— Я думаю, что любить меня тебя заставляет душа. А обычной демонше это не под силу, — медленно, с расстановкой проговорил я, стараясь сосредоточиться и подобрать достойный ответ. К тому же нужно было как-то отсрочить эту женитьбу, будь она неладна.
— Да, благодаря душе мне стали знакомы чувства, любовь и дружба, призналась она, — я должна сказать, что душа кроме недостатков дает еще и кое-какие преимущества. Когда я обнаружила, что у меня появилась душа, мне пришлось вынести столько тягот, но любовь к тебе сделала меня все-таки счастливой.
Я все равно не мог в это поверить. Меня совсем нельзя было назвать красавцем-мужчиной — я был щуплым и совсем некрасивым. Правда, я обладал отменным здоровьем. Я помог Марианне, когда мы встретились с нею впервые, излечить травму, я знал о ее желании сохранить невинность. Мы хорошо изучили друг друга, так что в нашей любви к друг другу не было, в сущности, ничего удивительного. Но вот демонша могла просто манипулировать своим внешним и внутренним состоянием, ей ничего не стоило очаровать кого угодно, даже короля. Так почему это ей вдруг потребовалось обращать внимание на меня?
— Да, — пробормотал я, — должно быть, произошло нечто такое…
— Помнишь, когда мы оборонялись от волкопауков, — сказала она, — как мы тогда отлично сработали на пару. Ты сразу понял, что и как нужно делать, ты был таким умным, подсказал мне, в кого мне лучше всего превратиться, а затем еще и подыграл, показав одновременно храбрость и ловкость. Мне очень понравилась твоя реакция, и на душе у меня было так легко. А до этого моя душа мало что ощущала. А потом ты сказал, что у меня действительно есть душа, хотя в пылу битвы мы как-то позабыли об этом. А как мы улыбнулись друг другу, помнишь? До этого я никогда не улыбалась мужчинам просто так. Да и тот, кто не рассматривал мое тело, и тоже мне не улыбался. Да мы стали без слов понимать друг друга. Для меня это было так волнующе. Такое приятное чувство. Может быть, это вовсе и не любовь! Должна признаться, что опыта у меня в этой области не слишком много.
А, она, можно сказать, тоже была отчасти невинна. Если брать время, то она была относительно него стара, но относительно любви она была юная. Это несколько убедило меня. Нет, мне действительно нужна жена.
— Хорошо! — сказал я демонше, — я женюсь на тебе!
Конечно, я не был уверен, что поступаю должным образом, поскольку знал о том положении, которое запрещало отношения царствующих особ с демонами, но ведь Дана столько сделала для меня и заслуживала награды.
— Спасибо, Хамфри! — радостно воскликнула Дана, — ты не будешь против, если я тебя сейчас поцелую?
— Ничего, давай! — грубовато сказала ей молчавшая до сих пор Марианна. Она, конечно, отказалась стать моей женой, но было понятно, что ее чувства ко мне продолжали давать о себе знать. Я сразу засмущался.
— Ничего, — пробормотал я, — заявляю о нашей помолвке и обручении.
Дана подошла ко мне и положила мне на плечи свои руки. Она была выше меня ростом, как и Марианна. Наклонив голову, она приблизила свои губы к моим, а потом поцеловала меня. Вот это было да! Мне приходилось целоваться с Марианной и мне нравилось это делать, но только теперь я понял, какими неумелыми, доморощенными были наши поцелуи. Поцелуй Даны был, что называется уже отработан практикой. Возможно, любовь действительно для нее была чувством неизведанным, но зато ее физически аспект был как бы водой, в которой эта демонша чувствовала себя рыбой. У нее, как я убедился, были не только мягкие и сочные губы, но еще и язык, и я даже не подозревал, что им тоже можно пользоваться при поцелуе. Во время поцелуя она тесно прижалась ко мне всем телом, отчего я сразу вспотел. Я уже начал понимать, что это будут действительно королевские удовольствия. Так что мои сомнения стали постепенно рассеиваться.
Ну что же, коронация состоялась, пора было браться и за государственные дела. Мне пришлось пройти через несчетное количество самых разных церемоний и обрядов с массою участников- придворных, принимать делегации из разных районов и населенных пунктов Ксанта, а потом мерить неисчислимые наряды, которыми полагалось щеголять королю. Придворные ювелиры подогнали корону под размер моей головы. Никто не подверг сомнению мой талант Волшебника — очевидно, все уважали волю покойного короля Эбнеса. Возможно, они просто полагали, что кому-то все равно нужно быть королем, и даже если настоящего Волшебника не было, его все равно нужно было хоть придумать. Но вот меня это очень сильно беспокоило.
Именно Марианна помогла мне по-иному взглянуть на эту проблему. Она постоянно была рядом со мной, поскольку королю положено разъезжать на коне, и потому ее волшебный дар стал просто незаменим у меня при дворе. Так что мы могли общаться совершенно свободно. Однажды состоялся такой примерно разговор.
