Когда утром на следующий день Власов пришел в управление, около кабинета Корнилова уже расхаживал Валерий Фомич. Он подобострастно поклонился Власову, еле слышно прошептал: "Здравствуйте".
- Ну так что, допекли бедного администратора? - сказал, улыбаясь, Корнилов, когда Константин Николаевич вошел к нему в кабинет. - Он к нам спозаранку прибежал... Правда, без чемоданчика.
- Сам он себя допек... - ответил Власов. - Ушлый дядечка. Умелец. Девицу хотел мне подсунуть. Подловить. Не умер бы он с досады, когда узнает, что я не тот, за кого меня принял...
- Не умрет. Да мы ему пока и говорить не будем. Пусть себе думает что хочет. Ну что ж, побеседуем с Валерием Фомичом? - Корнилов вызвал секретаршу. - Пригласите гражданина Морозова.
Валерий Фомич вошел, щурясь от яркого солнечного света, и осторожно сел на предложенный Корниловым стул. С минуту все молчали, потом Валерий Фомич тихо спросил:
- Товарищ Корнилов, я ведь сам пришел... С повинной, - сказал и оглянулся на Власова.
- Ну что ж, гражданин Морозов, - ответил Игорь Васильевич и нажал клавиш магнитофона, - пришли, так рассказывайте. Лучше поздно, чем никогда...
- Но вы расцениваете мой приход как явку с повинной? - с надеждой спросил Морозов.
Власов понял: администратор очень боится, что ему скажут - какая же это явка с повинной, когда вас уже арестовать со дня на день собирались...
- Расцениваем, расцениваем, - сказал Корнилов. - Но учтите, многое зависит от того, насколько полно и чистосердечно вы расскажете о своем преступлении.
Валерий Фомич жалко улыбнулся:
- Повинную голову и меч не сечет...
- Вы что, торговаться к нам пришли? - рассердился Игорь Васильевич.
- Я, собственно, не знаю, с чего и начать... - тусклым голосом заговорил администратор. - В позапрошлом году на стадионе проводилось эстрадное представление "Живые шахматы", - решившись наконец, тихо начал он. - Меня попросили помочь... - Он поднял голову. Посмотрел на Корнилова.
- Рассказывайте, рассказывайте, - ободрил его Игорь Васильевич.
- Собственно, я взял очередной отпуск и оформился администратором на этом представлении. Его повторяли трижды. Времени на подготовку мало, театральные кассы отказались билеты распространять. Тогда я пригласил студентов. Из шахматной секции медицинского института. Сказал, что это дело важное. Пропаганда шахмат. И все пошло быстро...
- На общественных началах студенты билетики распространяли? - не то уточнил, не то спросил Корнилов.
Валерий Фомич потупился:
- Да, на общественных началах. Я только в ресторан их сводил. Заплатил по счету двести тридцать рублей. Это можно проверить. Они подтвердят. - Он вздохнул глубоко, словно перед прыжком в холодную воду. Им причиталась зарплата. Пять процентов от общей выручки... За три представления больше десяти тысяч. Десять тысяч девятьсот. Ведомости на каждого я не составлял. Отчитывался расписками. Будто бы от имени председателя шахматной секции...
- Кому вы сдавали эти расписки? - быстро спросил Корнилов.
- В бухгалтерию городского шахматного клуба...
- И в прошлом году вы проводили эти игры?
- Да. Но только одно представление. Билеты распространяли студенты пединститута. Я заработал четыре тысячи. И еще на разнице в стоимости билетов четыре...
Власов сидел угрюмый и злой, слушая, как распинается о своих темных делишках Валерий Фомич. И признается, и одновременно страшится этих признаний, стараясь свалить все на обстоятельства, на случай. Наконец Константин Николаевич не выдержал:
- Что же у вас получается? Не помню, как родился, не видел, как состарился, не знаю, когда умру!
Валерий Фомич весь сжался, словно его ударили, а Корнилов посмотрел на Власова с укоризной.
В двенадцать часов он сказал:
- На сегодня хватит, Валерий Фомич. Продолжите рассказ завтра следователю. А мне еще вашу "Волгу" искать надо. На студенческие денежки ее приобрели?
Морозов кивнул, словно собирался заплакать.
- Вы подождите в приемной. Надеюсь, понимаете, что мы должны задержать вас?
Морозов опять кивнул и вышел сгорбившись.
- Вот шкура! - в сердцах сказал Игорь Васильевич, когда за ним закрылась дверь. - А ведь приходил ко мне сквалыжничать из-за пропавшей машины! Сейчас передам его в ОБХСС, пусть занимаются. Ревизию во Дворце культуры ведь по их просьбе делали...
