Обходя шныряющих по лагерю пиратов, мы добрались до какого-то небольшого здания.
— Душевые, — пояснил главарь пиратов, снимая путы с моих запястьев.
Внутри все было обложено кирамической плиткой, на удивление, чистой. Слева от входа располагались несколько душевых кабинок, выкрашенных в белый цвет, а справа — три раковины, установленные вдоль стены, над ними висело огромное прямоугольное зеркало.
«Это помещение выглядит дороже, чем вся моя жизнь» — с удивлением подытожила я.
— Вперед, — пират махнул на вход в душевые и достал пачку сигарет.
Я поняла, чего от меня требуют и направилась в указанном направлении. Но стоило мне приблизиться к порогу, как я тут же встала столбом, созерцая перед собой не самую приятную картину. Перспектива оказаться одной среди голых мокрых мужиков меня не утраивала — я обернулась к недалеко стоящему Ваасу, который закурил и теперь внимательно следил за каждым моим шагом. Мое лицо выражало полнейшую безысходность, и я, скосив под дуру, ибо ничего мне больше не оставалось, указала пальцем на вход в душевые, мол: «Мне точно туда?». На это Ваас раздраженно выдохнул, поведя плечами, затем обманчиво мило улыбнулся и положительно кивнул. В ответ на это я отрицательно замотала головой, прожигая в «собеседнике» дыру своим молебным взглядом — пират затянулся и выпустил дым изо рта, вскидывая голову набок, тем самым спрашивая: «Почему это блять?».
Эта дурацкая «игра в молчанку» закончилась после того, как я кивнула головой на бродивших в помещении полураздетых пиратов. Монтенегро бросил на них скептический взгляд, затем перевел его на меня, но уже усталый и раздраженный. Медленно затягиваясь и наполняя дымом легкие, он смотрел мне в глаза, и даже из далека от этого взгляда мурашки бегали по коже, и где-то внутри становилось до жути не комфортно, как если бы меня голой выставили в качестве музейного экспоната на всеобщее обозрение: примерно такие чувства я испытывала каждый раз, когда Ваас смотрел в мою сторону. По всей видимости, мне просто повезло, что пират решил закурить именно в тот момент. С выходящим из уголка стиснутых губ дымом раздражение главаря пиратов так же улетучилось, не с концами, конечно, но этого хватило, чтобы Монтенегро, выкинув окурок и преодолев расстояние между нами за какие-то три или четыре широких шага, резко обратился к подчиненным на испанском, да так неожиданно, что все, включая меня, чуть ли не подпрыгнули на месте. Не знаю, что именно сказал им главарь, но пираты быстро похватали свои майки, у кого-то даже пена для бритья с собой была, и наскоро покинули помещение, кидая на меня насмешливые взгляды. Скорее всего, Ваас приказал им валить и отпустил какую-нибудь шутку, мол: «Наша принцесса стесняется мыться при вас», ну или что-то в этом роде.
В любом случае, я благодарно кивнула главарю пиратов, но тот явно не оценил этот жест, а просто смерил меня недовольным взглядом.
— Даю 5 минут. И давай в темпе, amiga!
Ваас вышел из помещения, оставляя меня одну, я смогла наконец облегченно выдохнуть, не чувствуя на затылке недобрые взоры пиратов и их предводителя.
«Почему он просто не приставил ко мне какого-нибудь охранника, а сам возится со мной? Это бы значительно упростило положение и ему, и мне. Его Величество не будет сидеть со мной в качестве няньки и каждый раз кидать на меня такие взгляды, как будто я сама напросилась жить в его лагере и теперь ебу ему мозг. А у меня как раз появится шанс улизнуть… А, ну тогда ясно. Сама же ответила на свой вопрос» — подумала я, зайдя в кабинку и мысленно поблагодарив Бога за то, что тут есть щеколда.
Сняв с себя майку, шорты и нижнее белье, я сложила их и повесила на стенку душевой кабины, в самый дальний уголок, чтобы какому-нибудь долбоебу не пришло в голову жестоко подшутить надо мной, стащив мою одежду. И хотя Ваас остался на входе, с какого хрена я должна доверять ему. Он же тот еще «шутник» у нас, не упустит шанса поиздеваться над пленницей. Я повернула ручку, из крана хлынула холодная вода.
