— Счастливыми?
— Джон Глэй уверяет, что только тот становится полностью счастливым, у кого остаются всего два желания — принять пищу и подышать чистым воздухом.
— Глория, нам надо попасть на завод. Мы должны увидеть все своими глазами.
— Маски и баллоны с чистым воздухом находятся в бункере на выходе из тоннеля. Бункер охраняется одним человеком.
Вандерберг и Юргин переглянулись.
— Если вы не успеете вернуться до утра, нас уничтожат. Глория поджала под себя босые ноги и теперь казалась маленькой и беспомощной. — В бункере вы наденете халаты и маски. Пароль — “Мир и счастье тебе”.
Как только они вышли из палаты, Вандерберг остановил Юргина, положив ему руку на плечо:
— Таблетки подействовали на мою дочь?
— С вашей дочерью все в порядке, — Юргин глядел туда, где горела одна-единственная лампочка. — Послушайте, Вандерберг, вам не кажется, что вся сигнализация, аппаратура подслушивания, замки — слишком примитивны? Джон Глэй и его сообщники уже не способны создать более совершенные системы. Или отсюда просто нет выхода?
— Отсюда прямой выход в ад, — невесело пошутил Вандерберг. — Интересно, где сейчас мои парни? У них нет таблеток Ленча.
— У них есть главное — способность мыслить. Думаю, Джон Глэй приказал сделать уколы только женщинам. Кто он сам? Маньяк, убежденный фанатик, решивший “осчастливить” всех живущих на земле?
— Я убью его! — с яростью произнес Вандерберг. — Такие не должны жить!
— Тише! — предупредил Юргин, подталкивая пилота к изгибу тоннеля. — Ложитесь. Счастье наше, что рядом с палатами нет освещения. Пропустим охранника мимо себя.
— Надо свернуть ему шею, — горячо прошептал Вандерберг. Это так просто.
“Бедняга! — с ужасом подумал Юргин. — Кажется, он сходит с ума”.
Ему с огромным трудом удалось уложить Вандерберга на холодные плиты тоннеля. Закрыв ладонью его рот, наблюдал за приближающимся охранником, который, в своем белом балахоне, надвигался на них, как привидение.
Охранник постоял возле палаты Вандерберга, а затем медленно двинулся туда, где был расположен лифт. В темноте послышалось бреньчанье ключей. Затем с лязгом открылись и захлопнулись двери. Протяжно заныла лебедка лифта.
— Скорее бы все кончилось… Это ужасно!.. Вуд сделал уколы своей матери и сестре…
— Вандерберг, вам необходимо вернуться в палату, — неожиданно сказал Юргин. — Отдайте мне фотоаппарат.
— Нет, — подумав, ответил Вандерберг. — Вы не умеете обращаться с ним. Пойдем вместе. Что? Вы думаете, я схожу с ума? Нет, я возбужден и только. Не удивляйтесь, здесь все противоестественно. Здесь создан мини-макет того, что через несколько десятилетий произойдет с землей и со всеми живущими на земле.
— Если мы не остановимся, — возразил Юргин.
— Возможно ли остановить развитие экономики этого стремительно развивающегося молоха? В угоду ей ставятся на карту природа, сущность всего живого. Парадокс, но стремясь обогнать друг друга в развитии, целые страны, действительно, движутся к пропасти. Яд струится над землей. Отравлен воздух, вода, отравлено все человечество. Мы боимся атомной войны, но в то же время создаем нечто более ужасное. Сиюминутные блага разрушают будущее!
— У нас нет времени для споров, — Юргин с ожесточением встряхнул за плечи пилота. — Необходимо действовать.
— Действовать? Во имя чего? — Вандерберг тихо рассмеялся. — Мы все — заложники необузданных желаний.
— Дверь вашей палаты открыта! — почти с ненавистью сказал Юргин. — Можете оставаться в этой могиле. Каждый выбирает свой путь.
— Подождите, — Вандерберг догнал Юргина. — Не смейте отрекаться от меня. Я болен, отравлен, но поверьте, я должен использовать последний шанс!.. Видите свет? Вероятно, там и находится охранник.
Юргин на ходу провел ладонью по влажной стене тоннеля и приложил ее ко лбу. “Бедняга Вандерберг! Он даже не понял сразу, что единственный человек, охранявший бункер с баллонами чистого воздуха, поднялся в лифте”.
— Где же охранник? — горячо прошептал за его спиной Вандерберг. — А-а, так его нет? Что же мы стоим?
Юргин не успел удержать пилота. Вандерберг совершенно открыто подошел к освещенному входу бункера и толкнул дверь.
“Если бункер оснащен сигнализацией, мы пропали!” — Юргин с минуту выждал, а затем прошел внутрь бункера.
