— Это Магда. Спрашивает, здесь ли ты?
— А что, не видно? — удивилась я настолько, что даже не запротестовала, когда Мажена вырвала у меня из рук сумку.
— Здесь, — ответила в трубку Эльжбета — Погоди, спрошу Алицию. Алиция, Магда спрашивает, можно ли ей прямо сейчас приехать? То есть завтра? Что? Говорит, что спать может прямо в саду на надувном матрасе в спальном мешке... А, говорит, что может и в гостинице, ей тетка денег дала. Что? А, через Швецию. У нее загранпаспорт со шведской визой, знает, что здесь не проверяют... А вообще-то она уже в Швеции. Что ей сказать?
Видя наши проблемы, Олаф сам принялся орудовать на кухне. Золотой парень! Вскрыл две упаковки мороженого, нашел подходящую посуду.
— Вымеем, моросено, в морда, морде, морды, — напевал он себе под нос, баллончиком со взбитыми сливками воспользовался правильно, даже ложечки обнаружил и, довольный собой, подал десерт на стол. Замороченные бабы внимания на него не обращали.
Мажена интенсивно соображала, наморщив лоб:
— Эта твоя Магда молодая и симпатичная? — осторожно поинтересовалась она.
— Даже красивая, — ответила Эльжбета. — Моего возраста.
— Поточнее давай. Худая, полная?
Эльжбета, все еще держа в руке трубку, на минуту задумалась.
— Худющая, как жердь, кожа да кости... Что? Говорит, что поправилась на полкило, с трудом верится. Для женщины очень даже высокая, натуральная блондинка, льняная грива до пояса, космы, но ей к лицу. Васильковые глаза, в общем, эдакая селянка, только тощая...
Мажена явно почувствовала облегчение.
— Порядок, может остановиться у нас. Вернер терпеть не может ни блондинок, ни тощих. И вообще он отправляется в турне на четыре дня и оставляет мне машину.
— Можешь, — произнесла в трубку Эльжбета и, наконец, ее положила. — Завтра будет здесь. Надеюсь, угрозу свою не выполнит и не заявится сюда с тесаком, как обещала.
Поскольку Олаф взял на себя обязанности кельнера, мы могли спокойно посидеть и обменяться впечатлениями. Мажена смотрела на меня подозрительно с тех пор, как я вернулась с мороженым.
— Слушайте, она и впрямь так выглядит, будто вот-вот лопнет. То, что ты хочешь сказать, связано с чудом?
— Тройным? — издевательски фыркнула Алиция, нашаривая сигареты.
— Тройным, да еще каким! — с энтузиазмом подтвердила я. — Могла я, конечно, иметь подозрения насчет скупости нашего панголина... Не имела, но могла. Зато теперь уверена!
— С чего бы это?
— А с того, что он сожрал твоих вредителей!
Алиция так и застыла с зажигалкой.
— Что сожрал?
— Твоих вредителей. Тех, что с яблони.
Подруга прикурила и задумалась. Мажена с Эльжбетой молча смотрели на меня, не понимая, о чем речь.
— Кто из нас пьяная, ты или я? — засомневалась Алиция. — Говори яснее.
— Присоединяюсь, — тут же поддержала ее Мажена.
Яснее, так яснее. Я во всех подробностях напомнила об оторванной коре и с упоением описала удивительные приключения желтой салфетки. Алиция пережила полученную информацию вполне спокойно, зато остальная аудитория была потрясена.
— Стряхнул в свою тарелку?
— Стряхнул.
— И слопал?
— Слопал. Вместе с фрикадельками.
— Отлично. Вот и проверим, поплохеет ему или нет. Если нет, то никакие они не вредители и мне не надо эту яблоню опрыскивать! У меня тут в саду еще такие личинки завелись, не знаю, что с ними делать. Ты как думаешь, может, на нем опробовать? И вообще, при чем здесь скупость, вдруг у него вкусы такие?
— Ты уверена, что там были червячки, а не просто труха? — как всегда без особых эмоций уточнила Эльжбета.
— И труха была, и червяки. Алиция все с пристрастием изучила и обнаружила даже два вида.
Эльжбета задумчиво смотрела в кухонное окно.
— Только не вздумай ему противоядия дать! — категорически запретила Алиция. — Я должна иметь ясность с этими паразитами!
Эльжбета оторвалась от окна, как-то странно посмотрела на нас и пожала плечами. Мажена вдруг ожила и переспросила:
— Погодите, так это Мариан ему подсунул салфетку?
— Мариан. Собственноручно их раскладывал.
— Они уже несвежие были, — смущенно призналась Алиция. — Но я поздно заметила и решила ничего не говорить, чтобы не привлекать внимания... А насекомых я не видела.
— Ты далеко сидела...
Мажена нас не слушала, а продолжала смаковать происшествие, все больше воодушевляясь.
