— Только ради тебя и Рей, Эни, — устало вздохнул мужчина, сдаваясь на милость племянницы.
Разбудили нас рано, небо ещё было тёмным. Улыбчивые местные девушки организовали сытный завтрак и чистую одежду, точную копию той, что была на нас, когда мы пошли в Лабиринт. Не договариваясь, мы решили поступить так же, как и в прошлый раз. Пока я принимала водные процедуры, Тео завтракал, а потом мы поменялись.
Так получилось, что о том, что было между нами ночью, мы не разговаривали, просто делали вид, будто это был прекрасный сон, только для нас двоих. Сердце неприятно кололо от мыслей, что время безнадёжно упущено. По дурости, моей и его. Я не желала слушать, он сильно не настаивал, не уверенный в моих чувствах. Так и ходили по кругу, пока Лабиринт не расставил всё по своим местам.
И я для себя решила, что буду ждать столько, сколько потребуется. Месяц или год, не важно. Потому что рано или поздно все стены между мной и Тео точно будут уничтожены. Потому что между нами действительно есть связь, о которой говорил Лабиринт, красная нить, о которой твердил Йен. И мои собственные чувства вкупе с интуицией говорили, что некромант не просто Ворон из предсказания, он мой Ворон.
Но душу всё равно терзали сомнения, потому что между нами всегда были препятствия. Хотя бы моё загадочное и неизвестное происхождение. Я начала теребить волосы, а потом посмотрела на себя в отражении чая в пиале и потрогала лицо.
Я не могла до конца поверить, что на мне иллюзиум. Новость об этом была сравнима по своей нереальности разве что с тем, что в мире остались настоящие драконы и демоны, а также прочие расы, покинувшие Нирэм после Великой битвы богов семь тысяч лет назад.
Когда вернулся Теодор, посвежевший, затянутый в чистую одежду, я ненадолго замерла, любуясь его фигурой, а потом поспешила закончить завтрак. Буквально через несколько минут, словно он сторожил за домиком, пришёл мастер Иширу и пригласил следовать за ним. Светлячки освещали нам дорогу на окраину ещё спящей по большей части деревни. На горизонте появилась алая полоса, возвещающая о скором рассвете.
Я дрожала от волнения и мяла руками подол удлинённой безрукавки поверх рубашки. Видевший моё сильное волнение Теодор молча взял меня за руку, передавая своё спокойствие. Я благодарно улыбнулась, чувствуя, как дрожь отступает, а невероятно тёплое чувство прокатывается по телу, концентрируясь в районе сердца.
Я сосредоточила взгляд на узкой спине мастера и поняла, что одет он не как обычно. На нём был балахон до пят, с широкими длинными рукавами, из дорогой ткани светло-синего цвета с изображением серебристых драконов. И волосы он забрал в очень причудливую и сложную причёску. Мы, в своих простых, но добротных костюмах с обычными косами-колосками смотрелись как-то простовато. Я тихо фыркнула.
Неведомыми путями и узкими тропинками мы вышли на продуваемый всеми ветрами утёс, тут во всю бушевало море. И открывался просто шикарный вид. Я представила, насколько чудесно здесь будет встречать рассвет. Сердце забилось чаще от мысли, что мне доведётся сегодня посмотреть на эту красоту в компании Тео.
— Благородные вэйны, не отвлекайтесь, это очень торжественный момент, — он укоряюще свёл тёмные брови на переносице, а я наконец огляделась.
Вокруг нас стояло ещё пять мужчин в таких же нарядных одеждах, как и мастер Иширу. Четверо из них по держали два плоских продолговатых сундука из чистого белого золота, с узорами из древних виэльских рун ещё времён царства Тысячи Рассветов и парящих драконов.
— Перед вами мастера острова Фасиру, благородные вэйны, — тем временем вдохновенно вещал мастер Иширу.