— Я чувствую себя виноватым… — начал я.
— По отношению ко мне? Но почему? Ведь ты просил моей руки, я тебе отказала. А Дана — это очень подходящая партия.
— Спасибо за утешение. Но дело совсем теперь не в этом. Ты же знаешь, что я совсем не Волшебник. И даже больше: по-моему, у меня вовсе нет волшебного дара.
— Но король Эбнес всегда говорил, что ты Владыка Информации. А слово короля — закон, в Ксанте, во всяком случае. Так что ты все-таки Волшебник. И ничего нельзя изменить, Эбнес мертв, потому передумать он никак не может.
— Но ведь ему был просто нужен кто-то, кто мог сменить его.
— А что же ты, не собираешься этого делать?
— Ну, постараюсь по мере сил. Но нужно смотреть на вещи реально, а реальность такова…
— Реальность такова, что ты до сих пор еще не раскрыл в себе волшебного дара. Ты очень умен, интересуешься всем. За эти несколько лет ты собрал столько информации, столько разных диковин в бутылочках, что было бы не под силу никому, я просто уверена. И уже при жизни короля Эбнеса у тебя было больше силы и авторитета, чем у него самого. Если ты захочешь, к примеру, накормить парой яблок двадцать человек, ты можешь выпустить из флакона какое-нибудь волшебство, и пожалуйста, задуманное осуществится. Если вдруг какое- нибудь подкроватное чудовище слишком вырастет, чтобы жить под маленькой кроватью, а при свете оно все равно не может покинуть своего убежища, даже свет звезд будет казаться ему слишком ярким, то ты просто принесешь темную лампу, которая излучает темноту. Ты помнишь эту лампу, которую ты нашел на севере? Сразу воцарится тьма, и чудовище переберется под более подходящую кровать. Никто еще не проявлял себя так, как ты. Если девушка любит мужчину, который таких чувств к ней не питает, то ты даешь ей несколько капель любовного приворотного зелья в склянке. Ты отливаешь это снадобье из большой бутыли, в которую ты набрал воды из любовного источника, в который мы тогда едва не свалились. Для нас-то это все равно не имело бы последствий — мы и так были уже тогда влюблены друг в друга, — тут она замолчала, словно борясь с нахлынувшими воспоминаниями. Я понимал ее чувства, — и все это потому, что ты постоянно искал знаний, и приобретал их. Кто осмелится сказать, что это не есть волшебный дар?
— Но разные диковинки может отыскать кто угодно, — возразил я.
— Кто угодно может искать их, а вот находить дано не каждому. А ты не только находишь то, что ищешь, но даже то, что не разыщешь. А найдя, сразу определяешь, какую именно пользу из этой находки можно извлечь. Конечно, может быть, это скрытый талант, еле уловимый, но кто сказал, что волшебный дар должен быть очевиден с первого дня жизни? Может быть, прежде ты и не был вполне волшебником, но зато теперь ты чародей вполне полноправный. И так будет продолжаться и дальше, в этом я нисколько не сомневаюсь.
Да, несмотря на свою невинность и неопытность, она, похоже, говорила правду.
— Но все же… — я собрал в кулак последние усилия.
— А ты можешь доказать, что ты не являешься Волшебником? — вдруг спросила она.
Тут я прекратил сопротивление — такое мне было не под силу. Именно ч этого-то момента я и ощутил себя Волшебником, Владыкой Информации и что там еще дальше. Я взобрался на коня, на волшебного коня, и Марианна наказала ему во всем мне помогать. Кстати, я удивился, сидя верхом на коне, я смотрелся и вовсе по-королевски.
Дана открыла мои глаза на еще одну реальность. По соответствующему обряду прошла наша свадьба, и невеста была столь же блистательна, сколь может быть великолепна девушка нечеловеческого происхождения. Я все еще продолжал любить Марианну и страстно желал, чтобы рядом со мной в свадебном наряде стояла именно она. Но меня невольно утешало сознание того, что такое есть любовь Даны, и меня еще мучило любопытство, что это такое — Заговор Взрослых, какие тайны он хранит? То есть можно было сказать, Что слишком уж я не переживал.
В первую брачную ночь Дана посвятила меня во все тонкости и подробности Заговора Взрослых. Я испытывал целую гамму совершенно различных чувств. Одно из чувств спрашивало меня: что это такое? Ведь это казалось не слишком достойным сокрытия от других людей. В общем, это было главное действо — вызов аиста. Мне еще казалось тогда, что наверняка есть более легкий путь, чтобы проделать это. Но другое чувство говорило мне, что все это подобно открытию доселе неизвестной, загадочной страны. Я хотел, чтобы Дана и дальше демонстрировала мне все тонкости этого искусства, и она мне не отказывала. Я был так рад, что она не соврала относительно своей способности сделать счастливым абсолютно любого мужчину.
