Ощущение душевной близости усилилось после внезапного откровенного рассказа Сулеймана о своем детстве и юности. Он, пожилой человек, доверился ей, девчонке, раскрыл перед ней свое прошлое! Конечно же, он рассказал ей не все, но все же! Вторым человеком, более близким ей по возрасту, с которым подружилась Настя, был Бахтияр. Правда он был немного странноват, и девушка трудно привыкала к нему, однако с ним было намного проще в общении, и он всегда с видимым удовольствием помогал ей при решении трудных вопросов. Третьим ее другом был старый Карим, которого, узнав какую роль последний сыграл в жизни Сулеймана, полюбила еще больше. Скромная, тактичная, привыкшая не задавать лишних вопросов, девушка не расспрашивала подробностей у старика, но стала стараться больше ему помогать, особенно при приготовлении каких-нибудь изысканных русских блюд, например, пельменей или блинов, которые очень нравились Сулейману. Начались занятия, и Настя опять пропадала в Интернете, форсируя программу, однако, наученная горьким опытом она более часто делала перерывы и вообще старалась придерживаться строгого расписания. Она поставила перед собой цель — постараться за этот учебный год освоить программу не только второго, но и третьего курсов. Один день в неделю обязательный полный отдых. Прогулки на Жасмин, поездки с Бахтияром, музыка, кино, мольберт — полный отдых голове!
Однажды она заметила, что Бахтияр странно поглядывает на ее голые, из-под шорт коленки, и слишком внимательно разглядывает лицо, фигуру. Что-то было в этих взглядах нескромное, неприятное… Вернувшись домой, она открыла свой гардероб. С тех пор, отправляясь на прогулку, девушка надевала просторный брючный костюм, или просто брюки и широкую блузку с рукавами, неумело повязывала платок, прикрывая лицо. Сулейман с удивлением поглядывал на девушку, но молчал.
— Что ты стала так одеваться, тебе не идет такой наряд! — шутя, спросил ее Бахтияр во время очередной совместной прогулки, — мне, например, гораздо приятней видеть тебя в прежнем виде.
— Знаешь, мужчины глазеют на меня как-то странно, мне это неприятно! Меня это злит и раздражает!
— Но ведь есть на что глазеть — не так ли, красавица?
— Ну вот, и ты туда же!
— Но я ведь тоже мужчина, не так ли? И мне тоже нравиться смотреть на тебя, или ты не заметила?
— Заметила, потому и одеваюсь так!
В общем-то, Бахтияр ей немного даже нравился. Он мог быть веселым рассказчиком и наоборот терпеливым слушателем ее бесконечного трепа. Иногда будто забыв, что она девушка, он отпускал довольно резкие и вольные высказывания, как если бы она была парнем. Может быть, не стоило так демонстративно прятать себя от его взглядов, ну нет, она так просто не сдаст свои позиции.
— И все же при мне ты могла бы не прятать свое лицо! — и он шутливо попытался сдернуть с ее головы платок. Но девушка, ловко увернувшись, рассмеялась.
— Перестань! Я должна привыкать носить его!
— Но ведь ты не арабка! Не мусульманка!
— Ну и что? Может быть выйду замуж за мусульманина! И стану, как ваши женщины!
— И за кого же это? У тебя что, уже есть кто-то на примете? У нас мужчины выбирают жен, а не наоборот! А может быть за меня?
— Фу, какая несправедливость! Неужели мнение женщины, ее чувства, ничего не значат? А любовь?
— Любовь? Да, конечно… Вот если я, например, скажу, что люблю тебя? Ты пошла бы за меня замуж? Ну, ответь же!
— О Бахтияр! Я еще не знаю, что такое любовь! Я люблю отца, братишку, люблю дедушку Сулеймана, люблю Карима. Но любить так, чтобы, ну, чтобы выйти замуж? Нет, я еще этого не понимаю, я, наверное, глупая, да? — и она звонко рассмеялась, не заметив злобной искры в его глазах, потушенной длинными телячьими ресницами.
— Но так молода и красива! Неужели тебе никогда никто не целовал? Тебе разве не хочется ощутить мужские объятия, губы, руки? — Бахтияр внезапно обнял ее, прижал к себе. — Вот так, например?
Не поняв, шутка это или серьезно, Настя вырвалась и опять рассмеялась:
— Нет! Не наглей Бахтияр, я обижусь! — но Бахтияр вновь сжал ее в объятиях, сдернув платок, крепко поцеловал в губы.
— Нет! Нахал! — Настя с трудом вновь выбралась из цепких объятий и, отбежав на безопасное расстояние, уже серьезно ответила. — Нет! Не хотелось, не хочется и, наверное, не захочется никогда. Мой удел — учиться! И что бы этого больше не повторялось, а то мы поссоримся навсегда, — и уже улыбнувшись, — а пока, на первый раз прощаю! Пока!
Анастасия, раскрасневшись, убежала к себе. Зайдя в свою комнату, она упала на кровать и тихо рассмеялась. Ее тело еще ощущало крепость мужских рук, а на губах осталась влага его поцелуя. И ей не было противно. Наоборот, очень, очень даже… приятно! Он не очень-то красив, ну так что же! Он сказал, что любит ее, может быть, шутил? Чего доброго я еще влюблюсь в него!
Об отношениях, точнее, о физиологии отношений между мужчиной и женщиной, Настя знала еще до приезда сюда. В школе — девчонки, дома — сестры, а позднее и Катерина достаточно просветили ее на этот счет.
У Насти сложилось довольно стойкое предубеждение против противоположного пола, даже отвращение. Тем более что маленький личный опыт у нее уже был. Однажды, ее, второклассницу в пустынном коридоре школы грубо схватил старшеклассник и, слюнявя лицо неловкими поцелуями, старался запустить грязную руку ей в колготки. Он делал ей больно, но от страха и ужаса она потеряла голос и не могла закричать. Что-то испугало мальчишку и он, грозно показав ей кулак, убежал. После девочку долго рвало в туалете, и встревоженная учительница отправила ее домой. Тогда перепуганная Настя решила, что ее изнасиловали, и все рассказала папе. Дело окончилось печально для девочки.
Пройдя стыдный осмотр у врача, которая, закончив процедуру, недвусмысленно сказала ее отцу, что у дочери богатая фантазия с сексуальным уклоном и за ней необходимо присматривать, так она ничего не обнаружила ненормального в ее организме. Отец, успокоившись, строго настрого запретил ей в одиночестве бывать в компании мальчишек, парней, взрослых мужчин, и вообще избегать общения с ними, стараться не оставаться с ними наедине. До сих пор ее охватывала дрожь омерзения и гадливости при воспоминании о том случае. Попав к Сулейману, Анастасия была вынуждена находиться в окружении мужчин. Однако доброжелательное, ласковое и уважительное отношение к ней быстро сняло напряжение первых дней, и вскоре, особенно изучив язык, девушка со всеми подружилась и перестала бояться. И вот первые, настоящие мужские объятия, первый поцелуй не показались ей отвратительными, а наоборот, вызвали непонятное волнение. «Что ж, можно будет, как-нибудь еще раз… повторить, а может и не раз!»