Вандерберг уже натягивал на плечи халат. Юргин обратил внимание на то, что ряды баллонов с прикрепленными к ним масками разделены невысокой перегородкой. По показаниям манометров стало ясно, что баллоны, находящиеся справа, использованы. Их было достаточно много.
— Одевайтесь быстрее! — приказал он. — Быстрее, черт возьми! Сюда могут прийти за воздухом… Вы берете не тот баллон!
— Зато вы неправильно надели маску, — огрызнулся Вандерберг. — Надевайте, как надевают противогаз.
“Вполне разумное наставление”, — подумал Юргин, поправляя маску. Внезапно его внимание привлекла появившаяся перед ним тень. Он поднял голову и замер; в проходе бункера стояли два закутанных в белые балахоны человека.
— Хэлло! — сказал один из них.
— Хэлло, — немеющими губами ответил Юргин.
— Вы пришли на двадцать минут раньше.
— У нас кончился воздух.
— У вас кончились мозги! — сказал второй, направляя на Юргина пистолет. — Босс запретил приходить раньше… Что-то мне незнаком твой голос, парень. Назови пароль!
— Мир и счастье тебе, — спокойно ответил Вандерберг.
— Брось, Вилли, — стаскивая с себя маску, сказал стоявший перед Юргиным человек. — Эти парни из дальних цехов. Видишь, они даже не потребовали ответа на пароль… Вечный покой вам!
— Какого черта? — удивился Вилли. — Они не берут пакеты. Надо сказать боссу, что в дальних цехах началось… Им необходим отдых. Что ты делаешь, Макс?
— Достаю пакеты, — человек, которого Вилли назвал Максом, подошел к металлическому ларю, откинул крышку и достал два набитых чем-то пакета. — Возьмите. Я провожу вас к люку.
— Ты с ума сошел, Макс? — лениво пробормотал Вилли. — Эти обезьяны сами найдут дорогу.
— Выйдите из бункера, — еле слышно прошептал Макс, подтолкнув Юргина в плечо.
Вандерберг, а за ним и Юргин вышли из бункера. Пройдя несколько шагов, они заметили, что тоннель сужается. Скоро тоннель сузился настолько, что Вандерберг, раскинув руки коснулся сразу обеих стен.
— Что случилось? — тихо спросил Юргин.
— Мы в западне. Глядите, там впереди проход перекрыт стальным щитом.
— Идите вперед, — послышался позади Юргина спокойный голос.
Вандерберг обернулся, медленно опустил руки, замер. Юргин чуть отклонился в сторону. Теперь у него была возможность мгновенно развернуться и напасть на стоявшего за ним охранника.
— Снимите маску, — так же спокойно попросил охранник. Не бойтесь, с вами не произойдет ничего плохого… Нет, не вы. Пусть снимет маску ваш товарищ.
— Я? — Вандерберг положил мешавший ему пакет под ноги и медленно стянул с себя маску.
— Вы не узнали меня, командир? Я Макс Лепо, бортмеханик. Неужели вы забыли меня?
— Лепо?!
— Как видите, командир.
— Ты очень изменился, Макс. В бункере я тебя не узнал.
— Прошло столько лет. В живых остались вы и я. Вы — потому что Джону Глэю нужен был пилот, я — потому что безропотно выполнял роль охранника и никогда не работал в цехах. Командир, правда ли, что вся земля уже заражена отходами производства? Джон Глэй…
— Макс, — прервал Вандерберг, — мы должны проникнуть на завод, взять пробу воздуха, сфотографировать работающих там людей и вернуться. Завод уже не принадлежит известной тебе фирме. Многое изменилось.
— Я ждал этого дня. Я ждал! Я нашел способ. Все можно уничтожить. Джон Глэй еще не знает, что продукция его завода уже никому не нужна? Ведь это так, Вандерберг?
— Да.
— Командир, если вы вызовете подозрение, скажите только одно слово — “меч” — и вас не тронут. Это пароль, которым пользуются приближенные Джона Глэя… Возьмите перчатки. Вы забыли надеть перчатки… Как хорошо, что единственная связь между внешним миром и Райским оазисом поддерживается самолетом. Иначе я бы не увидел вас.
— Макс, мы улетим отсюда вместе.
— Нет, командир, я конченый человек. Запомните код шифрограммы, когда я буду открывать люк.
— Макс, а как ты узнал меня?
— На вашей руке татуировка. Вы забыли надеть перчатки, командир.
Когда люк отодвинулся в сторону, Юргин не выдержал, оглянулся; Макс стоял, опустив голову, по его бледному лицу катились слезы.
Довольно скоро Вандерберг и Юргин заметили, что тускло освещенная дорога, по которой они шли, изменила свое направление. Теперь они поднимались круто вверх. Минут через двадцать они вышли из тоннеля и оказались в мертвой роще. В слабом свете поднимающейся луны роща казалась чудовищной декорацией. Ни единого листочка не было на ветвях. Черно-глянцевые деревья, черная земля под ними.
