клоповой настойки и гибридного мяса от весёлой старушки всего можно ожидать.
— О-о-о!.. — Вырвалось у меня. — М-м-м! Нет слов!
Кружка опустела в три глотка.
Подобного пива мне ещё не приходилось пробовать. Думаю, по сравнению с ним лучшие сорта моего мира показались бы простоватой горько-кислой брагой.
— Распробовал, соколик? — Подмигнула Яга. — То-то же! Это наш фамильный рецепт. На ячменном солоде и диком хмеле варится, на ягодах можжевеловых настаивается.
— Угу, — довольно булькнул я, наливая новую порцию.
— Так что, меняемся? За твою жестяную двухчарочную бутылочку даю три моих, тыквенных. С пивом, с водой ключевою, да одну порожнюю — авось, в дороге пригодится.
— А ты что, бабуля, не могла сама у нас флягу раздобыть? И остальные «настоящие» вещи, раз они здесь так ценятся?
— А как? — Пожала плечами старушка. — В чужом мире я от избы ни на шаг. Да и общаться с тамошним населением нам строго-настрого запрещено. Объясняйся потом с начальством…
— Запрещено, говоришь? Но ведь со мной же общаешься! — Недоверчиво хмыкнул я.
— Так у тебя же и спрашиваю: меняемся? — Со смехом парировала она.
— Меняемся! Твои «водолейки» мне очень даже пригодятся. Жаль, в нашем мире до них пока не додумались…
Мы скрепили сделку рукопожатием, и я вернулся к трапезе.
Печёный гусь оказался худоват и жилист — видать, при жизни был спортсменом. Когда от его мускулистой ножки с гарниром остались лишь воспоминания, желудок затрещал по швам. Но аромат вяленых судачков и фляга восхитительного пива требовали продолжения банкета.
Без труда поняв, что мою тревожит душу, Яга с хитрой ухмылкой поставила на стол уже знакомую деревянную чарку и плеснула в неё чего-то из маленького кувшинчика.
— Испей, милок, живо полегчает.
На сей раз зелье клопами не пахло. Оно источало тонкий аромат летней степи, а на вкус напомнило мне холодный зелёный чай с мятой. Не успел я опустить чарку на стол, как тело охватила сильная дрожь. Все мышцы на одно долгое мгновение напряглись, словно окаменели, затем медленно расслабились.
Вместе с напряжением ушло и чувство переедания. Желудок снова опустел и даже голодно квакнул.
— Вот это зелье! — Выдохнул я. — Как же оно действует?
— Ускоряет обмен веществ, ежели по науке, — ответила хозяйка. — Всё, что ты скушал, вмиг по мышцам да жилам растеклось, растворилось без остатка. Жирок не отложится, не боись, зато теперь мы спокойно, за пивком да под рыбку, обсудим все вопросы, — она опустилась за стол напротив меня. — Спрашивай, гость любезный. Отвечу, коль смогу.
— Бабуль, вопросов уйма. И об оборотне, которого ты упомянула, и о Проводнике, но сперва скажи: куда ты меня переправила? Что за мир? А то, знаешь ли, меня терзают смутные сомнения… В наших сказках Баба Яга, уж не в обиду тебе будет сказано, злая ведьма. Она кушает путников и стережёт вход в Мир Мёртвых.
— В Мир Мёртвых? — Её седые брови полезли на лоб и спрятались под косынкой.
— Ну да. Или, если по-другому, в Навь, Царство Кащеево.
— Да что ты, соколик, помилуй! — Всплеснула руками старушка. — Какое царство⁈
У меня даже отлегло от сердца. Вот только Нави мне для полного счастья и не хватало.
— Какое такое царство? — Меж тем продолжала Яга. — Мы уж, почитай, четверть века, как республикой стали. Федеративная демократическо-монархическая республика Навь. А правит нами всенародно избранный президент-батюшка, Кащей Бессмертный.
Глава 6
— Да чегой-то ты зеленеешь, друг Арсений? — Забеспокоилась хозяйка. — Ещё настоечки клоповой подать, али сразу чистым угостить? Он у гномов ядрёный, забойный!.. Из свеколки сахарной гонят, песком алмазным да серебром очищают.
— Нет уж, бабуся, спасибо, пока как-нибудь пивом обойдусь. Но, знаешь, бутыль далеко не прячь. Может, пригодится ещё. С такими-то новостями… Выходит, ты меня на тот свет переправила?
— Чего — на «тот»? На этот! В мёртвое царство, или, как у нас говорят, за Калинов мост, в Костяные Леса, ты, соколик мой, не торопись. Живым туда дорога заказана. Каждый там будет, да никто не воротится. Тут уж никакая Яга с избой не поможет. А мир наш Светом кличут, и республика Навья лишь часть его. Причём, не самая большая.
Я поёрзал на лавке, собираясь с мыслями.
— Знаешь ли, Ягуся, у нас о Нави не слишком добрая слава идёт. Точнее, среди тех, кто вообще о ней что-нибудь да слышал. Короче, в сказках старых из Навьего царства вся нечисть и нежить к нам лезла: упыри, вурдалаки, кикиморы, чуды-юды да змеи горынычи разные.
— Вот, значится, чего тебя так перекосило, — хмыкнула старушка. — Да только зазря в беспокойствие впадаешь. Не так всё страшно, как в сказках ваших сказывается. Даже не ведаю, как бы тебе доходчивее растолковать, чтобы понял да поверил. Значится, так: ты, мил-друг, о мирах параллельных слыхивал?
Я чуть не захлебнулся пивом. Чего-чего, а лекции по научной фантастике от Бабы Яги никак не ждал. Но такая версия меня вполне устраивала, теперь хоть за рассудок можно не волноваться.
— Слыхал, Ягуся, да и читал немало. У нас сейчас такой литературы — просто завались. Каждый второй автор-фантаст пускает своего героя по парамирам путешествовать. Поскользнулся, упал, очнулся — другой мир!
— Вот и славненько. Значит ты, сокол мой ясный, в курсе, что есть великое множество стоящих рядышком реальностей, которые никак не пересекаются и не соприкасаются?
— Конечно, в курсе.
— Это хорошо, — одобрительно кивнула Привратница. — Да токмо с нашими мирами иная картина: ближайшие соседи они. По одной земле мы ходим, под одним солнышком, только эти, как их… измерения разные. А прежде и вовсе чуть ли не одним, единым миром были.
— Одним миром? Явь с Навью? — Усомнился я. — И как такое возможно?
— Так уж, дружок, исторически сложилось. Вы ведь тоже себя Белым Светом кличете, в память о тех веках. Эх, не мастерица я рассказывать, — вздохнула хозяйка. — Ладно, доверим это дело мастеру. Сей же час у Мяндекса спросим!
— У кого спросим?..
— У Мяндекса. Да ты, милок, сам всё увидишь, — она подошла к полкам с посудой, выбрала большую фарфоровую тарелку с золотистой каймой и установила на столе, прислонив к самовару. Затем вынула из сундука большое
