– Играем в молчанку?
– Ход за вами, – парировал я.
Она со вздохом покосилась на меня:
– Когда я тебя вижу, Француз, жизнь становится невыносимой.
– А у меня, Светлана Анатольевна, совсем наоборот: жизнь невыносима, когда я вас не вижу.
Она спрятала улыбку.
– Вчера мы вроде были на «ты».
– Это вы были на «ты», – уточнил я. – Что до меня – просто иногда сбиваюсь. Пардон.
Мы опять помолчали. Она ждала вопросов, но я не пошел ей навстречу.
– Как я тебя вычислила? – похвалилась она. – Знала, что твоя директриса дернет тебя в панике.
Я кивнул:
– Вы тонкий психолог, Светлана Анатольевна.
– Слушай, кончай…
– Особенно это проявилось в тех вопросах, которые вы задавали моему начальству. Не педофил ли я, в самом деле?
– Так было надо.
– Кому надо?
Она выдержала мой взгляд.
– Мне. Хотела разом с этим покончить. – И в ответ на мое недоумение неохотно пояснила: – Среди наших я одна верю, что ты ни при чем. Высказывалось предложение выставить за тобой круглосуточную наружку, но я…
– Чье ж такое умное предложение? Не майора ли Калитина?
– Отвали! Не лезь в чужой огород. Я убедила наших хорошенько перетряхнуть твое бельишко и, если ничего не нароем, искать другой след: топчемся ведь на месте. Со мной вроде согласились, но пригрозили, что в случае чего – мало мне не покажется. Короче, пока у нас голый шиш: куча трупов и ни единой зацепки.
Капитан Сычова излагала все это сухим тоном, будто читала инструкцию по технике безопасности для землекопов. Тут возникал естественный вопрос, который я не преминул задать:
– Зачем вы это мне рассказываете?
Теперь облака разглядывала она.
– Сегодня утром, – произнесла она тем же тоном, – при выходе из твоей школы нас чуть не взорвали в машине. Слава богу, Леша Калитин в мотор полез.
Она выдержала паузу, чтоб до меня, так сказать, дошло. Но я был туповат и потому ляпнул:
– Ай да майор! Сам подложил взрывчатку, сам обезвредил. Если что – он потом вне подозрений. Неглупо.
Серые глаза Светланы обрели стальной оттенок:
– А если по роже?! Да со всего маху?!
– А если пинком под зад? – ответил я. – Да через всю улицу?
– Оставь при себе свои домыслы, понял!
– А зачем ты мне это рассказала? На откровенность потянуло?
Казалось, уроки не пошли ей впрок, и она вот-вот на меня набросится. Однако, вдруг успокоившись, она вздохнула.
– Что со мной было возле бара? Скажи правду.
Ей-богу, она умела пронять до печенок.
– Назначьте экспертизу, Светлана Анатольевна, – предложил я. – Может, вас действительно подстрелили, вы померли и разгуливаете тут в качестве призрака. Выясните у специалистов.
Капитан Сычова криво усмехнулась.
– Что же у нас получается, Француз? Когда в меня стреляли в первый раз, возле бара, ты был рядом. Во второй раз, на этой самой улочке, опять рядом был ты. А в третий раз, когда нас пытались взорвать, мы побывали в школе, где ты работаешь. Может, кто-то верит в такие совпадения – только не я.
Я покачал головой:
– Это не совпадения. Но если ты думаешь, что это моих рук дело… Сычиха, значит, ты гусыня.
Она пропустила мою вольность мимо ушей.
– Лично я так не думаю. Поэтому позволь пару-тройку Дней посидеть у тебя на хвосте: может, что-то нарисуется.
Признаться, я был озадачен:
– Простите, не понял. Разве для слежки за мной МУРу требуется мое разрешение? Закон, что ли, такой вышел?
– Я же неофициально, – смутилась Сычиха. – Я как бы в порядке сотрудничества. Ведь кто-то пасет тебя и меня. Нужна какая-то ниточка. Понятно, что «хвост» ты скоро засечешь и оторвешься, если захочешь. Поэтому предлагаю поработать в паре. Начнется заваруха – я буду поблизости. Может, что-то и нарою.
Странная это особа в платьице в горошек. В чем в чем, а в храбрости ей не откажешь.
– За этим вы меня и поджидали? – полюбопытствовал я.
Она щурилась на солнце:
– Ага. Согласен?
Я пожал плечами:
– Да ради бога. – Я сел в машину и включил зажигание.
Она меня окликнула:
– Ты сейчас домой? А то я поесть хотела, иначе язву наживу.
– Не надо язвы, ешьте на здоровье, – ответил я в окошко.
– Сколько пробудешь дома? – осведомилась она.
Я мотнул головой:
– Так мы не договаривались. Я согласен не удирать от вас, но не обещаю водить вас за ручку.
С этим я уехал, в очередной раз неверно представляя будущее. Причем самое ближайшее. Насчет «водить за ручку». С прогнозами нынче мне фатально не везло.
