Через мгновение картинка растаяла, будто ее и не было, однако Кевин не мог не отметить будоражащего воздействия, которое она произвела на его выздоравливающий организм.
Кроме всего прочего, это напомнило ему о том, что после разрыва помолвки с Кристин он не имел ни единой близости с женщиной.
– Вообще-то хорошо, что мы выяснили отношения, верно? – негромко слетело с его губ. – Теперь будем чувствовать себя друг с другом свободнее.
Ширли слушала и не верила собственным ушам. Что за перемена? Даже странно: ни с того, ни с сего самомнение Кевина исчезло и он заговорил как нормальный человек. Мало того, с теплыми интонациями в голосе…
– Ты правда веришь, что я не собираюсь за тебя замуж? – усмехнулась она.
– Да.
– И больше не торопишься отправить меня домой? – Куда – домой? Очередной блеф. Хорошо еще, что пока произносила эту фразу, голос не дрогнул.
Как бы то ни было, вопрос с проживанием, похоже, уладился, и, по крайней мере в течение ближайшего месяца, у меня все-таки будет крыша над головой.
Но все-таки ее удивляло то, что Кевина больше не волнует опасность – пусть даже абсолютно надуманная – быть обольщенным и «захомутанным» ею. Сама Ширли по этому поводу могла только усмехнуться. Кому, как не ей, было знать, насколько скуден ее опыт по части обольщения. Уж в чем-чем, а в этом она докой не была. И если бы действительно представился случай – предположение, конечно, совершенно фантастическое – продемонстрировать навыки в интимной сфере, то Ширли наверняка удивила бы Кевина, правда не лучшим образом. Скорее всего, он от души посмеялся бы.
Верная своим принципам, Ширли без особого труда переходила с парнями на «ты», но по-настоящему сближаться не спешила.
– Я и не торопился никуда тебя отправлять. Мне казалось, что ты сама не прочь вернуться домой, – пожав плечами, заметил Кевин. – Но если тебя устраивает пребывание в моем поместье, то будем считать вопрос улаженным.
Если он не раздражался, не поддавался влиянию завышенной самооценки и не выражал опасений оказаться «захомутанным», то общаться с ним было вполне приятно.
Кроме того, когда Кевин пребывал в нормальном состоянии духа и не страдал от приступов боли, его голос звучал как-то особенно мягко. В нем появлялась бархатистость, почему-то вызывавшая у Ширли ассоциации с темно-малиновым цветом.
Если бы Ширли зажмурилась, то без труда увидела бы груды шикарного мягкого материала… Разумеется, ее глаза остались открытыми.
Они с Кевином поговорили еще немного, в том числе и об искусстве. Кевин расспрашивал Ширли об учебе в колледже, о том, какие художественные стили она предпочитает и в каком – или каких – работает сама, и так далее и тому подобное. Ширли сразу расслабилась, потому что тема была ей близка. Здесь она, что называется, чувствовала себя как рыба в воде.
Возможно, беседа длилась бы еще долго, но состояние Кевина постепенно ухудшилось, он снова принялся массировать ноющий висок. В конце концов Ширли осторожно заметила, что, наверное, ему пора прилечь.
К ее удивлению, Кевин не стал спорить, лишь спросил, слегка прищурившись, не желает ли она проводить его до спальни.
– Если нужно, я, конечно, помогу тебе, – ответила Ширли.
Однако Кевин сделал вялый отрицательный жест, показывая, что пошутил. Судя по всему, говорить ему с каждой минутой становилось все труднее.
Вскоре он встал – сначала благоразумно подняв с пола костыли – и потихоньку направился к выходу. С дверью возникла небольшая трудность, разрешившаяся благодаря Ширли, которая, все-таки не выдержав, встала из-за стола, приблизилась к Кевину и распахнула перед ним дверь.
Молча поблагодарив ее кивком, он двинулся в коридор, к лестнице, чтобы подняться к себе.
12Встретились они лишь следующим вечером в столовой во время ужина.
Именно во время, а не за ужином, потому что Кевин, как и накануне, почти ничего не ел.
Зато сегодня он без раздражения разговаривал с миссис Эббот – похоже, чувствовал себя неплохо. Та поблескивала глазами, радуясь, что Кевину стало лучше.
Тем не менее задерживаться в столовой миссис Эббот не стала и, подав ужин, сразу удалилась. Но, перед тем как скрыться за дверью, она пристально посмотрела на Ширли.
Миссис Эббот уже несколько минут как ушла, а Ширли все пыталась разгадать значение ее многозначительного взгляда. В каком-то смысле это даже мешало ей оценить вкус того, что находилось на ее тарелке. А были это ломти мясного рулета с гарниром из картофеля-фри и тушеных овощей. Удобнее устроившись на стуле, Кевин взял вилку, ковырнул рулет раз, другой… На третий безучастно оглядел лежавший на зубцах ломтик и положил его обратно на тарелку.
– Не хочешь есть? – спросила исподтишка наблюдавшая за ним Ширли.
Он пожал плечами.
– Тебе не мешало бы подкрепиться, – негромко заметила она. – Ведь и вчера ты ничего не ел.
– Что поделаешь, если не хочется.
– Все равно хотя бы половину нужно съесть.
– Половину! Зачем это?
– Ну хотя бы для того, чтобы сделать миссис Эббот приятное. Ведь она старалась, готовила…
– Но я сегодня вообще не заказывал для себя еду.
Подобный ответ явился для Ширли неожиданностью – в первую очередь потому, что она никогда не жила в доме, где принято заказывать себе блюда.
Немного помолчав – и уничтожив за это время ломтик рулета, – она осторожно спросила:
– Разве ты никогда не думаешь о других? Не принимаешь во внимание чувства тех, кто о тебе заботится? Я, например, не сомневаюсь, что миссис Эббот готовила для тебя еду с любовью.
– Я тоже не сомневаюсь, – обронил Кевин. – Даже, наоборот, уверен. И что дальше? По-твоему, если у меня нет аппетита, значит, я тупой бессердечный эгоист? Прости, но подобная логика мне непонятна.
Ширли не хотелось обострять разговор, поэтому она как можно мягче произнесла:
– Ну а почему бы тебе просто не сделать человеку приятное? Смотри, как все красиво – посуда, столовое серебро, ну и вообще. Не удивлюсь, если выяснится что это ваш парадный сервиз.
Ее слова заставили Кевина присмотреться к тарелкам.
– Хм, действительно. Ты угадала. Странно. Интересно, почему это миссис Эббот устроила такую помпу?
– Не понимаешь? – усмехнулась Ширли.
Кевин взглянул на нее.
– Не совсем. Но если у тебя есть предположения, готов выслушать.
– Тут и предполагать нечего, ребенку все ясно! Мне даже странно, что мы об этом говорим.
– Мне тоже. Ты преувеличиваешь мелочи, которым сам я не придаю никакого значения.
Ширли вздохнула.
– Очень жаль. Похоже, мы говорим на разных языках. Мне, например, обидно за миссис Эббот. На твоем месте я бы оценила ее старания.
