Лещенко пришлось немного обождать, пока молодой крепкий мужчина, ассистирующий его давнему знакомому и сослуживцу Фадееву, пинками и матюгами загнал пару свирепых "полканов", захлебнувшихся яростным лаем при первых звуках подъехавшей к уединенной фазенде машины, в проволочный вольер за домом.
Наконец открылись створки ворот. Подполковник въехал во двор и поставил свой разъездной джип у правого торца коттеджа, рядом с машиной коллег. Коротко ответив на приветствие знакомого сотрудника, он прошел вслед за ним в дом, не забыв прихватить с собой кейс, снабженный специальными наборными замками и звуковой "тревожной" сигнализацией (подобные чемоданчики в ряде случаев используют инкассаторы и сотрудники правительственной фельдъегерской связи).
Антон Фадеев, коренастый, плотно сбитый мужчина лет тридцати пяти, с плешью во всю голову и ощутимо липнущим к любому объекту его интереса взглядом, был одет в темные немнущиеся брюки и синий простеганный свитер с погончиками а ля секьюрити. Когда они обменялись рукопожатиями, на Лещенко пахнуло смешанным запахом трудового мужского пота и одеколона; в гостиной, куда они прошли вдвоем, было жарко из за работающего на полную мощность электрокамина.
— Выруби печку! — освобождаясь от верхней одежды, сказал Лещенко коллеге. — Натопили, как в бане.
— Пар костей не ломит, дружище, — усмехнулся Фадеев. — Кстати… Не пора ли нам начать всерьез ломать этих наглых буржуинов?
Он все же выключил электрокамин, после чего вопросительно уставился на своего сослуживца.
— Заниматься членовредительством пока не велено, — слегка вздохнув, заметил Лещенко. — Это ведь не игрушки, Антон?! Начнешь ломать через колено — и вдруг крррак! И "клиенту" — "звиздец"! И что потом? Гадать прикажешь по их внутренностям и кишкам? Куда они свои акции и бабло приховали? Одно дело — мочкануть "иуду", продавшегося с потрохами буржуинам, — тут без вопросов! И совсем другое дело, когда приходится иметь дело с такими дорогостоящими, но нежными и хрупкими существами, каковыми являются господа Литвинов и Серебрянский.
— Лаской мы от них ни хера не добьемся. — Фадеев скептически покачал головой. — Не знаю, как там у вас с Литвиновым обстоят дела.
— Нормально все продвигается, эдак "плавненько". "Клиент" фактически уже созрел для диалога… Теперь вот доходит до нужной нам кондиции. Думаю, уже назавтра мы его расколем до самого копчика.
— Значит, он будет пожиже Серебрянского. Этот все чохом отрицает! Приезжал тут сам Сценарист, пытался с ним по хорошему договориться.
— Да, я в курсе, что Аркадий Львович пока не колется.
— Лично в я давно ему паяльник в одно место вставил! — скривив губы, сказал Фадеев. — Сами же говорите, что сроки поджимают.
— Еще как поджимают. — Лещенко выложил на стол в гостиной свой кейс и стал набирать кодовую комбинацию, отпирающую замки. — Поэтому, дружище, давай не будем терять даром время: тащите ка сюда своего "клиента". У меня к нему есть оч чень конкретный разговор.
Спустя короткое время Фадеев и ассистирующий ему сотрудник ввели в гостиную "клиента", которого держали здесь, в сухом подвальном помещении взаперти, вот уже четвертые сутки. За этот непродолжительный, в сущности, срок Серебрянский заметно подрастерял свой барский, начальственно чиновничий лоск: он был бледен и чуточку сутулился, чего ранее за ним не замечалось; щеки и подбородок, за которыми он ухаживал при помощи протираний и дорогих лосьонов, уже успели слегка зарасти щетиной; в его движениях появилась какая то странная неуверенность и даже суетливость. Но взгляд у него оставался цепким и внимательным, разве что время от времени сквозило в нем откровенное недоумение: "Нет, этого не может быть, потому что со мной такое никогда не могло бы случиться…"
Их взгляды скрестились, но ненадолго: Серебрянский первым отвел глаза в сторону.
— Здравствуйте, Аркадий Львович, — сказал Лещенко, продолжая буравить чиновника своим острым взглядом. — У меня к вам есть деловой разговор, так что присаживайтесь поудобней.
— Ничего, я могу и постоять, — облизнув сухие губы, чуточку надтреснутым голосом заметил Серебрянский. — Кстати, мне кажется или я вас где то видел?
— Возможно, — с легкой усмешкой сказал гэбист. — Хотя нас напрямую не знакомили, но в одних местах с вами мне как то доводилось бывать. Так что и вас я тоже "где то видел".
— Кажется, вы служите в органах?