ГЛАВА 13
Дома, на кухне, меня ждала записка: «Ушла с Ильей есть мороженое. Скоро буду». Сказать, что я разозлился, – значит выразиться мягко. Подобной беспечности в такой непредсказуемой обстановке от Дашки я не ожидал. Мороженого ей, видите ли, захотелось!
Что называется, в растрепанных чувствах соорудил я себе сэндвичи с сыром и помидором. Во время трапезы я изобретал для Дашки наказания, вовсе не похожие на мягкое поглаживание. Сей творческий процесс был прерван телефонным звонком. Я взял трубку.
– Наконец-то, – проворчал голос Стаса. – Где тебя носит?
– Гуляю, – буркнул я. – По барам да казино. Еще вопросы?
Рыжий хохотнул:
– Ладно. Я надыбал кое-что, надо обсудить.
Я преисполнился надежд, как Золушка перед балом.
– Быстренько приезжай.
– Не с руки: у меня тачка на ремонте. И мне тут надо еще кое с кем пересечься. Давай через полчаса в «Амброзии», как в старое доброе время. Годится?
На том и порешили. У меня оставалось время доесть бутерброды. Покончив с ними, я посмотрел в окно. Дашки в окрестностях не наблюдалось. Ох, схлопочет она у меня! Гоняли мяч мальчишки, прогуливалась дама с пуделем, и среди этого благолепия, точно желтая немочь, притулилось надоевшее такси. Разумеется, подобных желтых такси в Москве навалом. Но почему-то я не сомневался, что оно то самое. Отчего я до сих пор не прощупал водителя? Во-первых, о чем бы я его спросил? Зачем ты здесь стоишь и с какой стати за мной ехал? Он бы ответил: мать твою, мать, мать… А во-вторых, и это главное, трудно представить, какая угроза может исходить от обычного городского такси, если ты не параноик.
Не успел я вымыть за собой посуду, как раздался звонок в дверь. Я поспешил открыть. Это оказалась Дарья. Уф, прямо гора с плеч! Она была в моем любимом зеленом платье, волосы ее убраны в мой любимый «конский хвост», и улыбка на прекрасном ее лице…
– С ума спрыгнула? – нахмурил я брови. – Что еще за самоволка?
Она проворковала:
– Дорогой, не будь злюкой.
Прикрыв дверь, я медленно обернулся. Одной этой реплики мне хватило, чтобы понять: это не Дашка.
– Как мороженое? Вкусное? – спросил я.
– Вкуснотища! – Она чмокнула меня в щеку, обдав густым, будто кисель, ароматом духов. – Не сердись, лапуль.
Смеяться или плакать?
– Как я могу сердиться на тебя, дорогая? – театрально произнес я. – На улице, однако, ветерок. Ты не простыла, моя перепелочка?
– Нет, лапуля. Ветерок почти не ощущается, но твоя забота мне приятна.
Черт возьми! Самое изумительное, что эта дебилка думает, что я думаю, будто она Дашка!
– Забота о тебе, дорогая, это райское наслаждение! Где, однако, Илья? Где товарищ твоих школьных лет?
– Домой поехал, – отмахнулась она. – Его теща ногу подвернула.
– Какая жалость, дорогая! Не послать ли ей цветы?
– Ну да, почему бы нет? Займемся любовью, дорогой.
Актер я никудышный, но от смеха удержался:
– Чуть позднее, конфетка моя. Сейчас я занят.
Она кокетливо надула губки.
– Разве есть занятие важнее?
Смех смехом, но что-то с ней надо было делать. Не мог же я умотать к Стасу, оставив ее до возвращения Дашки. Последствия предугадать было сложно. С другой стороны, просто разоблачить ее и вышвырнуть я интуитивно опасался. Что же оставалось?… Мозги мои работали, словно компьютер, просчитывая варианты.
– Нет ничего лучше секса, дорогая. – От этой фразы у меня едва не свело челюсть. – Но дела есть дела.
– Жаль, – вздохнула она. Это было первое, что она произнесла по-человечески.
Кто же, черт побери, она такая? Клон?! Чепуха. Вряд ли моего и Дашкиного двойников могли в спешном порядке вырастить, точно бройлерных цыплят. Голограмма?… Это предположение я уже отбросил по весомым причинам. Хотя… Из головы у меня не выходило, что двойник мой (с карманом рубашки и родинкой) был зеркальным моим отражением.
Я взял за руку Дашкину копию. Рука была живой и теплой.
– Не беда, мой рахат-лукумчик: ночью наверстаем. Кстати, о сексе. – Я действовал наугад, словно в потемках. – Помнишь, я говорил о плешаке, на которого указала цыганка? Не понимаю, за что старуха на него взъелась. Безобидный, по-моему, тип – то ли педик, то ли кастрат, судя по его заднице…
Двойница выдернула руку:
– Брось языком молоть! Не будь идиотом!
Я округлил глаза:
– В чем дело, киса? Ты его знаешь?