«Довольствуемся тем, что есть… Так даже лучше…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я поспешила смыть с себя пот и грязь. Мне было даровано всего лишь пять минут, а я была готова вечность стоять под струями воды, хотя нет, вечность — это даже мало. На полке стояла полупустая банка мужского шампуня — плевать — выливаю несколько капель на ладонь, этого хватит, чтобы очистить волосы и кожу головы.
Я представляла, как вместе с грязью смываются чувство обиды и гнева. Обиды — на Роджерса и гнева — на Вааса, его пиратов, на чертову Фортуну, повернувшуюся ко мне задницей, вообще на все происходящее в моей жизни. Но все это было лишь иллюзией — вода не могла смыть кровь тех шести или семи пиратов, которая навечно осталась на моих руках…
Закончив купание, я обтерлась своей же майкой, ибо не на курорт приехала — никто полотенца тут бесплатно не выдает. Надела белье, шорты, затем принялась быстрыми движениями просушивать волосы все той же борцовкой, которую я набросила в самый последний момент. Из-за впитавшейся влажности она стала выглядеть, скорее, как тряпка, нежели оверсайз. Ну да ладно, перед кем мне тут красоваться?
В данные мне пять минут я явно не уложилась, чего только стоили мои «медитации» под струями воды — я уже морально приготовилась к тому, что только я высуну нос из душевых, как его встретит кулак рассерженного главаря пиратов, который явно не смахивает на человека, обладающего большим терпением и уж тем более пониманием. Хотя, если так прикинуть, не на много я и задержалась, может, на те же чертовы пять минут…
Я вышла из душевой кабины, расстирая освобожденные запястья с горькой мыслью о том, что сейчас их вновь будут сковывать веревки, и не заметила, как в помещение зашел кто-то высокий, и этот кто-то, так же не успев среагировать, налетел на меня прямо на пороге. Мы оба отступили на шаг назад, поднимая взгляд с пола и встречаясь шокированными глазами — передо мной стоял молодой пират, на вид чуть старше меня, может, лет 25 парню. Первое, что бросалось в глаза, была его бледная кожа, нетипичная для тропического климата. Его выгоревшие под солнцем волосы имели серебристый отлив, редкая щетина под ярко выраженными скулами выглядела не совсем аккуратно, но придавала особый шарм, а пустые, светло-серые глаза… Они были действительно прекрасны. При всем при этом пират не выглядел каким-то смазливым мальчиком с точеными чертами лица, нет — он просто в разы отличался от толпы загорелых невысоких, но крупных быков, работающих на Монтенегро, да и от самого Вааса тоже.
— Приношу извинения, задумался, — иронично усмехнулся незнакомец, протягивая мне аккуратно свернутое черное полотенце. — Сильно бортанул? Цела хоть?
«Это точно человек Вааса?» — была моя первая мысль, пока я как истукан непонимающе пялила на предмет в его руках.
В моей голове обезьянка била в тарелки, а сотни формул по алгебре проносились со скоростью света, но я никак не могла вдуплить то, что в этом лагере нашелся человек, который не повел себя, как эти мудаки-пираты, а впервые вежливо обратился ко мне.
«Не, ну вроде пират: майка красная, татуировка с глазом, глок в кобуре — все при нем! Охринеть!»
Я сморгнула и пришла в себя, хватая полотенце из рук парня, и благодарно улыбнулась ему.
— Да я в порядке, спасибо… Но как ты узнал?
Принявший, видимо, мою улыбку на свой счет, парень приоживился и, как бы сказать, расслабился что ли — расставив ноги пошире и сунув руки в карманы, он ответил:
— Ваас приказал. А потом злой куда-то умотал с целым конвоем подчиненных. Видимо, ракъят снова нам палки в колеса ставят… И кстати не за что, — он указал пальцем на полотенце в моих руках. — Если что-то понадобиться и будет возможность, то обращайся. Меня Арэс зовут, — пират протянул мне забинтованную ладонь, и мы пожали руки.
— Красивое имя. Ты грек?
— Мать гречанка, а отца я и знать не знаю, — безмятежно махнул парень рукой: его это нисколько не трогало. — Утром вроде еще немцем был… — с усмешкой добавил он.
