспоминается многое. В одном из ящиков лежат образцы пуль в стеклянных флакончиках из-под пенициллина, в другом – различные фотографии, костные препараты с повреждениями. В третий ящик я сткладываю холодное оружие – ножи самого разнообразного назначения. Охотничьи, финские, перочинные, одно-и многопредметные, фабричного производства и самодельные. Многие из них сделаны весьма искусно. Вот несколько ножей с набором цветных ручек, которые использовались в качестве орудия травмы при различных преступлениях. Среди темно-коричневых пятен ржавчины на них при внимательном осмотре еще и сейчас можно заметить следы крови. Часть ножей отобрана милиционерами у мальчишек, изъята у хулиганов в различных конфликтных ситуациях и передана нам, судебно-медицинским экспертам, для экспериментальной и научной работы. Самый миниатюрный среди всех ножей – маленький складной ножичек-сувенир, довольно изящный, с серовато-белой, под кость, рукояткой и крошечным забавным домиком на качающейся серебристой цепочке. Длина малютки в закрытом виде не больше пяти сантиметров, а клинок и того меньше – три с половиной сантиметра. Кажется, что таким ножом и карандаш заточить непросто, а между тем именно с этой вещицей связана история раскрытия необычного преступления.
…Летним вечером в отделение милиции поступило сообщение, что неизвестным преступником около привокзальной площади ранен в живот Владимир Петров, 22 лет. Звонили из хирургического отделения больницы, куда был доставлен пострадавший. Петрову предстояла срочная операция, но до нее он успел рассказать о случившемся.
По словам потерпевшего, его ударил ножом худощавый парень среднего роста с черными густыми волосами и такими же темными усами и бородой. Одет нападавший был в пеструю цветную рубашку с длинным рукавом, серые брюки.
Работники уголовного розыска приложили много сил, чтобы разыскать преступника. Поскольку приметы его были довольно типичными (средний рост, темные борода и усы), задержали несколько лиц, внешний вид которых соответствовал портрету, составленному со слов Петрова. Однако ни один из задержанных отношения к случившемуся не имел, и в ближайшие два дня поймать преступника не удалось.
* * *
Утром третьего дня следователем было вынесено постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы, и в хирургическом отделении больницы я должен был осмотреть Петрова. Я взял его историю болезни, просмотрел ее, сделал краткие выписки. Затем побеседовал с Александром Сергеевичем – лечащим врачом Владимира. Невысокого роста, подвижный, с густой, тронутой сединой шевелюрой, уже много лет заведует хирургическим отделением. Им сделаны десятки сложных операций, и его мнению вполне можно доверять. К тому же Александр Сергеевич дежурил в тот день, когда Петров был ранен, сам делал ему операцию.
Александр Сергеевич открыл историю болезни Петрова. Затем после небольшой паузы, почти не заглядывая в нее, начал говорить:
– Привезли его вечером 2-го, около десяти часов. Парень был сильно возбужден. На рубашке у него была кровь, в верхней части живота небольшая рана. Я вскоре осмотрел его, ранение оказалось проникающим в брюшную полость. В таких случаях показана срочная операция, и мы перевезли его наверх, бригада подготовилась к операции. Кожная рана была небольшой. Я точно ее измерил – всего 7 мм длиной. На операции выяснилось, что хотя ранение и проникает в брюшную полость, но оно неглубокое. Имелось лишь кровоизлияние в связку печени. К счастью, сам орган оказался неповрежденным.
Перед уходом из больницы я созвонился со следователем.
– Одежда Петрова? Она еще не осматривалась.
– А где она находится?
– Вероятно, там же, где и пострадавший. Скорее всего в больнице. Я как раз сегодня собирался ее осмотреть. Давайте сделаем это вместе. Подождите меня, пожалуйста, доктор, я мигом подъеду.
