– А если и так, то что? – прищурив глаза, произнес Брэндиш наигранно спокойным тоном. Его охватила злость, но он постарался сдержаться. – Могу я рассчитывать на вашу помощь, или вы с позором меня прогоните?
– Я так и знал! – вскричал лорд Эннерсли, рассекая кулаком воздух. – Сколько ты задолжал ростовщикам? Десять, двадцать тысяч?
Король не на шутку рассвирепел. Так вот кем считает его отец – заурядным игроком, тупоголовым повесой, бессовестным мотом!
– Точно не помню, – процедил он и стал раздраженно натягивать перчатки йоркширской кожи. – Должно быть, набежало уже тысяч тридцать, а может, и сорок!
– Что-о? – выдохнул обомлевший лорд Эннерсли. – Ты… никчемный, безответственный негодяй! И это моя плоть и кровь! Да я… – Он умолк, хватая ртом воздух. Потом, вновь обретя способность говорить, спросил: – Сколько же нужно денег, чтобы покрыть твои карточные долги? Решено, мы вместе возвращаемся в Лондон и устраиваем твои дела! Тысяча проклятий, я знал, знал, что за тобой нужен глаз да глаз!
Король, все более ожесточаясь в душе, холодно наблюдал за отцом.
– Не надо так кричать, отец, а то лицо у вас делается красным, как помидор! – сказал он, разглаживая на перчатках несуществующие морщинки. – Я вам солгал – у меня нет никаких долгов.
– Никаких? – не веря своим ушам, переспросил лорд Эннерсли. – Говори правду, лгун!
– Не больше, чем вы, – отрезал Король, смерив отца неприязненным взглядом. Он жаждал только одного – поскорей убраться, пока отец окончательно не вышел из себя. К тому же явно собиралась гроза: на западе горизонт затянули тучи, и даже сквозь дубовую дверь было слышно, как в липовой аллее свистит ветер.
– Попридержи язык, сын! Ты мне нужен, иначе бы и давно махнул на тебя рукой! В конце концов, ты мне сын, так что обязан меня слушаться! Я желаю тебе только добра!
Не обращая на него внимания, Король протиснулся в дверь и сбежал по кирпичным ступеням крыльца. Внизу его уже ждала черная лаковая коляска, запряженная парой красивых лошадей серой масти, которых держал под уздцы конюх лорда Рамсдена.
– Стой, Король! – закричал вслед отец. – Я еще с тобой не закончил!
Брэндиш легко вспрыгнул в коляску и схватил вожжи, но едва он подал конюху знак отойти, как рядом плюхнулся лорд Эннерсли.
– Я же велел тебе остановиться, непокорный ты сын, – рявкнул он, стараясь перекричать крепчавший ветер.
Но Брэндиш не слушал отца – пусть перед почтенным лордом Эннерсли лебезят и угодничают другие! Вне себя от ярости, он щелкнул кнутом и во весь голос закричал, понукая лошадей.
Они рванулись вперед, и виконт, которого бросило вбок и назад, схватился за бортик коляски.
– Что ты делаешь! – воскликнул он. – Мы же убьемся!
Но обезумевший от ярости Король уже отдался стихии безудержной скачки. Коляска пронеслась по подъездной аллее и помчалась по усыпанной гравием деревенской дороге, окаймленной по обеим сторонам живой изгородью, однообразие которой лишь изредка нарушали деревья и заросли плюща. Белая пыль, поднятая копытами лошадей, быстро покрыла лаковую поверхность коляски тонким, скрипевшим под руками слоем.
– Ради всего святого, Король, – взмолился лорд Эннерсли, – придержи лошадей! Скоро крутой поворот!
Затаившись на толстом суку орехового дерева, росшего у обочины, Бетси ждала. Топот копыт приближался – судя по всему, мистер Брэндиш не жалел кнута, погоняя лошадей. С неистово бьющимся сердцем девочка устроилась поудобней и стала умело раскручивать пращу, не сводя глаз с того места, где вот-вот из-за поворота должна была показаться коляска. Дорога, окаймленная с одной стороны дренажным рвом, круто поворачивала вправо. «Бить нужно наверняка, – решила Бетси, – потому что иначе коляска промчится мимо и пиши пропало!» Маленькая разбойница намеревалась запустить камнем в одну из лошадей, чтобы та споткнулась и опрокинула коляску – на крутом повороте это неизбежно. А дальше… Воображение Бетси рисовало радужную картину: легко раненного Брэндиша переносят в Раскидистые Дубы, за лечение, которое потребует времени, берется Генриетта, любовь молодых людей день ото дня крепнет, и вот уже они идут под венец… Отличный план, простой и красивый! Он гораздо лучше, чем тот, что придумали старшие сестры – глупенькие, они думают, что им удастся выдать Энджел за какого-нибудь богатого ухажера в Лондоне! Черта с два!
В этот момент из-за поворота с безумной скоростью выскочила коляска. Бетси раскручивала пращу все быстрее и быстрее, с замирающим от волнения сердцем выжидая нужный момент. Еще секунда и…
Генриетта торопливо шла по полю на запад, к дороге, когда до нее донесся грохот приближавшейся коляски. Брэндиш! Судя по всему, он едет слишком быстро, чтобы благополучно миновать крутой поворот. Она ускорила шаги, но уже возле самой обочины заметила боковым зрением какое-то движение в ветвях росшего поблизости дерева. Она подняла глаза и увидела младшую сестренку, раскручивавшую пращу.
– Бетси! – изо всех сил крикнула молодая женщина, но налетевший ветер отнес ее крик в сторону.
Стремясь отомстить отцу за нанесенные обиды, Король неистово хлестал лошадей и упивался бешеной гонкой. Проклиная сумасбродство сына, лорд Эннерсли снова принялся умолять его придержать поводья. В сердцах Брэндиш швырнул их отцу.
– Если ты лучше меня знаешь, что делать, правь сам и будь ты проклят!
Но, к ужасу Брэндиша, поводья выскользнули из рук виконта и угодили прямо под копыта лошадей, где моментально запутались в постромках и превратились в бесформенный клубок кожаных обрывков. Откуда-то слева послышался душераздирающий женский крик, одновременно отчаянно заржала одна из лошадей. В следующее мгновение коляску подбросило, и перед глазами Короля в жутком хороводе пронеслись лошади, деревья, живая изгородь и щебенка дороги. Потом на него навалилась неимоверная тяжесть, и он погрузился во тьму…
12
С трудом пробравшись сквозь живую изгородь и цеплявшиеся за одежду колючие заросли ежевики, Генриетта замерла от ужаса. Прямо перед ней на дороге валялась опрокинутая коляска, и одна из лошадей, запутавшаяся в придавленных коляской постромках, лежала на земле и отчаянно молотила копытами воздух. Вторая лошадь, взмыленная, сотрясаемая дрожью, стояла рядом и, дико кося глазами на ту, что упала, негромко ржала. «Надо что-то делать», – стряхнув оцепенение, лихорадочно думала Генриетта. Но что? Ее слабых сил явно недоставало, здесь требовалась помощь нескольких мужчин.
Внезапно до нее донеслись стоны. Она повернулась и чуть подальше, возле дренажного рва, заметила лежавшего на боку немолодого джентльмена благородной наружности. Пораженная Генриетта, ожидавшая на месте разыгравшейся драмы увидеть Брэндиша, бросилась к нему.
