– Слушай, Мишаня, а вот интересно, что будет, если я сейчас наберу номер полковника Щеголева, а? И расскажу, что у меня для него приятная новость: в его отделе появился новый сотрудник, который по собственной воле, так сказать, на общественных началах и совершенно безвозмездно занимается наведением правопорядка на улицах города? Даже форму свою собственную имеет, не казенную… И попрошу приехать лично, дабы лицезреть такое выдающееся действо. И добавлю, что меня саму так оно тронуло, что я даже сделала несколько снимочков на память. Может, даже сюжет показать о таком благородном герое нашего времени, а?
И я, достав из кармана телефон, издали показала Бобкову несколько снимков, запечатлевших его в форме и при погонах. Бобков во время всего моего монолога внимательно смотрел в сторону, сейчас же он чуть скосил глаза на фотографии.
– Ладно, хватит, Охотникова! – проговорил он. – То, что ты язва въедливая, я давно знаю. Давай по-хорошему. Девку я отпускаю и сам отсюда сваливаю, а ты забываешь, что меня здесь видела. Идет?
– Да ты, видать, совсем без головы, Мишаня! – изумленно воскликнула я. – Или по старой привычке от борзоты все никак избавиться не можешь! Это ты мне предлагаешь по-хорошему? Да ты меня умолять должен, чтобы я согласилась с тобой по-хорошему поступить!
Бобков нервно завертелся на месте. Он ослабил ворот кителя и потер шею. Стоя в форме, на которую он не имел права, да еще на центральной улице, он явно чувствовал себя неуютно.
– Слушай, ладно, ладно, скажу я тебе! – прошипел он. – Только давай отойдем куда-нибудь, здесь базарить, сама понимаешь, не получится…
– Так пошли в мою машину! – предложила я. – Чего далеко ходить-то? Только права верни.
Бобков нехотя протянул Ксении ее документы, которые она от греха подальше поскорее убрала в сумочку. Я направилась к своему «Фольксвагену». Бобков, тяжело вздохнув, поплелся за мной. В машине он сразу же опустил стекло, хотя оно и не было тонированным, и сказал:
– Сразу предупреждаю – на мне никакого криминала нет. Это все дела частные, мои личные…
– Вот и расскажи мне о своих личных делах, а я помолчу об общественных, – сказала я, закуривая.
– Девку эту не я сам останавливал, а меня попросили, – проговорил Бобков.
– Уже хорошо начинаешь, – удовлетворенно сказала я. – Кто попросил?
– Не знаю, – тут же ответил Бобков.
– Плохо, Мишаня! – неодобрительно нахмурилась я. – Плохо продолжаешь! К тому же так бездарно!
– Клянусь, не знаю! – завертел круглой лысоватой головой Бобков. – Позвонили мне, деньжат предложили срубить по-легкому…
– За что? – еще больше нахмурила я брови.
– За девкой велено было проследить. За этой самой, – кивнул в сторону стоявшего впереди джипа Бобков. – Просто следить, фиксировать, куда ходит и с кем. Выяснять, нет ли за ней чего-то, что могло бы ее скомпрометировать. Я честно следил всю неделю, специального человечка подогнал…
– Так этот соплячок смазливенький – твой человечек? – изогнула я бровь.
– А ты откуда знаешь? – удивленно воззрился на меня Бобков.
– Много будешь знать – придется тебе доставать рецепт эликсира молодости, – сказала я. – Что за мальчик, кстати? Следит неплохо…
– Да это Витька, в школе милиции учится, я ему в свое время помог туда поступить, а тут понял, что сам не справлюсь, вот и нанял его. Ему опыт нужен, практика, а тут ему как раз ее целый вагон…
Я усмехнулась. Бобков, когда-то сам окончивший школу милиции, за годы службы достиг лишь того, что мастерски научился вышибать деньги из водил. И, конечно, растерял свои навыки настолько, что не в состоянии был справиться с таким занятием, как наружка. Что является, вообще-то, основой основ для будущего опера.
– И что твой Витька выяснил?
– Да ни хрена интересного! – махнул рукой Бобков. – Ничего такого за ней не водится, живет одна, почти никуда не ходит, прямо не как молодая девка, а старушка на пенсии! Вчера, правда…
Он начал было говорить, но тут же осекся и почесал лоб.
– Что вчера? – в упор посмотрела я на него.
– Да так… – замялся Бобков.
– Про Привоз толкуешь? – Я смотрела прямо ему в глаза, и Бобков быстро отвел их.
– А ты-то что, тоже, что ли, ее пасешь? – спросил он.
– Это мое дело, Мишань, – сказала я. – Насчет Привоза и прочей слежки мы с тобой еще поговорим, а пока ответь мне, почему вдруг сегодня стратегия изменилась? – спросила я.
– Не знаю, указание такое поступило, и все, – сказал Бобков.
– Откуда? Как вы связываетесь с клиентом?