Минут через двадцать мы со следователем спустились в подвальное помещение, где хранится до выписки одежда больных. Вдоль стен вытянулись длинные ряды узких белых ящиков. Пожилая женщина-санитарка передала нам сверток с одеждой Петрова. На бумаге было отчетливо видно слегка расплывшееся оранжево-красное пятно. Кровь… Тут же бегло осмотрели содержимое свертка: светло-серый шерстяной свитер, хлопчатобумажная рубашка в мелкую синевато-серую клетку, темно-зеленые брюки с широким кожаным ремнем.
– Странное дело, – пожал плечами следователь, – рубашка повреждена, а на свитере никаких разрезов нет…
– Остается предположить, что в момент удара свитер на Петрове был поднят вверх, иначе он обязательно был бы разрезан ножом.
Утром следующего дня раздался звонок из уголовного розыска.
– Есть тут у нас любопытная вещица… Не посмотрите ли ее?
Вскоре я держал в руках складной нож-сувенир, к которому в виде брелочка был прикреплен маленький домик. Нож был настолько мал, что в сложенном состоянии умещался в коробке из-под спичек. В ней и привез его инспектор уголовного розыска.
Нож был настолько мал, что в сложенном состоянии умещался в коробке из-под спичек. Кажется, что таким ножом и карандаш заточить непросто, а между тем, именно с этой вещицей связана история раскрытия необычного преступления.
– Да такой нож и ножом-то назвать трудно! Игрушка какая-то! Впрочем, приятна, даже красива. – Я потрогал пластмассовую ручку, отполированную до зеркального блеска.
– Его вчера передал нам шофер скорой помощи, перевозивший Петрова в больницу после ранения. Когда Петрова укладывали на носилки, нож выпал из кармана. Шофер положил его на столик возле аптечки да впопыхах так и забыл о нем. Обнаружил он его только вчера. Нож, видимо, упал со столика и пролежал три дня на полу под носилками…
Я осторожно достал нож из коробки и пинцетом, чтобы не касаться крошечного клинка, открыл его. Положил нож на сверкающую белой эмалью подставку стереомикроскопа, включил освещение. Под узким, но ярким боковым пучком света поверхность ножа преобразилась. Короткий клинок, длиной не больше обыкновенной булавки, казался бесконечным. Прошло несколько минут, пока я, наконец, добрался до его конца. Была отчетливо видна серебристо-белая структура металла, неровности, похожие на маленькие лунные кратеры (да простят мне криминалисты это банальное лирическое сравнение!). Очевидно, что ножом недавно был зачищен карандаш: местами были заметны частицы ярко-красной краски.
Здесь я позволю себе отвлечься от довольно любопытного изучения ножа под микроскопом, немного оглянуться назад и «пропеть оду» современной микроскопии.
СПРАВКА
Когда-то судебные медики и криминалисты использовали лупу в качестве, пожалуй, единственного оптического прибора. Конечно, лупа и сейчас служит правосудию, но только на первом этапе исследования. В 20-30-е годы XX в. были сконструированы специальные оптические приборы – стереоскопические и сравнительные микроскопы, позволяющие исследовать при больших увеличениях массу непрозрачных объектов: различные орудия – острые и тупые, пули со следами нарезов от канала ствола оружия, посторонние включения (частицы краски, стекла, дерева, металла) в ранах и т. д. Сначала они использовались в основном криминалистами. Затем их взяли на вооружение и судебно-медицинские эксперты.
Благодаря современным микроскопам стали возможны исследования, проводимые под руководством профессора А. П. Загрядской. Ею установлено, что при контакте ножа с телом человека и его одеждой, наряду с кровью, на орудии могут остаться и другие, не менее ценные в следственном отношении следы – текстильные волокна материалов поврежденной одежды потерпевшего и клеточные элементы тканей тела из области ран. А. П. Загрядская и ее ученики установили, что текстильные волокна можно найти почти в каждом случае, когда ранение наносилось через одежду, и иногда даже тогда, когда нож подвергался преступником тщательному обмыванию и обтиранию с целью уничтожения оставшихся следов. Исходя из наличия текстильных волокон на орудии, эксперт устанавливает их природу и цвет, затем сопоставляет на микроскопе сравнения с образцами волокон из материалов поврежденной одежды.
