Визит в парк с совсем другой леди уничтожит эти видения, так, по крайней мере, ему казалось.
Джайлс кивнул.
– Уверен, что твоя идея лучше. Леди Торн называет это своим маленьким личным soiree, но не менее половины всех женщин высшего света подтвердили свое участие. Этот загадочный скрипач сейчас у всех на устах. Без сомнения, это будет незабываемое представление. – Джайлс заботливо снял пушинку со своего пиджака. – Увы, девочки Мерридью туда не пойдут. А мне бы хотелось познакомиться с ними поближе. Такие очаровательные девушки. Но совсем не интересуются музыкой.
Себастьян нахмурился. Если мисс Мерридью там не будет, то нет причин, почему бы не пойти ему самому. Он решил по возможности избегать мисс Хоуп. Себастьян допил свой бокал портвейна и встал, чтобы уйти. Пока они ожидали лакея, который бы подал им пальто и шляпы, Себастьян задумчиво заметил:
– Знаешь, подумав, я решил, что, вероятно, будет совсем неплохо посетить этот твой концерт. У нас с леди Элинор появится тема для разговора на завтрашней прогулке по парку.
Казалось, что Джайлс нашел достаточное количество пушинок в складках своего пальто и был очень этим озабочен, поскольку то, что он пробормотал в ответ, Себастьян так и не расслышал. Когда же, наконец, Джайлс привел в порядок свою одежду и поднял голову, в глазах его плясали чертики.
– Очень умно, Бас, я с тобой согласен. Вы получите очень достойную тему для разумной беседы. – Он надел на голову шляпу под щегольским углом. – Что же касается леди Торн, то она всегда преследует некоторые цели, я имею в виду культурные цели. Их исполнение – обязательно. Стоит нам попробовать уклониться от чего-либо, и нас тут же выставят за дверь.
Глава 5
Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы...
Уильям Шекспир.
«Как вам это понравится», акт II, сцена VII, Жак, перевод Т. Щепкиной-Куперник
Леди Торн просто-таки набросилась на Джайлса с Себастьяном.
– Два молодых джентльмена! Это восхитительно! Вы не представляете, как трудно уровнять число леди и джентльменов. Не знаю в чем дело, но почему-то все уверены, что только женщины смогут получить наслаждение от музыки дорогого графа! – Широко улыбаясь и считая мужчин своей собственностью на этот вечер, она провела их в большую гостиную. – Я разделю вас. Разбейте эти толпы женщин. Джайлс, мой дорогой мальчик, что делает в эти дни ваша матушка? Возраст уже давал о себе знать, когда я видела ее последний раз! Какая досада, что она не приехала в Лондон на этот сезон! Сядьте вот там, пожалуйста. – Она толкнула Джайлса в центр группы, состоящей из одних леди.
Леди Элинор Вайтлоу была одной из них. Себастьян видел ее, одетую в скучнейшую серую саржу.
– Леди Торн, я предпочел бы сидеть там с...
– Ерунда! Вы сможете встретиться с Джайлсом после концерта. Леди вас не съедят, а тратить впустую мужчину я не собираюсь! Кроме того, каждый джентльмен в комнате желал бы сидеть там, куда я собираюсь посадить вас. Бедные влюбленные будут в ярости. А я так люблю сталкивать противников! – Леди Торн тянула за собой Себастьяна, ловко пробираясь через плотную толп женщин. – Вы довольны вашим визитом в Лондон, мистер Рейн? Превосходно! Ах, вот мы и на месте. Теперь сидите здесь и ведите себя хорошо! – призвала она его, словно ему было пять лет, после чего исчезла в поисках другого несчастного джентльмена, которого можно будет усадить в соответствии с ее стратегией.
Себастьян оказался посажен в середину чего-то, похожего на семейную команду: в значительной степени женскую и, главным образом, молодую – девушки образовали тесный, несмолкающий круг. Он не мог видеть их лиц, потому не мог представить, почему кому-либо еще взбредет в голову завидовать ему, занявшему это место. Он бросил быстрый взгляд туда, куда посадили Джайлса. Проклятое невезенье, подумал он. Он предпочел бы сидеть рядом с леди Элинор, а Джайлс получил бы огромное удовольствие оказаться в кругу этих очаровательных молодых леди.
По другую сторону девичьего кружка сидел изящно одетый пожилой джентльмен. Себастьян кивнул ему поверх тесно прижатых друг к другу женских головок. Сэр Освальд Мерридью, двоюродный дедушка мисс Мерридью. Почему он здесь? Себастьян почувствовал, как холодная струйка неприятного предчувствия заскользила по его спине.
– Мистер Рейн, как приятно видеть вас снова, – произнес голос рядом с ним. Голос был мягким. Именно таким, каким являлся ему в мечтах. И сразу стало понятно, почему каждый мужчина в зале станет завидовать ему из-за его места. Его собственное сердце внезапно забилось с утроенной силой, когда Себастьян вскочил на ноги.
Их взгляды встретились и он мгновенно почувствовал опасность утонуть в ее глазах, потому отвел свои, пытаясь придумать, что бы такое сказать, нечто вежливое и безобидное. Но все, о чем он мог думать, это вспоминать их последнюю встречу и поцелуй. Однако этот инцидент не мог стать темой для разговора и он попытался выбросить его из головы.
– Я не думал, что вы будете здесь сегодня вечером, – проговорился он.
Она выглядела удивленной.
– О, но мы никогда не пропускаем концертов. У моей близняшки страсть ко всем видам музыки. Возможно, мистер Бемертон вам об этом рассказывал. – Она покраснела.
Он собирался убить Джайлса. Ему никак не удавалось придумать, о чем еще можно было бы поговорить. В отчаянии он обратился к своему обычному комплименту для леди:
– Сегодня вечером вы очаровательно выглядите, мисс Мерридью.
И только после этого он посмотрел на ее платье. На ней было бледно-желтое платье с небольшим рядом мягких прозрачных оборок, обрамляющих очень низкий вырез и ласкающих нежные полукружья ее грудей. Будучи выше нее, он, казалось, не мог увидеть ничего, кроме этого. Себастьян сглотнул. Он не должен думать о ее груди. Он ухаживает за леди Элинор Вайтлоу, здравомыслящей леди, у которой, похоже, грудь отсутствует вовсе. Именно она – тот вид леди, который ему подходит.
Вспомнив, что он был владельцем нескольких ткацких фабрик, Себастьян попытался взглянуть на мисс Мерридью с точки зрения профессионала, концентрируясь на материале ее платья, а не на соблазнительном теле под ним. Ткань импортная, неодобрительно отметил он: самый лучший восточный шелк, столь прекрасный, что он любовно облегал каждый изгиб стройного молодого тела.
Его шейный платок внезапно оказался слишком туго завязанным. А он продолжал упорствовать в инвентаризации одежды мисс Хоуп: ее прекрасный, вышитый белым по белому, платок был из Кашмира[36], а не Нориджа[37], ее сумочка была сделана в тон шелку платья. Он должен поговорить с ней о поддержке местной промышленности.
