— Так, — сказал товарищ полковник, — Слушай меня внимательно, Борис, и запоминай, Переспросить или уточнить что — либо у тебя возможности не будет, — товарищ полковник сделал паузу, чтобы Мокравцов успел переварить услышанное, затем продолжил,
— Твой мальчишка, Волос, был в одном прав, «Стаб» знает о существовании «Пирамиды» и принимает все необходимые меры для устранения этой угрозы. То, что об этом не знаешь ты, не значит ровным счетом ничего, тебе и не положено знать. Мальчишку мы, конечно, возьмем в оборот, по возвращении я немедленно выведу его из разработки. Тебе же я приказываю прекратить всякую деятельность в этом направлении, забыть о Волосе, забыть о нашем с тобой разговоре, сдать прибор и отправляться домой — спать.
Товарищ полковник не ждал какого-то конкретного ответа, но ответ последовал.
— «Стабу» не справиться, — сказал Мокравцов,
Товарищ полковник очень пожалел, что не видит за темнотой глаз капитана или хотя бы выражения его лица — лишь бледное пятно.
— Ты меня удивляешь, Борис, — произнес он осторожно, — Откуда эти пораженческие настроения, «Стаб», конечно, не всемогущ, но в данном случае ситуация находится под контролем.
— Это вам только так кажется… «Пирамида» давно контролирует и «Стаб», и правительство.
Вот это номер. На серьезные оргвыводы ты, Боря, напрашиваешься. На списание в запас. А будет очень жаль потерять тебя, толковый ведь работник.
— Ты с ума сошёл, Борис. С чего ты это вообразил.
— Да вы сами посмотрите, товарищ полковник. Политика Социальной Стабилизации — это же её рук дело. Она и нами вертит, и Председателем вертит…
Ну конечно, Это же часть легенды, Тайная власть и всё такое. Как же ему объяснить?
— Ты дурак, если так считаешь, — заявил товарищ полковник безапелляционно, — У тебя нет информации, а ты уже делаешь далеко идущие выводы.
— Тогда дайте мне информацию, — попросил Мокравцов, как показалось товарищу полковнику, с тихой надеждой.
— Ага, и ключ, что называется, от квартиры. Не дорос ещё, не твой уровень компетенции, понял? Поучаствовать в благородной борьбе захотелось, да? Так вот, будь доволен — ты в ней участвуешь. Большего тебе знать не положено…
— Но…
— Никаких «но». Забудь обо всем. Тебе же будет лучше. И спокойнее…
Тут им пришлось прервать столь насыщенный эмоциями диалог, поскольку в парке появились посторонние, в темноте замелькали лучи фонарей, затрещали ветки, кто-то громко на весь парк чертыхнулся, кто-то отозвался весёлым смехом.
Туристы, с омерзением подумал товарищ полковник.
— Уходим, — шепнул он капитану.
И вдруг разом стало светло. С шипением взлетели и повисли высоко над головой армейские «парашютки». В мертвенно — бледном их свете опора «чертова» колеса, густая трава вокруг площадки и деревья показались на мгновение элементами некоей грандиозной декорации в постановке на тему Апокалипсиса. Товарищ полковник невольно сморгнул, а когда глаза привыкли наконец к свету, то увидел большую компанию молодых людей, одетых по сегодняшним временам весьма необычно. Фраки и манишки, высокие цилиндры и лайковые перчатки, солитеры и стейнкерки, белоснежные манжеты и черные трости костюмированный бал в стиле ретро. Это же ретрограды, понял товарищ полковник и несколько расслабился.
«Ретроградами» называли неформальное молодежное объединение, отличавшееся от всех остальных неформальных объединений фанатичной приверженностью его членов целому комплексу забытых или почти забытых ныне традиций. Само по себе существование «ретроградов» едва ли кому — нибудь могло помешать, однако эти ребята втемяшили себе в голову, что во всех бедах современной цивилизации виноваты машины, а посему разрушение машин и неизбежное после этого возвращение к «истокам» есть абсолютное и неоспоримое благо. Такой вот вариант неолуддитов. Как организация серьезной опасности ретрограды не представляли. Третье Отделение «Стаба» давно поставило их под контроль и по мере надобности использовало. Товарищ полковник не углядел особой проблемы и сейчас.
— Уходим, капитан, — повторил он приказ Мокравцову и, не оглядываясь более, двинулся прямо на компанию.
Но компания вопреки ожиданиям не расступилась.
— Ну — ка, пацаны, — сказал товарищ полковник сурово, — очистите проход.
Это было ошибкой. В толпе кто-то хихикнул, и тут же нагловатый голос с ленцой поинтересовался,
— В каком полку служили, офицер.
— Не твоего ума дела, дружок, — почти не раздумывая, ответил товарищ полковник, произнося это, он скосил глаза, убедился, что Мокравцов здесь, слева — стоит, насупившись, и чтобы совсем проняло, добавил. — Отвалите, пацаны, мне не до вас.
— Господа, — сказал все тот же нагловатый голос, — он мне грубит.
Какой штамп, какое старье. Отвращение товарища полковника к происходящему усилилось. Впрочем, они же — ретрограды, прах предков им сладок и приятен — стоит ли удивляться.
Он всмотрелся в лица — тоже словно не от мира сего, украшенные пышными усами, бакенбардами — клееные, наверное, где им такое великолепие вырастить, — и почти мгновенно определил отпускавшего реплики главаря высокого и необычайно худого человека с бледным узким лицом в смокинге и с непонятным значком на груди. Главарь стоял, опершись на трость и чуть раскачиваясь вперед — назад, с носков на каблуки, с каблуков на носки. Этому — в ухо, подумал товарищ полковник, остальные — разбегутся.
— Он не грубит, сударь, — отозвался кто-то справа, — у него просто такой способ излагать просьбы.
— Незнание хороших манер не оправдывает человека, — глубокомысленно изрёк высокий главарь.
— Но что же делать, сударь, если он всё-таки их не знает, — вопросил второй голос, более пронзительный, совсем мальчишеский.
— Его следует поучить хорошим манерам, сударь, — ответил главарь и поднял трость.
Вряд ли он хотел прямо сейчас совершить нападение, скорее — собирался как-то жестикулярно завершить свой небольшой спич, однако товарищ полковник предпочел истолковать это действие как нападение (по-настоящему хотелось ему спустить пар, освободиться от накопившегося за последние часы напряжения) и бросился на главаря.
Все смешалось,
Удар тростью справа. Уход. И ответный точечный удар в солнечное сплетение… Удар каблуком слева. Уход. И ответ — ребром ладони по загривку… Отсвет на лезвии ножа — по фронту снизу вверх. Наклон, перехват, треск ломаемой кости, короткий вопль…
Через две с половиной минуты всё закончилось.
Товарищ полковник обнаружил, что стоит, тяжело дыша, на хорошо вытоптанной проплешине в дикой траве бывшего парка, вокруг слабо шевелятся, стонут и отхаркиваются ретрограды, а рядом сидит капитан Мокравцов, и лицо его низко опущено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