9
Прошло, два дня после ареста шофера Лыткина по прозвищу Кошмарик. Дни эти не принесли особых новостей, и Корнилову временами казалось, что поиски не продвинулись ни на шаг. На допросах, которые вел следователь Красиков, Лыткин упорно отказывался говорить, откуда у него чистые бланки техпаспорта и техталона. А по поводу денег твердил одно - выиграл в карты у случайного знакомого. Оперативное наблюдение за "Звездными ночами" ничего не дало. Друзья Кошмарика туда больше не ходили. Белянчиков в управлении почти не появлялся. Он со своей группой пытался выяснить, кто эти друзья, все ли они, как Хилый, сослуживцы Лыткина.
Но на третий день события нахлынули, словно вода, прорвавшая в половодье плотину. Правда, до обеда тоже было спокойно. Корнилов успел даже выкроить время для разговора с Власовым, ходившим теперь в управление чуть ли не каждый день. Будто на службу.
В час, едва Игорь Васильевич собрался в буфет перекусить, позвонил Красиков. Перехватили записку, которую Кошмарик пытался передать на волю. Адресовалась записка жене, но была в ней такая фраза: "Скажи Хилому, что инфаркт мой в порядке. Долю пусть отдадут тебе". Допрошенная Клавдия Сергеевна Лыткина показала, что Хилый - приятель и сослуживец ее мужа, а что касается инфаркта, она ничего понять не может. Кошмарик никогда на сердце не жаловался... Лыткин загадал загадку, которую следовало разгадать.
Не успел Корнилов повесить трубку, как в кабинет ворвался сияющий Белянчиков. Стремление поскорей выложить новости так и распирало его. В течение получаса он доложил Игорю Васильевичу, что группа выяснила небезынтересные обстоятельства, подтвержденные документально: за последний год шофер второго таксомоторного парка Хилков, приятель Кошмарика, которого официантка из "Звездных ночей" знала под именем Хилый, восемь раз брал краткосрочные отпуска за свой счет на срок от трех до десяти дней. И каждый раз накануне его отпусков в городе происходили кражи автомашин. Четыре раза брал отпуск сам Кошмарик и пять раз бывший шофер автопарка Феликс Николаев, приятель Хилкова и Кошмарика. Их отпуска тоже совпадали с кражами...
- Значит, эти "кошмарики", будь они похитителями, могли иметь время для перегона машин, - задумчиво сказал Корнилов.
- "Будь они похитителями..." - усмехнулся Белянчиков. - Они и есть похитители. В последние месяцы во втором парке четыре раза крали талоны... Вполне возможно - один из источников обзаведения документами. Но это надо еще уточнять, - он махнул рукой.
Корнилов и Белянчиков разрабатывали план дальнейших действий, когда позвонил командированный в Сочи, Сухуми и Горький лейтенант Марийкин. Схема "комиссионный магазин - завод" дала первые результаты. Обнаружены четыре автомашины с перебитыми заводскими номерами. Марийкин с помощью сочинских товарищей установил, что одну из машин сбыл Борис Угоев, продавец продуктовой палатки города Сочи...
Корнилов повесил трубку и, посмотрев на Белянчикова, рассмеялся:
- Судьба решила приготовить нам на сегодня все сюрпризы.
- На субботу, - уточнил Юрий Николаевич, - чтобы скрасить нам воскресный день. Пустячок, а приятно!
Уже совсем поздно вечером, когда Корнилов в деталях обсудил с Белянчиковым все действия их группы, снова позвонил Красиков. Кошмарик признался, что вместе с Хилковым, Николаевым и Угоевым участвовал в угоне и продаже автомашин. Сбывались автомашины в Сочи, Сухуми и Одессе. В том числе и через Бориса Угоева. Кошмарик сказал, что Феликс Николаев несколько месяцев назад уволился из парка и куда-то исчез.
Круг замкнулся. Теперь нужно было помочь следствию собрать такие доказательства, которые не мог бы опровергнуть ни один из участников шайки.
Воскресенье прошло спокойно, а в понедельник утром Корнилову позвонил Белянчиков. Встревоженно доложил:
- Игорь Васильевич, Хилков сегодня не вышел на работу. Его смена с семи утра. Из парка звонили домой, телефон не отвечает... Что будем делать?
Корнилов помедлил с ответом. Ситуация складывалась непростая...
- Ты вот что сделай, Белянчиков, - наконец сказал он. - Пошли кого-нибудь к Хилкову. Пусть незаметно выяснят, не дома ли он. Может, просто трубку не снимает. Если нет, постарайся узнать, когда его видели последний раз. Сразу доложите. - И повесил трубку.
"Что же могло случиться? - думал Игорь Васильевич. - Ударился в бега? Маловероятно, но исключать нельзя. Только у него не должно было быть причин для беспокойства... Поехал перегонять еще одну машину? За последние два дня не было похищено ни одной "Волги". Да и не ездил он никогда, не получив предварительно отпуск. Запил? Загулял?" Вопросов было много, ответ должен был быть один. Но какой?