– По телефону он мне звонит, спрашивает, что узнали, слушает, потом дает дальнейшие указания. Вчера вот сказал, чтобы я сегодня тормознул ее как пьяную. Заставил в трубку подуть, дал квитанцию, все дела… Чтобы испугалась она.
– А чего уж тут так сильно пугаться? – удивилась я. – Ну, даже если пьяная. Ну, отберут права – и что? Не смертельно же!
– Вот этого не знаю, Охотникова, честно не знаю! – замотал головой Бобков. – Мое дело маленькое: работу сделать и бабки получить. Я лишними вопросами не интересуюсь.
– А как он на тебя вышел, Мишаня, заказчик твой? – задумчиво спросила я.
– Ну, это уж я вообще не в курсе, – хмыкнул Бобков. – Может, по каким-то своим каналам узнал, что есть человек, подходящий для такой работенки, – важно добавил он.
– Угу, спец крутой, – не сдержалась я.
Бобков обиженно засопел.
– У меня опыт, Охотникова! – поднял он палец.
– Ладно, ладно, – махнула я рукой. – И ты его ни разу не видел?
– Ни разу! – уверенно и честно сказал «суперагент». – Мы всегда только по телефону связывались.
– Ну хотя бы по голосу что можешь сказать?
– Голос как голос, – недоуменно пожал плечами Бобков. – Мужской голос. Что про него скажешь?
– Ну хотя бы молодой, старый? – с досадой уточнила я.
– Молодой, – чуть подумав, ответил Бобков. – Ну, может, средних лет, это уж точно не определю.
– Номер давай! – потребовала я.
– Какой номер? – заерзал на сиденье Бобков.
– Мишаня, не пытайся прикинуться еще большим идиотом, – поморщилась я. – Гони номер!
Бобков повздыхал-повздыхал – очень уж не хотелось ему терять деньги за непыльную работенку! – но в карман полез и достал оттуда свою трубу. Он хотел было продиктовать мне номер, но я решительно отобрала у него телефон и посмотрела на экран. Тщательно переписывая цифры, подумала, что нужно как можно скорее сообщить этот номер Авдеенко, с тем чтобы тот выяснил, кому он принадлежит. Правда, человек, давший заказ Бобкову, мог пользоваться чужой сим-картой, но все равно попытаться пробить его нужно.
– Вот что, Мишаня, – возвращая проштрафившемуся бывшему менту телефон, сказала я. – Теперь ты будешь работать на меня. Дружку своему даешь отбой. То есть, если поступит указание от заказчика продолжать слежку, пусть продолжает и докладывает, что ничего криминального в поведении девушки нет. Со мной созваниваешься регулярно и докладываешь, какие новые инструкции тебе поступили. Точнее, я сама буду тебе звонить, но если вдруг поступит нечто новое и интересное, ты тут же сообщаешь мне. Договорились?
– Сколько платить будешь? – тотчас же взметнулся заинтересованный Бобков, у которого в голове мгновенно закрутились шестеренки, высчитывающие, как прокрутить все это дело так, чтобы и деньги заказчика не потерять, и мои получить.
– Ну и хамская у тебя рожа, Мишаня! – изумленно воскликнула я. – Тебе молиться нужно, чтобы я тебя полковнику не сдала, а ты еще денег просишь! Но! – подняла я палец, прерывая Бобкова, который хотел было уже излиться в возмущенной тираде. – Если будешь в точности исполнять мои указания и окажешь реальную помощь, премию я тебе, так и быть, выпишу.
– Сколько? – быстро спросил Бобков.
– У тебя паранойя развивается, – заметила я. – Тебе не дает покоя один и тот же пошлый вопрос, отвечать на который я сейчас совершенно не намерена. Время покажет, Мишаня. И дела тоже. А теперь говори мне свой номер, я тебе на него перезвоню, и ты вобьешь мой, чтобы потом не распахивал красиво свои глаза и не бил себя кулаком в грудь, уверяя, что ты его просто потерял.
Пока Бобков произносил цифры, я тут же набирала их на своем телефоне. Обменявшись номерами, я сказала:
– А теперь дуй отсюда бегом, Мишаня, пока тебя и впрямь не пригребли дэпээсники.
Уговаривать Бобкова мне не пришлось, он быстро вынырнул из машины и скрылся столь проворно, что я даже невольно подумала, что погорячилась, обвинив его в полном неумении вести наружку. Скрыться Мишаня сумел мастерски.
Я повернула ключ зажигания и посмотрела вперед, туда, где осталась машина Ксении, собираясь подъехать к ней и успокоить. При этом невольно подняла руки и протерла глаза. Машины не было. Серебристого «Шевроле», все это время скромно дожидавшегося окончания моей с Мишаней беседы, не было!
Я постаралась дышать глубоко и ровно, чтобы унять пульсацию в груди. Ничего страшного пока еще не случилось. Ксения, скорее всего, просто перепугалась до смерти и, обрадованная, что гаишник оставил ее в покое, поспешила унести ноги подобру-поздорову. Вероятнее всего, она просто поехала домой и сидит там, трясется, меня дожидается.
