– Верно мыслишь, парень, – мастер одобрительно похлопал его по плечу, – мы еще можем сделать из тебя неплохого механика.
Мастер подвел Темрая к козлам, на которых лежала широкая доска, закрепленная широкими железными зажимами.
– Думаю, рама размером двенадцать на восемь на двенадцать будет в самый раз. Главное, не делать угол слишком острым, иначе она не выдержит напряжения. Чем больше ядро, тем шире должен быть зазор, понимаешь?
Темрай кивнул.
– А потом, когда ты добьешься идеальных пропорций, – механик драматически закатил глаза, – придет какой-нибудь умник из министерства и скажет уменьшить вес ядра на двадцать пудов, иначе башня развалится под тяжестью орудия.
– А что-нибудь еще, кроме требушетов, вы делаете?
– О, да что угодно, – гордо заявил механик, – только в этом году мы делали катапульты, баллисты, тараны, осадные башни, стенобитные орудия и прочие смертоносные штучки. В сравнении с ними изготовить требушет все равно что в туалет сходить.
Когда Темрай вновь опустился на лавку и принялся старательно приматывать закаленные грани к мягкому стержню, ему вспомнился эпизод из ранней юности. Он был еще совсем мальчишкой, когда дядя Тезрай взял в плен перимадейского артиллериста. Несчастного пленника подвергли самым изощренным пыткам в надежде узнать секрет постройки военных машин. Но чем больше усилий прилагали мучители, тем непреклоннее был перимадеец. В конце концов артиллерист умер, забрав свой секрет в могилу, чем внушил кочевникам чувство глубокого уважения. Тогда Тезрай объявил, что невозможно захватить город, жители которого скорее пойдут на страшную смерть, чем выдадут тайну.
Темрай, которому в ту пору едва исполнилось двенадцать и ему только-только позволили присутствовать на совете, высказал мнение, что они выбрали неверный метод. Если информацию невозможно узнать силой, почему бы просто не спросить. И торопливо, опасаясь, что его тут же отправят в постель, объяснил, что, если эти люди так гордятся своим городом, что готовы скорее умереть, чем пойти на предательство, они с легкостью ответят любопытствующему на любой вопрос, который даст им возможность лишний раз покрасоваться своими знаниями перед невежественными варварами.
Теперь, пять лет спустя, оказалось, что получить интересующую информацию даже проще, чем ему представлялось. Темрай уже знал размеры и принцип конструкции осадной башни, раздвижной лестницы, стенобитных орудий и требушета. Он изучил искусство подкопа, просто сходив в библиотеку и прочитав нужную книгу. Ему устроили экскурсию по городской стене и смотровым башням. После того, как Темрай познакомился в таверне с подвыпившим гвардейцем; пока собутыльник пьянел, варвар засекал время и подсчитывал количество стражей. Работал в арсенале, Темрай знал о количестве производимых стрел и мечей больше, чем командующий Гвардией. В библиотеке была книга, которую дружелюбный библиотекарь обещал обязательно найти, где описывались десять реально осуществимых способов сломить защиту города. Когда-то по этой книге учились студенты Военной Академии, но с тех пор минуло лет двадцать, и про нее давно забыли.
Темраю такое положение вещей казалось странным, как, впрочем, все в этом городе, тревожным и очень печальным.
Он закончил наматывать проволоку и поместил заготовку в огонь. Молодой человек делал работу на совесть; он хотел быть уверенным, что, когда придет время, в городе найдется хотя бы несколько хороших мечей для его защиты.
В толпе тех, кто нашел медный четвертак, чтобы заплатить за удовольствие посмотреть поединок между Олвисом и Лорданом, находились высокий угловатый юноша и такая же высокая, чуть более округлая девушка, одетые в совершенно одинаковые плащи устаревшего фасона и расцветки.
– Ну, откуда я мог знать? Последний раз я здесь был пять лет назад!
– Тебе не пришло в голову, что мода могла измениться?
– По правде говоря, нет.
– Мужчины!
Зеваки, заслышав их речь, лишь немногим более плавную, чем у варваров, стали пихать друг друга локтями и перемигиваться. «Островитяне», – слышался шепот, и люди демонстративно похлопывали себя по поясу, проверяя, на месте ли кошелек.
– Не уверена, что хочу смотреть на это, – пробормотала девушка, когда контролер забрал у нее костяную фишку, полученную на входе. – Какое удовольствие наблюдать за тем, как два человека убивают друг друга?
– Не уверен, что им это удастся, – покачал головой ее брат, – скорее всего один прикончит другого.
– Перестань придуриваться, – ответила сестра, – ты отлично понимаешь, что я имею в виду. По-моему, это варварство.
– Я не пытаюсь защитить их, – пожал плечами юноша, но ты обязательно должна побывать на суде, чтобы понять этих паззи .
– Ш-ш! Они услышат тебя.
– Ну и что? Они все равно не знают, что значит паззи . Чтобы найти здесь приличную работу, ты должна разобраться в их юридической системе. Самой справедливой системе в мире, – иронически добавил он, – если тебя вдруг об этом спросят, поняла?
– Хорошо, – кивнула девушка. – Хотя я все равно…
– Заткнись, идет судья. Следи, когда все встанут.
– Варварство, – презрительно фыркнула девушка.
За три дня, проведенных в Тройственном Городе, романтический образ белоснежной Перимадеи, медленно появляющейся над линией горизонта, растворился, как утренний туман. Девушка никак не могла привыкнуть к запаху, также как и находиться на улице. В этом было какое-то чудовищное противоречие: на каждом рынке продавались восхитительные одежды и ткани, цвета и фактура которых превосходили мечты жителей Острова, но стоило выйти на улицу, они за пять минут превращались в лохмотья.
Кругом, даже в Нижнем городе, возвышались величественные здания, а мостовую покрывал слой хлюпающей грязи, смешанной с навозом, по которой стремительно передвигались повозки и фургоны, норовя обдать незадачливых прохожих потоком нечистот. Люди выглядели процветающе и хорошо одевались, но девушка заметила, что брат постоянно держит руку на рукояти меча и старается избегать подворотен и темных аллей. В общем, на это место интересно взглянуть со стороны, но чтобы жить здесь…
– Смотри, адвокаты, – прошептал брат, показывая костяшкой пальца куда-то вниз.
Еще одно странное наблюдение: дома указывать пальцами считалось неприличным, здесь, в городе, так поступал каждый; два дня с ее щек не сходила краска смущения.
– Это представитель истца, а это защиты, – продолжал юноша. – По-моему, первый более знаменит.
– Я не хочу смотреть. Скажи мне, когда это безобразие закончится.
– Как хочешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