— А что, есть какие то сомнения? — почти натурально удивился Лещенко. — Вы что, до сих пор полагали, что вас похитили какие нибудь братки?
— Гм… — Серебрянский покосился на подпирающего стену возле зашторенного окна Фадеева. — По правде говоря, я не знал, что и думать. Извините, господин… Не помню вашего имени отчества.
— Знать вам его вовсе не обязательно, — выкладывая на стол возле кейса пачку сигарет и зажигалку, пробормотал Лещенко.
— Тогда как к вам прикажете обращаться? — нервно вздернув подбородком, спросил чиновник. — Я решительно не понимаю, что происходит.
Лещенко неторопливо прикурил сигарету, затем, сделав пару затяжек, сказал:
— Не придуривайтесь, Аркадий Львович! Вы все прекрасно понимаете. Что же касается вашего первого вопроса, то можете называть меня товарищ. Мы ведь все здесь товарищи, не так ли?
* * *
— Присаживайтесь, Аркадий Львович. — Выдержав паузу, Лещенко кивнул на стоящий посреди гостиной стул с высокой спинкой ("ассистент", их младший с Фадеевым коллега, тут же едва не силком заставил Серебрянского присесть). — Разговор нам предстоит оч чень непростой. Может, у вас какие жалобы имеются?
— Я хочу заявить… сказать следующее, — каким то надтреснутым голосом, глядя куда то в сторону, сказал Серебрянский. — Как вам должно быть известно… товарищ… я занимаю должность…
— Дальше.
— Э э э… По своему нынешнему статусу я…
— Тюремная вошь, — встрял в их разговор Фадеев. — Мерзкий клоп, насосавшийся крови.
— Давайте обойдемся без длинных предисловий, — веско произнес Лещенко. — Аркадий Львович, у нас подсобрано на вас неслабое досье. Так что мы в целом — да и в частностях! — в курсе ваших жизненных свершений, и прочая, прочая…
Он открыл кейс и извлек оттуда сколотую скрепкой пачку разномастных бумаг, а также видеокассету.
— Здесь у нас имеются копии заказов, сделанных вами, Аркадий Львович, в двух престижных столичных ресторанах. Это только за последние полтора месяца! — Лещенко тряхнул в воздухе пачкой бумаг. — А то вы парите нам мозги, что у вас язвенная болезнь.
— Точно, почти ни черта не жрет! — подтвердил Фадеев.
— Есть распечатки ваших телефонных переговоров. Дать вам посмотреть, чтобы вы убедились, что мы не блефуем?
Он кивнул "ассистенту", и тот тут же включил видеодвойку.
— Сейчас вы все поймете. Ну что, узнали свой "БМВ Икс"?
Оператор, снимавший этот ролик на видеокамеру, — судя по показаниям таймера, съемка производилась сегодня, в субботу, в десять с минутами утра, — сместился чуть назад и влево. Таким образом, теперь в поле зрения оказалась целиком вся машина, припаркованная, брошенная или спрятанная, что угодно об этом можно думать, во дворе какого то подзапущенного и, возможно, необитаемого в это время года частного домовладения. И сразу же бросились в глаза две существенные детали: кучно расположенные на боковом переднем стекле пулевые отверстия и сам водитель, навалившийся грудью на баранку джипа…
Оператор, подойдя поближе — в поле зрения на короткое время показалась его затянутая в перчатку левая рука (другой он продолжал удерживать камеру) — открыл дверцу и стал снимать убитого несколькими выстрелами водителя. И хотя смерть порядком преобразила черты лица мертвого мужчины, да еще и кровь подсохла, превратившись в багрово черную корочку, Серебрянский — с ужасом! — узнал в покойнике своего личного водителя Николая. А уже в следующую, кажется, секунду Аркадий Львович, стремительно бледнея на глазах, стал медленно заваливаться на бок.
* * *
Но ничего.
Подняли его с пола в четыре руки, усадили обратно на стул, Фадеев сунул чиновнику под нос ватку, смоченную нашатырем, потом, когда тот чуток дернулся и завращал глазами, стукнул слегка по шее и строго сказал:
— Время — деньги! Так что не фиг тут косить, политическая ты проститутка!..
— Но это же… это же… сущий беспредел! — несколько придя в себя, фальцетом выдал Серебрянский. — Вы что… вы даже своих не жалеете?..
— А кто вам сказал, что этот человек — наш? — приподняв левую бровь, спросил Лещенко.
— Но… сама логика случившегося подсказывает… И потом… Я ведь своими глазами видел на этих… спецназовцах… служебные тужурки с надписями…
— Ваш водитель и — по совместительству — телохран был завербован… да какая разница когда? — подал реплику Фадеев. — Его держал на связи один из спецов службы безопасности компании "Ространснефть", в штате которой действительно имеются наши люди.