— А вы говорите, не чудо! Иоанна права. Так вот он какой, Мариан! Настоящее чудо в перьях! Кто бы мог подумать, что так пригодится! А еще из дома их выпроводил, с ума сойти. Ладно, все стерплю, ни словечка не вякну, когда Вацлав снова что-нибудь сожрет...
Алиция оглянулась:
— Его точно здесь нет? Тогда нет смысла дурака валять. Твоя Магда может спать тут, в салоне, на диване. Если захочет, конечно, так как не исключено, что Ромео примется ею восхищаться.
— Справится как-нибудь, — буркнула Эльжбета, придвигая поближе к себе взбитые сливки. — В случае чего одолжит у тебя какой-никакой топор...
* * *
Приблизительно полчаса мы занимались тем, чем занимаются все нормальные люди, когда у них есть свободное время. Почти в каждом доме лучшее место для беседы — кухня. У Алиции же такое место находилось, можно сказать, на границе кухни и салона, что было особенно удобно.
Практически полностью размороженную в микроволновке свинину тщательно приправили чем положено и поместили в духовку на небольшой огонь. На чем, собственно, кухонные работы и завершились. Остальное могло подождать, а мы наконец получили возможность отвести душу и насплетничаться вволю, тем более что тем накопилось предостаточно. Олаф с Эльжбетой отправились в винный магазин, причем Эльжбета, уходя, бросила нам для затравки фразу:
— Мое дело сторона, но она вовсе не такая больная, эта Юлия. Я к ней приглядываюсь. Вся ее бледная немочь на три четверти — сплошное притворство. Очень ловкое. Может, я ошибаюсь, но, может, даже больше, чем на три четверти. — И она с достоинством удалилась.
Какое-то время мы молча смотрели ей вслед.
— Спятить можно, — высказала я свое личное мнение.
— Одна радость, что хотя бы купят приличное вино, — вздохнула Мажена. — Под мясо я бы выпила. А свинину я даже больше люблю, чем говядину.
— Из чего следует, что, по крайней мере, один мой гость может рассчитывать на твою симпатию, — заметила Алиция с прямо-таки потрясающим ехидством — И куда мой кофе делся? Кто выдул, ведь Мариана нету?
Мажена, не слезая со стула, повернулась и дотянулась до буфета.
— Сама и выпила, но это не важно. Я человек предусмотрительный и сварила целый кофейник, тот, что поменьше.
— Да ты что? Неужели нашелся?!
— Случайно. И те чертовы «бычки в томате» тоже нашла и поставила так, чтобы не пропали. Потом скажу, куда. А вообще-то мои впечатления начинают устаканиваться.
— А кстати! — вспомнила Алиция, которая при виде кофе сразу подобрела. — Может, теперь кто-нибудь из вас расскажет с чувством, с толком, с расстановкой, что там Эльжбета говорила? Без всякой посторонней фауны.
Я с превеликим удовольствием донесла еще раз то, что пыталась наскоро изложить в ледяной атмосфере ателье. Мажена помогала мне изо всех сил. Обе мы старались быть как можно точнее и преуспели настолько, что Алиции оказалось некуда втиснуть свои сомнения. Информацию она приняла без энтузиазма, но приняла, и на удивление скоро сделала вывод. На наш взгляд — правильный.
— Получается, что этот панголин-павиан-Ромео и так далее — одно сплошное вранье? Вы обе отлично знаете, что я из Польши уехала потому, что там все на вранье стоит и враньем погоняет. А теперь эта лицемерная дрянь в мой дом проникла. Вот, пожалуйста, выходит, я была права: он партийный, как и твоя тетка!
— Вот только тетку не трогай! Что ты к ней прицепилась? При чем здесь тетка? Она врет наоборот! И вообще она довоенная!
— Ну, разве что довоенная...
Дискуссию о партийности довоенной тетки задушили на корню донесшиеся со двора звуки: привычный скрип калитки, шаги, вежливый стук в дверь...
— В роще Иды три богини... — галантно продекламировал некто, появляясь на пороге.
Кажется, это из оперетты «Прекрасная Елена».
— Стефан! — радостно воскликнула Алиция и, сорвавшись с места, чуть было не опрокинула кофейник. — Наконец-то хоть одно человеческое существо!
— Таким приятным комплиментом меня еще никогда не встречали, — обрадовался Стефан, проходя в салон.
Мне он понравился. Было в нем что-то искреннее, свойственное всем настоящим друзьям Алиции. Нормального роста и телосложения, темно-русый, жизнерадостный и энергичный, пожалуй, даже сильный. Я легко представила себе, как, уцепившись одной рукой за склон Гималаев, другой он щелкает снимки, а третьей отмахивается от йети... Ну, что-то в этом роде... Спокойный, уравновешенный, и ни намека на зажатость.