Пять мужчин поклонились нам, и мы поспешили поклониться в ответ, в знак уважения. А Иширу продолжал разливаться соловьём. Он вещал о древности ритуала вручения фасари, о том, что до падения дома Тарквида все его потомки должны были в обязательном порядке проходить испытания Лабиринтом и получить Рассветный Клинок, чтобы доказать своё право на наследование трона. Доходило даже до того, что менялись наследники, потому что старшие дети не всегда получали фасари.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я слушала с интересом, его речь лилась плавно, будто погружая в историю, делая соучастниками легендарной традиции, на секундочку позволяя соприкоснуться с чем-то великим. Мне всегда нравились легенды, что и говорить, даже убегая вместе с мамой одиннадцать лет назад, я захватила с собой томик с легендами. Тот самый, где прочитала легенду о Елиссее и Кассидии, основателях империи Грезерд в двенадцать лет. Или прочитала во второй раз, не помня того, что читала в своей прошлой жизни.
Первые лучи робко выглянули из-за горизонта, а мастер всё продолжал вещать о том, что получить фасари — честь. Потому что Рассветный Клинок до самой смерти останется верен своему хозяину защищая его столько, столько сможет. Когда солнце выглянуло наполовину, окрашивая небо во всевозможные оттенки розового и золотого, мастер остановился, и воцарилась торжественная пауза.
— Рейе, Тео, — заговори мужчина, сложив ладони вместе, — я поздравляю вас с прохождением испытаний Каменного Лабиринта. Надеюсь, там вы узнали и что-то новое для себя, осознали что-то важное. И сейчас я с радостью хочу вручить вам ваши фасари.
Он сделал знак рукой, и к нему с двух сторон подошли мастера, что всё это время держали ящики. Сразу двое мужчин, держали один, из чего я сделала вывод, что они были очень тяжёлыми. Мастер Иширу повернулся к тем двоим, что стояли напротив меня, что-то прошептал над крышкой и открыл её, чтобы достать невероятно искусный клинок, чем-то похожий на саблю, но куда более узкий и прямой.
Обоюдоострый, с вырезанными древними письменами вдоль клинка, с одной стороны он был полностью прямым, с другой острый край тоже шёл ровно, но в последних нескольких сантиметров плавной дугой скашивался к окончанию. Изящное перекрестье, красиво изогнутая ажурная гарда, защищающая руку на удобной рукояти с боков. Перекрестье украшал небольшой радужный бриллиант. Набалдашником служил довольно крупный сапфир.
— Этот клинок был выкован специально для тебя, Рейе, — тихо произнёс мастер и аккуратно вложил фасари в мои протянутые руки.
Тем временем мастер достал другой клинок. Он был довольно строг в своём исполнении, узкое лезвие, прямая гарда и обычная рукоять. Только на перекрестье красовалась капля радужного бриллианта, а набалдашник рукояти был выполнен из чёрного камня, выполненного в форме кристалла. Такой же серебристый, как и мой, он имел письмена, идущие по лезвию.
Рейвен протянул руки к мастеру, но тот покачал головой, вызывая недоумение у нас обоих. Неужели, он не отдаст ему клинок, просто потому, что Теодор — тёмный? Но судя по хитрой улыбке на узких губах мастера, дело было вовсе не в этом. Некромант нахмурился и опустил руки.
— Тео, ты тоже прошёл испытания Лабиринтом, и получишь свой фасари, созданный специально для тебя, — завёл свою шарманку Иширу, — но при одном условии.
Я выгнула бровь, не понимая, о чём он говорит. Но мужчины, кажется, поняли друг друга, уж больно многозначительно мастер смотрел в глаза Теодору. Тот хмурился пару секунд, а потом его лицо просветлело. В его руках из ниоткуда появился хорошо знакомый мне абсолютно чёрный клинок, будто весь созданный из тьмы и того камня, что устроился на месте набалдашника на фасари Рейвена.
— Соедини два своих клинка и усиль их за счёт друг друга, благородный вэйн, — пафосно провозгласил Иширу, — положи свой меч на ладони.
Некромант выполнил его просьбу, хотя это больше походило на требование. И только тогда мастер положил фасари поверх клинка Рейвена, а я поняла, что они абсолютно идентичны по своей форме. Мужчина отошёл в сторону, позволяя Рассветному Клинку искупаться в лучах восходящего солнца. А дальше началось чудо.
Фасари засветился, как и мой до этого, а потом от нижнего, абсолютно чёрного клинка пошёл чёрный туман, обволакивающий светящийся клинок сверху. Свет и Тьма столкнулись и перемешались, на несколько мгновений исчезая из нашего поля зрения в туманно-светящемся клубке.
