пустой револьвер уже летит в траву. А я перехватываю подарок Олли.
Левая рука, взводит курок, правая давит на спусковой крючок. Сноровка, вбитая в меня чужими жизнями, позволяет опустошить барабан всего за один удар сердца. Начальная скорость пули у Миротворца сильно меньше, а потому на каждого рачиоса приходится потратить по две пули.
Твари уже так близко, что я могу в подробностях разглядеть засохшую кровь на клыках, немигающие чёрные глаза и вставший дыбом шипастый хвост.
Одному уродцу прошивает грудь, а следом и горло. Второму свинец дробит колено и влетает в распахнутую от боли пасть. Третий уворачивается от одного гостинца. Подпрыгивает. Его лапы взмывают ввысь, норовя распороть меня от горла до паха, и я кладу последний выстрел почти в упор.
Снизу вверх под челюсть пташки.
Фонтанчик выбитых мозгов орошает траву.
Тварь отлетает прочь.
Расслабляться рано, и я автоматически подбираю и перезаряжаю вначале Анаконду, а потом и Миротворца. С ним приходится повозиться существенно дольше.
Тут и гильзы выбиваются экстратором по одной за раз. И рама у старичка монолитная замкнутая. Без всяких этих ваших откидных барабанов. Ишь чего удумали! Загонять шесть патронов одним махом! О нет, тут нужен индивидуальный подход.
И всё же чужое мастерство позволяет сделать даже этот процесс гладким и относительно быстрым. Если любой солдат нашей необъятной заснеженной родины должен уметь разбирать и собирать Калашников с закрытыми глазами, то Стрелки Гилеада ожидали аналогичного навыка от своих подмастерий по револьверам. Небольшое, но важное уточнение — по всем существующим модификациям револьверов того мира.
Патроны один за другим ныряют в каморы, и я убираю запасное оружие в кобуру. Может ещё пригодиться сейчас.
Замираю, сканируя пространство. Пороховые газы уже сдуло порывами ветра, поэтому вокруг меня витает постепенно исчезающий смрад чужой крови и внутренностей, аромат полевых цветов и вереска. Всё это мешает засечь приближение возможного противника. Будь у меня на загривке шерсть, она бы встала дыбом.
Я пытаюсь уловить движение, угрозу, что угодно, но вокруг шумит лишь ночной ветер. В голове прокручиваются события последней минуты.
В обычной обстановке это было не так заметно, но в бою мои скорость и координация здорово показали себя. Не уверен, что смог бы положить такое количество целей за раз на прошлой ступени Ловкости.
Тело реагировало гораздо быстрее. Оружие меняло цели почти молниеносно. Даже назад я отходил, покрывая солидную дистанцию за один шаг.
Теперь о грустном.
Во-первых, я проштрафился и чуть не подох. А всё потому, что слишком положился на своё чутьё, пределы которого я до сих пор толком не понимаю. Стоило смениться ветру, что прошло мимо меня, как я потерял своё главное преимущество. Как в раннем обнаружении врага, так и в незаметности.
Во-вторых, я чуть не отъехал, потому что всё ещё не знаю полный перечень ограничений, наложенных на меня классом и Сопряжением. Нельзя стрелять с двух рук? Боже, какой бред!
В-третьих, пожадничал, конечно. Толком ещё не восстановился после повышения ступени, а уже полез в бой.
Олли бы лишь горько вздохнул да покачал головой, узнай он о такой глупости. Ну да нечего сокрушаться. Сейчас главное собрать законные трофеи и унести живым ноги.
Проклиная грёбаные заросли, я ищу кристаллические цветы. Из восьми убитых врагов, лишь пятеро готовы поделиться арканой. Закономерно, поскольку Миротворец — не оружие Сопряжения. Со своими способностями тушки тоже не спешат расставаться.
Пять одинаковых сообщений возникают перед глазами.
Получено 374 единицы арканы.
Нос улавливает вонь рачиосов с нового направления, и я бегу прочь, пригибаясь к траве. Позади стягивается кольцо врагов. Меня спасает только то, что сейчас я двигаюсь по ветру. Они не чуют меня, но очень хотят.
Ожесточённое верещание подгоняет, заставляя мчаться изо всех сил. Бег под горку даётся легче. Холм остаётся позади, и через десяток секунду я влетаю в ручей. На мгновение окунаюсь и на полном ходу около минуты бегу по его руслу. Надеюсь, это поможет сбить след.
Вскоре мне удаётся оторваться.
В пещеру я вваливаюсь взмыленный и изнурённый до крайности. Стимуляторы давно перестали действовать. Хочется просто отключиться. Однако я заставляю себя поесть и разом вливаю в Резонанс аркану на пять звёзд.
В груди разгорается пожар, и сознание гаснет.
Глава 10
Я просыпаюсь от оглушающего ржания коня. Чарли вжался в стенку пещеры и стучит копытами едва ли не у меня на голове. Всё его поведение выдаёт дикий испуг, и есть отчего.
В наш отнорок пытается забраться гигантский, мать его, червяк[1]. Маскировочная сетка уже почти исчезла в открытом зёве, лишь последние стропы торчат наружу. И всё, что останавливает дорогого гостя от плотного завтрака, это собственные размеры. Он банально не влезает в неширокий лаз.
Я вижу круглую пасть в обрамлении длинных жёлтых клыков. Своим усиленным чутьём ощущаю дичайший смрад из желудка твари. Словно там сгнило тонн эдак шесть говядины, оставленной на солнце.
Под выгнутой башкой на брюхе виднеются десятки коротких лап, как у многоножки. Мерзкое зрелище.
Древний гесто́й
Ранг: Войд
РБМ: 189 единиц
Статус: Теряет терпение
— Какой ты, сука, нетерпеливый, — бормочу я спросонья и разряжаю весь барабан, как был лёжа, в пасть переростка.
Кольт грохочет в замкнутом помещении так, что у меня звенит в ушах. Здоровенные пули 44-го калибра… доставляют гестою небольшие неудобства.
Мутант глотает их и даже не имеет достаточно совести, чтобы вскрикнуть от боли. Ну или всхрюкнуть, мало ли какой у него голосовой аппарат. В чёрном вонючем провале его пасти зарождается зелёный свет, и я действую на голых инстинктах.
Спурт включается будто сам по себе. Всё вокруг затормаживается, а я взлетаю на ноги, попутно касаясь светящегося зелёного диска возле лежака. Не читая, смахиваю сообщения. Струя тягучей жидкости покидает глотку червя, и на последних секундах ускорения я успеваю ускользнуть прочь.
Краем глаза вижу, как она летит в воздухе, оставляя после себя дымящийся шлейф. Как покрывает мой спальный мешок густым слоем, растворяя его за один удар сердца.
Действие Спурта заканчивается резко и неожиданно. Для разогнанного тела — это как налететь на полном ходу на бетонный бортик. Поэтому секунда сгорает в попытке снова адаптироваться.
Щиколотку обжигает дикой болью, но я не могу отвлечься. Фокусируюсь на противнике. Уже осознанно вновь врубаю Спурт.
Револьвер исчезает в кобуре, а в моих руках появляются две гранаты М67. Обе чеки покидают свой дом легко и непринуждённо. На камнях звенят металлические кольца. Пара плотных зелёных сфер по дуге влетают в глотку гестоя.
Ему, как и
