получить. Я бреду к городу.
По левую руку за холмами простирается комплекс из нескольких зданий — дом престарелых, куда свозят стариков аж со всей округи. Этой черты в американцах я понять не могу, сколько бы не жил среди них. В Ново-Архангельске жизнь была тоже не сахар, но своих стариков никто не бросал.
Под эти мысли подхожу к первым городским постройкам.
Уайтклэй — это настоящая дыра. Совсем не из тех населённых пунктов, где на границе стоит табличка в духе: “Вы въезжаете в Черритаун, родину самой сладкой вишни в Южной Дакоте. Население: 895 человек”.
Если бы в этом Мухосранске стояла табличка, она гласила бы что-то вроде: “Вы въезжаете в Уайтклэй, мы довели до цирроза печени 2 167 индейцев. Так их! Население: хер знает, где-то три с половиной калеки”.
Местность вокруг пустынная, особо спрятаться негде, но и врагов видно издалека. Так вот, я никого пока не вижу, и это очень странно. Двигаясь по главной улице, а их тут всего три, я прижимаюсь к ближайшему зданию. Магазин Эйба: Корм для скота.
Сапог вляпывается во что-то липкое и вонючее. Дёргаю на себя ногу и слизь растягивается тончайшими полосками от большой лужи, вытекшей из-под двери. Цвет этот липкий секрет[2] имеет мутно-зелёный.
Господи, ну почему на нас не могли напасть орки? Или хотя бы зомби?
Вздыхаю и медленно тяну на себя ручку. Дверь поддаётся плохо, но вскоре проигрывает в битве сил. Внутри магазина темно, а вонь просто сшибает с ног. Особенно с моим обонянием. Дико хочется курить, чтоб стравить напряжение и перебить смрад. Я поддаюсь этому порыву, и вскоре кольца дыма окружают меня.
Под ногами хлюпает слизь, затрудняя движение. Постепенно глаза привыкают к сумраку. Пространство лавки выглядит так, будто здесь снимали одну из частей Чужого. Всё в этой грёбаной слизи, всё блестит и смердит. Товары разбросаны по всей комнате. Бардак знатный.
В дальнем углу виднеется манекен, целиком покрытый слизью и поваленный на стену. Сбоку от него ещё один. Так. Стоп. Какой нахер манекен в магазине корма? Я оглядываюсь и фиксирую, что по краям комнаты к стене прилеплено полдюжины… людей?
В коконах.
Рывком сближаюсь с одним и подхватываю со стенда грязную щётку. Ей и провожу по лицу. Руками как-то не хочется. От контакта с поверхностью кокона щетина начинает дымиться и шипеть, но всё же стирает слизь.
Под ней выступает серое мясо, когда-то бывшее румяными щеками. Кожа, как и солидная часть мышц исчезла, растворившись. Даже веки отсутствуют, но это не страшно, поскольку глаза бедняги также растаяли.
Я не могу определить ни пол, ни возраст, но комплекция тела намекает, что это либо девушка, либо подросток. Хочу подойти к следующему кокону, но худая фигура дёргается и пытается вдохнуть. Пытается закричать. Вместо этого еле слышное сипение раздаётся из частично разложившегося горла.
Во мне бушует целое море эмоций, но толку сейчас от них нет. Это никак не поможет ей? Ему? Могу лишь избавить бедолагу от боли. Один удар ножом, и остриё пробивает хрупкую височную кость. Фигура обмякает — арканы нет, такое ощущение, что её уже откачали.
Я иду по комнате, проверяя остальные коконы. Ещё в четырёх обнаруживаются такие же полуживые мертвецы. Им я дарю покой. Зато в последнем…
Я стираю слизь и вижу мужика неопределённого возраста. Белый, жилистый, одет в обноски, когда-то бывшие джинсами и кофтой. Его волосы растаяли, потихоньку начал исчезать и скальп.
Чтобы освободить его, приходится обрезать все липкие нити, и под конец армейский нож Говнюка напоминает оплывший обмылок. Я заматываю руки тряпьём, найденным здесь же, и пытаюсь очистить спасённого. Тот мотает башкой, кашляет и хрипит. В какой-то момент переворачивается на живот и опорожняет содержимое желудка.
Его рука судорожно хлопает по моей и скребёт по доскам.
— Нужно… нужно валить! Они… — раздирающий горло кашель, — повсюду!
Мои уши улавливают отдалённое жужжание.
Земля под нами начинает греметь.
[1] Джинго (от англ. Jingo) — настроенный воинственно по отношению к иностранцам американец или англичанин; самохвал и нетерпимый, то же, что русский «квасной патриот».
[2] Секрет — вещество, вырабатываемое железами организма.
Глава 12
К дрожащему полу добавляется и крыша. Она гремит от удара, словно что-то упало на неё всем весом. Спасённый дёргается и судорожно шарит в горе мусора. В поисках оружия?
— Держи, — я вытаскиваю из кольца дробовик и коробку патронов.
Обернувшись, мужик раскрывает в удивлении рот, но сразу же принимает оружие.
— Откуда? — только и спрашивает он.
— Потом, — отрезаю я. — Ты кто?
— Дон, друзья зовут Донни. А ты?
— Егерь, — не спуская глаз со входа, отвечаю я.
— В заднице мы, Егерь. Этих сраных тараканов тут, как… тараканов.
— А у тебя язык подвешен, — сарказм в моём голосе так и рвётся наружу.
Успеваю просканировать нового знакомого.
Дональд “Фламинго” Рэмзи
Класс: Боец
Редкость: Железо
Ранг: Ноль
РБМ: 14.4 единиц
Статус: Паникует
А вот задать новые вопросы, а их сразу появляется масса, не успеваю. Грохочет сминаемая дверь, и в помещение залетает юркая сухощавая фигура. Двигается так быстро, что глаз почти не поспевает. Громко жужжат крылья, свистит разрезаемый воздух.
Дважды рявкает кольт.
Донни запоздало реагирует, пытаясь нацелить ружьё на противника, но тот уже вяло подрагивает у дальней стенки. Выглядит он… своеобразно. Чисто ожившая мечта инсектофоба.
Отдалённо человекоподобный. Зелёно-жёлтое угловатое тело с острыми лапками. Две пары сверху заканчиваются изогнутыми лезвиями — те самые крюки, приголубившие ксарида. Пара снизу — ноги или лапы, хрен знает — тонкие и изгибаются дважды. Словно у него два колена. Или как там это у насекомых называется? За спиной четыре тонких полупрозрачных крыла. Харя жуткая. Широкий череп. Провалы множества глаз. Торчащие наружу клыки. Увидишь такого ночью, поседеешь и станешь заикой.
Роящийся врилл
Ранг: Ноль
РБМ: 106 единиц
Статус: Мёртв
— А Рейд-то с собой и не взял, — философски выдаю я, рассматривая повреждения на убитой твари.
Дырки от Анаконды в жучаре остались солидные. Аж хитин всмятку.
— Какой Рейд? — чуть заикаясь, уточняет Донни.
— От насекомых, вестимо.
— Ты ваще нормальный?! — его голос даёт петуха. — Эти херни тут всех переубивали, а кого схватили, в эти коконы сунули! На шум сейчас вся стая слетится!
— Уже, — спокойно замечаю я, досылая патроны в барабан, и щелчком отправляю тлеющую сигарету в угол комнаты.
— Что?
— Не слышишь?
Донни замирает и навостряет уши.
Снаружи стоит такое гудение, будто вокруг здания кружит смерч.
Крыша начинает снова трещать, и в окно врывается новая пчёлка. Пуля 44-го калибра объясняет
